Святослав Зайцев - Семицвет: молодость богов. Части 1-2
Твое последнее оружие.
Твоя сила.
Твой меч.
Вряд ли ты сможешь двигаться.
Сейчас цикада спроецирует тебе на сетчатку интерфейс управления ареной, посмотри что там осталось и сформируй для себя необходимую дозу плазмы. Сделать все это ты должен сам, потому что ни я, ни один из тех кто здесь сидит не имеет доступа к этому «интерфейсу». Его не имеют даже первый преподаватель и его императорское величество — так как ты с этого момента и до конца боя — главный человек империи, человек номер ноль. И цикада, вместе со всем коллективой Семицвета прикладывают сейчас все усилия, чтобы ты смог выжить.
— Шестьдесят секунд. К пятой арене подана передвижная операционная, главы хирургических отделений готовы принять пациента в тяжелейшем состоянии.
— Сон. Меч, который ты держишь в руке, меч который тебя поранил — он проколол твои ладони, так? И сейчас и подключился к тебе через твою кровь.
Тысячелистник удивленно обернулся на Астру.
— Меч его не ранил. — произнес он удивленно. Но он проткнул его ладонь. И он сказал, что это его меч. Ты подписал с ним контракт. А ведь ему не сделали мечаон же с ножом. Я ещё понять не мог, что за чертовщина!
Тысячелистник перевел дух. Он сидел с улыбкой человека, который внезапно все понял. И по какой-то странной причине улыбаться начали все в комнате. Кто-то — от безысходности. Кто-то — от азарта. Кто-то от фанатизма. Но улыбаться начали все просто потому, что выбора не было. И все все поняли.
— Свет да одолеет тьму! — сказала Лена. — Оружие, которое ты держишь в руках — легендарный Фаратрикс.
Это клинок одного из самых… — сказал Тысячелистник очень тихо, повторяя давно выученные фразы.
— Восемь лет назад на том самом месте, где ты сейчас стоишь её высочество Первоцвет, глава академии, был убита тем, кто правит сейчас. Она была убита потому, что её меч её покинул. Он упал в небытие и изчез, чтобы появиться тогда, когда вновь найдет человек, достойного стать его хозяином. Это клинок одного из самых знаменитых воинов Семицвета, — повторила Лена, — убивший множество демонов. Вытащить Фаратрикс способен лишь тот, кто готов отдать все, за последнее, что у него осталось.
Это злой клинок. Жестокость на острие меча. Он несет смерть всем своим врагам. Это клинок казни. Он — твое проклятие — и твое спасение. Фаратриксом сражались самые страшные, самые бессердечные воины, коих знала история школы. И каждый из них шел на бой так, словно идет туда в последний раз.
И знаешь, Сон, я тебе вот что скажу — если Дометрикс ложиться в руку того, кого уважает, Ангелатрикс — того, кого любит, если Динатрикс ложиться в руку того, кем восхищается, то Фаратрикс — твой меч — он ложиться в руку того, кому завидует.
Уничтожай и круши на своем пути — Все! Ты — лучший воин планеты. Несколько минут назад одно из сильнейших оружий мира исходило на гавно, завидуя твоей силе и твоей решительности. И не смогло устоять перед твоей силой, став твоим рабом. Фаратрикс — профессиональная военная шлюха. Он видит воинов насквозь. Он совращает. И он убивает своих носителей. Если ты дашь слабину он не подчинится. Так что не бойся, не паникуй, не смущайся. Малейшая слабость — Фаратрикс откажет тебе в силе и убьет тебя.
Но если эта сила зовет тебя, то поверь ей и ей отдайся. Прямо сейчас отдай ему сердце и душу, он зовет тебя в царство тьмы и крови. И он сделает все, что должен сделать. Сделай этот шаг и не бойся ничего!
— Цикада полностью перевела центр слежения авиационной угрозы на пятую арену.
— Нулевой статус! — восхищенно ахнула Лена. — И вся оборона страны работает только на тебя и только ради тебя.
— Цикада сообщает о том, что Фаратрикс начинает оживать. — произнес диспетчер.
— Сейчас меч возмет часть энергии через кровь и плазму. — произнесла Лена. — И восстановит свою энергетическую форму. В мече заложена память всех воинов, что сражались до тебя. И каждый воин делал этот меч лучше. Доверься ему. Он все сделает за тебя. Только убить он не сможет. Это должен сделать ты.
— Фаратрикс восстановил 80 % своей формы. — доложил диспетчер. У нас осталось менее тридцати секунд.
— Восемьдесят? — недоверчиво спросил Астра. — Даже в лучшие свои дни Первоцвет едва ли могла восстановить половину.
— Он прекрасен. — нежно произнесла Лена.
— Не вижу ничего прекрасного! — заявил Астра. — Ядерная пушка и то лучше.
— Это не ядерная пушка. Ядерная пушка убивает все живое. Тела испаряются, даже трупы не попинаешь. — Лена погладила клавиатуру.
— Дура. — сказал Астра.
— Дура. — сказал Стрелолист.
— А по-моему просто гений! — воскликнул первый меч.
Астра отвернулся. Яркие лучи красно-желтой энергетической формы меча били сквозь монитор проецируя идеальное изображение перед девушкой. И в полной тьме она была похожа на демона.
— Восстановлено 120 % энергетической формы меча.
— Он его раздвигает. — сказала Лена. Астре подумалось, что сейчас она должна засмеяться грозным смехом.
— Десять! — произнес диспетчер.
— Дать разрешение к началу боя. — сказала Жанна.
— Девять. — произнес диспетчер.
— Бой начать, — сказал Стрелолист.
— Фаратрикс восстановила 137 % своей формы.
— На что спорим, что 150 восстановит? — спросил тренер.
— На подпись. — оживился Стрелолист.
— Восемь.
— Какую подпись?
— Подписываешь чистый лист и отдаешь мне.
— Семь.
— Я вам запрещаю спорить. — произносит Астра.
— Шесть.
— Восстановлено 142 % энергетической формы.
— Мне страшно представить себе Фаратрикс даже своей половинной мощи. Ты себе хоть представляешь как он выглядит на 150 %?
— Пять.
— Если бы я оказался рядом с этой штукой, то скорее всего забился… — произнес Тысячелистник.
— Четыре.
–..в угол, а потом закрылся щитом, не двигался.
— Три. — не дышал и постарался ни о чем не думать.
— Три.
— Ошибка отдела локализации состояла в том, что они перепутали прошлое и будущее. И посчитали, что если Семицвет расстанется с прошлым, то он падет. Это действительно так. И после прихода Первого преподавателя и Первого ученика старый Семицвет падет. В предсказании фигурировал человек, женщина, которая должна была помочь первому ученику. Я долго искала её и врала себе, пока не смогла признать, что этой женщиной была я. Это я подменила ему программу тренировок. И сделала ещё много других гадостей, без которых сейчас Сон не имел бы никаких шансов, даже шанса на чудо.
— Два.
— В бой, мой воин! — вскричала она.
— Бой начат.
Сначала Сон даже не понял, что случилось. Где-то что-то порвалось, стало тихо и потемнело. Дотянувшись взглядом до алой кнопки, он попытался связаться со вторым оператором. Но второй оператор молчал. Потыкал бездумно в кнопку… И тут стало так темно, что он даже руки свои перестал видеть. Связь пропала окончательно — вся, какая была, даже невербальный сервер, который давал очертания местности, и тот погас.
Вспышка, скрип металла и он отпрыгнул, не смотря на то, что должен был стоять на метке. Краем глаза он увидел близнеца, который тоже сорвался с метки, вытащил меч и тут же изчез в темноте. Щупальца, крики, неразбериха. И звон клинка, упавшего на гранит.
Сон сделал шаг назад, не понимая и не зная что ему делать… И тут увидел перед собой тварь!
Была она похожа на тех многоножек, которые бегали по привратнику с бешеной скоростью, только гораздо больше и гораздо… правильнее. Те твари были словно собранны из кусков самых мерзкий чудовищ, каких можно только представить… Не всегда у них было нужное количество ног, а глаза нередко были разбросаны по всему телу. Это тварь была хоть и ужасна, но гораздо более совершеннее.
Сон растерялся, его охватил страх и отчаяние такой неимоверной силы, что от одной мысли — что он сейчас умрет, его парализовало. Он даже с места от страха не мог сдвинуться! Что же такое… Какого черта…
И тогда… Тогда он проснулся.
Старый фонтан. Закат. Тепло. И удивительно хорошо. Сладко.
Словно он встретил старого друга, оказался в давно забытом месте, что-то щекочуще приятное, нежное, полное недетской, удивительной мудрости и покоя. Так, словно позади была долгая, изнурительная и бессмысленная гонка, а сейчас он просто может тут сидеть и ничего не делать. Он почувствовал себя как тем самым летом, когда он пошел в первый класс. Когда он никому ничего не должен, ничего не обязан и может делать все, что ему захочеться. А хотелось много! И постоянно.
А ужас и гарь остались в каком-то далеком, туманном мире.
— Ты хорошо сны запоминаешь? — спросила Света. Света была беременна, сидела рядом, грызла семечки и пила газировку. — Я вот ничего не помню. Иногда какие-то чувства и все. — добавила она. — Только темнота.
