Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
— Вы настоящие молодцы парни, вряд ли даже Дикие справились бы лучше -
Мы пошли по направлению к таверне. Сейчас наверх, обработаем рану, швы, наверное, придется наложить, и отдых, отдых в мягкой постели. Вина еще, красного, крови много потерял. Черт, надо же, перед самым возвращением, какой сейчас из меня любовник, ну надо же так.
Людей в зале прибавилось, несколько дворян присоединились к тем, что уже сидел за столом напротив входа. Вероятно, это они прибыли, когда я звездами любовался. Прошка прошел чуть вперед, давая мне возможность повернуться за его стеной по направлению к лестнице, когда я услышал знакомый голос, произносивший конец фразы.
— … нового фаворита Ее Величества. Весь двор только об этом говорит. Представляю лицо де Койна, когда он узнает об этом. -
Затем этот голос первым рассмеялся, и его поддержала остальная компания. Я рукой отодвинул Прошку в сторону, так и есть — голос принадлежал барону Рамону фер Краснуа.
Я хорошо знал барона и однажды даже помог ему, сам помог, без помощи Янианны, когда барон попал в очень неприятное положение. Фер Краснуа прожил у меня в Стенборо целую неделю, скрываясь, пока я разбирался с этим вопросом. После этого наши отношения сблизились до такой степени, что мы начали называть друг друга по имени.
Барон, узнав меня, вскочил на ноги и побледнел. Его взгляд скользнул по мне, застыл на пропитанной кровью одежде, прижатой к левому боку руке, и потерялся где-то внизу.
— Это правда? -
Фер Краснуа вздрогнул, как от удара, затем он поднял свой взгляд и сказал.
— Да, это правда, Артуа. -
Какой же я тебе теперь Артуа, после того смеха, что услышал.
Господи, ну почему он не попал правее всего лишь на ширину ладони или тот, другой бросился не ко мне, а к Амину?
Путь наверх дался значительно легче, чем я мог подумать. Ворон только приступил к своему ужину, они и ужинают по очереди, Ворон и Кот. Дикий взглянул на меня, вскочил, и одним движением руки сбросил все со стола. Миг, и покрывало с ближайшей постели оказалось на столе. Еще через мгновение я оказался на столе, успев проводить взглядом Кота, скрывшегося за дверью. Затем я лишился своего пояса, и одежды с верхней части тела. Одежда полетела в угол и накрыла Говальда, старательно делавшего вид, что его здесь нет. Ворон ударом кинжала отколол от дубовой столешницы толстую щепку, где здесь ветку взять. На краю стола появилась фляжка со спиртом, пороховница, кривая игла с нитками и рулоны тонкого полотна. Амин наполнил первую попавшуюся кружку бренди и застыл с нею в руках после моего отрицательного жеста. В комнату влетел Кот с одним из кинжалов напавших на меня людей и на молчаливый вопрос Ворона так же молча кивнул головой.
— Держитесь, господин барон, сейчас будет очень больно — произнес Ворон, беря в руки пороховницу.
Больно говоришь? Сейчас как раз то время, когда мы с Янианной обычно шли в ее спальню. Ты думаешь, мне можно сделать еще больнее?
Ворон только покачал головой, когда я отказался от щепки, и продолжил высыпать порох себе на ладонь…
Теперь я точно знаю, что нюхательная соль — это кристаллы аммиака, от запаха которого и пришел в себя. Прошка держал меня за плечи, приподняв туловище над столом, а Ворон заканчивал перевязку.
— Помогите подняться — скорее подумал, чем произнес я, но парни поняли.
Меня поставили на ноги, к губам поднесли кружку с вином. После нескольких глотков в голове немного утихли удары молотом, а в глазах прояснилось.
— Мне нужно в столицу. Проухв, пожалуйста, проводи до конюшни и помоги оседлать Мухорку. Остальным отдыхать до утра, утром поедете, и не вздумайте потерять Говальда. -
Просто я слышал, как Кот сказал ему — если барон умрет, ты сразу сдохнешь. Говальд не причем, и вы это отлично знаете. Эти люди выполняли заказ, и они уже однажды побывали в моем доме. У Говальда должна быть другая судьба, его повесят на виду у толпы, и тогда никто не сможет сложить легенду о том, что он остался жив. Иначе пройдет пара веков и из последнего мерзавца он превратится в благородного разбойника, защитника угнетенных, такие случаи бывали.
А мне нужно ехать. Если я не еще сдох, то, вполне возможно, дотяну и до столицы. Я хочу увидеть ее, я не верю в то, что услышал. Если останусь здесь, сдохну точно.
Глава 21
Вы хотите песен…
Мы прибыли в столицу уже к вечеру. В Мойсе не остался никто, я не настаивал на этом и не просил ехать со мной, но все равно спасибо им, вместе веселее. За время дороги мне не меньше тысячи раз вспоминался Ворон, до того тряская эта Мухорка. В боку иногда жгло нестерпимо, иногда чуть отпускало, и тогда я ускорял ход. Большую же часть времени мы ехали шагом, изредка останавливаясь, пару раз даже обозы умудрялись нас обогнать. Меня не трогали, никто ни о чем не спрашивал, мы просто ехали и все.
При въезде в столицу Ворон сразу отправился сдавать Говальда в руки властей, чтобы наконец-то от него избавиться, так он ему надоел.
Вот и мой дом, какой же он все-таки красивый, даже красивее, чем моя мечта о нем.
Прошка помог мне спуститься с лошади, вернее просто снял с нее и поставил на ноги.
В доме меня ждал Цаннер, приехавший в столицу накануне, как нельзя кстати, должен заметить.
Цаннер осмотрел рану, не сделал никаких замечаний, сказав лишь о том, что швов нужно было наложить больше, и просто поменяв повязку. Ничего страшного, никаких резких движений и две, три недели покоя.
Да где уж там, мне нужно во дворец, причем прямо сейчас нужно, попытался объяснить ему я. Цаннер схватился за голову и даже пробовал ругаться со мной по этому поводу, пока, наконец, не сдался.
Есть у меня одно средство, оно приглушит боль, но ненадолго, не больше чем на пару часов. Вообще-то его лучше не принимать, ведь потом еще хуже будет, но если барон так настаивает…
Снять боль — это хорошо, но мне нужна ясная голова, ну а если это какой-нибудь обезболивающий настой мака…
Цаннер серьезно обиделся, заявив, что хотя медицина в Империи еще и не достигла таких высот, как на моей родине, но и здесь понимают некоторые вещи не хуже…
Словом, выпил я это снадобье, имеющее мерзкий запах и не менее отвратительный вкус и цвет. Через несколько минут действительно почувствовал себя значительно лучше, боль куда-то ушла, на время позабыв обо мне, а голова стала кристально ясной и Цаннер благосклонно принял благодарности.
Проходя мимо зеркала, уже полностью готовый к визиту во дворец императрицы, я посмотрел на свое отражение. Да, бледность черт моего лица только подчеркивала красноту глаз и распухшую нижнюю губу, которая и была единственным анестезиком с самого Мойса.
Да и черт с этим, сейчас меня больше волнует смогу ли я вообще попасть во дворец, если все обстоит именно таким образом, о котором мне не хочется даже и думать.
Но нет, во дворец я попал беспрепятственно и даже угодил на бал.
Первым, кого я там встретил, был граф Коллин Макрудер. Граф полностью выдал себя, выронив из рук бокал с вином, которое кровавым пятном легло на белоснежные мраморные плитки пола. Но мне было совсем не до него, я искал глазами и никак не мог найти Ее. По устремленным на меня взглядам давно уже все можно было понять, но я хотел увидеть ее в последний раз и услышать от нее лично.
По толпе, окружавшей меня, пронесся шепот, и она расступилась, пропуская императрицу.
Янианна была не одна, под руку ее держал мужчина, и он удивительно ей подходил. Высокого роста, стройный, с лицом аристократа тысячи поколений и с такими же манерами.
Я видел герцога Мойского всего лишь один раз, и было это перед самым моим отъездом.
Он смотрел на нее с нежностью, а она смотрела на меня. В ее взгляде можно было прочитать все что угодно, кроме того единственного, что я хотел бы там увидеть.
Я склонился в глубоком поклоне, закусив нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от боли.
— Барон Артуа де Койн, мы рады видеть Вас — в ее голосе тоже было все, кроме той самой радости. — Что-то Вы очень бледны, Вас ранили? -
— Порезался, когда брился, Ваше Императорское Величество — ответил я и снова склонился в поклоне.
— Ну что ж, отдыхайте, выздоравливайте. Мы наслышаны о Ваших заслугах. Герцог Иллойский писал о Вас в самых хвалебных выражениях, настаивая на том, что в заключении с вардами мирного договора целиком Ваша заслуга. Знаем и о Говальде, этом преступнике, переданном Вами имперскому правосудию. Вы достойны награды и она ждет Вас. Выздоравливайте. -
Кивком головы Янианна дала понять, что отпускает меня, и отвернулась, что-то весело сказав своему спутнику.
— Прощайте, Ваше Императорское Величество — поклонился я уже ей в след. На какое-то мгновение мне показалось, что плечи ее чуть вздрогнули, но может это произошло потому, что герцог в это время взял Янианну за талию, направляя ее движение.
