"Фантастика 2025-124". Компиляция. Книги 1-22" (СИ) - Кожевников Павел Андреевич

— Арина, как закончите, не забудьте зайти ко мне, — сказал Ярис совершенно бессмысленную фразу, прежде чем уйти. Будто я и так каждый день не сидела в его кабинете все свободное время. Девчонки захихикали, конечно, для них то было еще одно подтверждение слухов, ходящих о нас с Ярисом. А вот мне так и осталось непонятным: это Ярис меня так охраняет от ректора, чтобы я не расстроилась и не натворила дел, или он ректора охраняет от меня, чтобы я того не убила?

А время ведь не стояло на месте. Пока я готовилась к своей демонстрации, весна вступила в свои права, а вместе с ней приблизились и весенние проверки. Казалось бы, только недавно были зимние экзамены, и вот, на тебе, не успели порадоваться весне, а уже опять тесты.

Эти дни для первокурсников были особенно волнительны, потому что решался вопрос, на какой факультет все же идти. Если в начале нас распределили автоматически, то теперь преподаватели решали, может ли студент продолжить обучаться там, куда попал, или он не справляется, не тянет программу стихийников и нужно его перевести на общий курс. Ну, а для магов с большей степенью равновесия стихий эти дни должны были стать проверкой еще более важной, им следовало доказать свое право стать артефакторами или учеными, либо остаться лекарями, на эту специальность, как ни странно, пускали всех, разница была только в глубине знаний и квалификации: кто-то мог только жар снять да рану небольшую залечить, а кто-то останавливал эпидемии и вытаскивал людей практически с того света.

Проверочные работы в это время сильно отличались от зимних экзаменов. Если во время последних проверялись именно знания, в том числе по общеобразовательным предметам, насколько хорошо усвоен пройденный материал, то весенняя сессия была направлена на оценку способностей студентов. Например, на одном из экзаменов давали студентам незнакомую схему заклинания без каких бы то ни было инструкций и просили воспроизвести — проверяли способность быстро разобраться в незнакомом материале. На другом экзамене было похожее задание, но лишь после его прохождения маги узнали, что в схеме была ошибка, из-за чего она не работала, требовалось ее починить. Справились единицы, да и те чудом, но им предложили пойти на научный факультет. Проверяли и способность к долгой концентрации, мерили силу магии, подсчитывали степень развития с момента поступления в академию и многое-многое другое.

Как ни странно, команда студенток, участвовавших в моем эксперименте, теперь вознамерилась в полном составе пойти на артефакторный, да и другие девушки заинтересовались. А ведь раньше считалось, что за редким исключением, которое, как известно, подтверждает правило, единственное направление, в котором должны развивать свои способности девушки — это лекарское искусство. Кажется, мне удалось совершить мини-революцию в чужих умах. Впрочем, пока что далеко не все девушки показывали на проверочных работах достаточные показатели, чтобы попасть к артефакторам.

У кого действительно хватало на это способностей, так это у Нианы Голделриз. Ее показатели по всем предметам были на высоте, она была лучшей как по силе магии, что неудивительно для аристократки, так и по знаниям и навыкам. Но заявку на перевод на артефакторское направление она пока не подавала.

Для некоторых же студентов время это было куда более нервным и напряженным, чем для других — для тех, кто завалил зимние экзамены. Закрыть хвосты обязательно требовалось до весеннего равноденствия. Нет, из Академии магов не отчисляли, но отправляли на второй год, если не усвоен материал. А, так как обучение было платным, фактически это означало штраф за заваленный экзамен. Если же проблемный студент был еще и стипендиатом, у него возникали большие проблемы — обычная стипендия еще один год не покрывала. Можно было взять ссуду у государства или у какого-нибудь богатого рода, но с дальнейшей отработкой. Если же деньги найти не удастся, студентам грозил вылет из Академии с запретом на использование магии в пределах Империи. Однако, нужно понимать, что, если речь о бывшем крестьянине, который, кроме как считать до двадцати, читать по слогам и кое-как писать свое имя, до появления у него магических способностей ничего не умел, то и года, чтобы догнать программу Академии, ему могло не хватить. Таких уникумов, конечно, было немного, но все же они были, и теперь им приходилось дневать и ночевать на дополнительных занятиях Яриса. Тот пытался их как-то дотянуть до минимального проходного уровня как по общеобразовательным предметам, так и повторить те материалы, которые были упущены за год. К несчастью, как всегда, такие студенты разбирались в том, что и как делать и кто может помочь, только к последнему моменту. Кто посообразительнее, те давно смекнули как что сделать и как не попасть на деньги. Разумеется, при этом никто не отменял Ярису его предметов, а также дополнительных занятий со старшекурсниками, чьи задания были уже куда более интересными.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я помогала Ярису как могла с перваками, но в основном с математикой, простейшими магическими конструктами и географией, в истории я и сама плавала, чтение следовало просто тренировать самостоятельно, так что периодически я просто сажала в углу кого-то из студентов и заставляла читать то или иное классическое произведение литературы вслух, а потом расспрашивала, что он понял. Шло туго, терпение мне частенько изменяло и хотелось ругаться из-за чужой тупости, хотя логически я понимала, что это только из-за необразованности, а не из-за недостатка способностей. Тогда вмешивался Ярис и спокойным нудным тоном выяснял, где пробел в знаниях и сообщал, как его восполнить.

— Все же быть учителем — это совсем не мое, — со стоном откинувшись на спинку кресла, заявила я Ярису, когда, наконец, все студенты разошлись с дополнительных занятий, оставив нас наедине.

— Почему же, у вас вполне неплохо получается, — улыбнулся он, не отрываясь от проверки каких-то очередных домашних заданий. — Математика — это прямо-таки ваш конек, объясняете очень понятно, а запись деления в столбик намного проще, чем привычная мне и объяснить ее проще. Да и листы с таблицей умножения помогают, я как-то раньше не сообразил, что ее можно выписывать, а на экзамене студент может то, что не помнит, восполнить простым сложением на черновике.

— Это всего лишь знания моей родины, моей заслуги тут нет, — фыркнула я, впрочем, немного польщенная.

— Тем не менее, именно благодаря вам Стенворд сумел-таки сдать вчера экзамен по математике. Теперь он сможет попасть на второй курс.

— Главное, чтобы он теперь не бросил учиться и догнал своих одногруппников до окончания академии. Не время ему расслабляться.

— Уверен, он сумеет, — улыбнулся Ярис тепло. — У него же теперь все экзамены закрыты, но он продолжает ходить к нам.

— Да? — я слегка удивилась. — А я думала, что ему еще нужно сдавать литературу. Мы сегодня ее обсуждали. Я думала, что эта стерва Велекла и ему неуд поставила.

— А кому еще? — удивился Ярис. — Мне казалось, госпожа Велекла достаточно снисходительно относится к первокурсникам.

— То есть она ненавидит меня лично? Мило, — фыркнула я.

Пришлось рассказать про наш конфликт и напомнить, что меня выгнали прямо с экзамена.

— Нет, так-то мне все равно, я могу вообще никаких экзаменов не сдавать, мне только научную работу дописать надо.

— Действительно, — задумчиво произнес Ярис, — я как-то не вдавался в подробности того, почему у вас конфликт случился с госпожой Велеклой... ну, ничего, это дело поправимое! — улыбнулся он воодушевленно.

Вообще-то я сомневалась, что мы можем с ней «помириться», но возражать не стала. Зря. По мнению Яриса оказалось, что лучший способ наладить отношения между преподавателем и студентом — это устроить экзамен.

— Во время экзамена все встанет на свои места, она увидит ваши знания, и все поймет, — говорил он воодушевленно.

Я сомневалась, но поддалась на уговоры. К счастью, Ярис сообразил не оставлять нас наедине. Кроме него в аудитории присутствовали преподаватели по математике и истории. То есть, хоть он и затирал наивные речи, что все станет понятно и все образуется, однако решил перестраховаться, чтобы меня нарочно не завалили. Условно можно было сказать, что экзаменационная комиссия разделась на два лагеря: историк и литераторша были против меня, а вот математик и Ярис — за.