"Фантастика 2025-105". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дмитриева Ольга

– Евгений Александрович? – заглянул в кабинет мой компаньон. – Вы заняты? Я позже зайду.

– Нет, заходите. Антонина Григорьевна, позвольте представить вам Дмитрия Леонидовича Романовского, выдающегося ученого, открывшего тот самый микроорганизм. Госпожа Бестужева, наш пациент номер один.

– Наслышан, мадам. Рад знакомству.

Надо потренироваться вот так авантажно шевелить усами. Все встречные дамы мои, если смогу повторить это движение.

Выпить всё же пришлось. Не шампанского, а бордо. Бутылку «Шато Марго» принес Дмитрий Леонидович. Во-первых, поздравить с орденом. Во-вторых, отметить щедрое пожертвование. Такие суммы если и валяются где-то на дороге, то совсем не на нашей. Имел полное право потратить на певичек, но работа важнее. И в-третьих, за успешное ведение дел. Потому что через час приходят на собеседование еще три врача и сколько-то там среднего персонала. Срочно надо расширяться. Поток пациентов уверенно растет, и цена в пятьдесят рублей, похоже, оказалась слишком демократичной.

Вино, кстати, отменное. Я, конечно, не сомелье, про округлые танины рассуждать не могу, но вот какой-то фруктовый привкус, очень приятный, чувствуется. Куплю себе несколько бутылок, будет что выпить вечером перед камином.

В разгар обсуждения дальнейших перспектив приперся почтальон. При всем уважении к тяжелому труду этих людей я давно испытываю тихую ненависть к носимой им корреспонденции. А тут еще и за телеграмму пришлось расписаться. Некто Ф.А. Девяткин решил сообщить нечто срочное. Я прочитал послание и спрятал бланк в карман.

– Что там? – спросил Романовский. – Плохие новости? Ты побледнел как-то.

– Последствия вчерашних излишеств, – отшутился я. – А новости… С какой стороны посмотреть…

Лиза шифром сообщила о своей беременности.

Глава 17

ДАРМШТАДТЪ. «12-го сентября въ замокъ Вольфсгартенъ прибыла Великая Княгиня Елисавета Ѳедотовна. Туда-же прiѣзжаетъ завтра Великiй Князь Сергiй Александрович».

КОНСТАНТИНОПОЛЬ. «Въ городѣ Годеидѣ, въ Iеменскомъ вилайетѣ, вслѣдствiе страшнаго ливня, произошел обвалъ: засыпано зданiе базара, причемъ погибло нѣсколько сотъ человѣкъ».

ПЕТЕРБУРГЪ. «14-го сентября состоялась торжественная закладка анатомо-хирургическаго музея, учреждаемаго Русскимъ хирургическимъ обществомъ въ память Пирогова».

ПЕТЕРБУРГЪ. «“Свѣтъ” сообщаетъ изъ достовѣрнаго источника, что так называемые Бестужевскiе или высшiе женскiе курсы въ Петербургѣ, представляющiе собой начало высшаго женскаго образованiя, получатъ въ самомъ непродолжительномъ времени особое развитiе: въ главнѣйшихъ городахъ Россiи будутъ сгруппированы мѣстныя общественныя силы для открытiя провинцiальныхъ отдѣловъ этихъ курсовъ. Это обстоятельство должно дать новый толчокъ женскому просвѣщенiю въ Россiи».

ПАРИЖЪ. «Пастеръ скончался».

Пока ехал на вокзал, переваривал новость про беременность Лизы. Вернее, это творилось с той самой минуты, когда мне телеграмму принесли. Как ни готовься, а сюрприз все равно состоялся. Ребенок, который еще и родится на коронацию, выходит, меняет все. Раньше я был кто? Голь перекатная! Правда, уже с тремястами тысячами рублей на банковских счетах. Собрал чемоданчик и отбыл в… Тут я задумался. А куда можно отбыть в начале двадцатого века, чтобы не угодить под каток двух мировых войн, революций и прочих несчастий, что история уготовила человечеству?.. Допустим, в Новую Зеландию. Или Австралию. Как там писал Блок?

Нет, скорая помощь, новые лекарства пригодятся любому правительству – думаю, и большевики не будут воротить нос. Но наблюдать за «неслыханными переменами», «невиданными мятежами», согласитесь, лучше со стороны. Кто-то рассказывал, что у Софьи Александровны, вдовы Склифосовского, охранная грамота чуть не от Ленина была. Не очень-то и помогла – бандиты убили парализованную женщину вместе с дочерью, увидев портрет Николая Васильевича в генеральском мундире.

Но теперь все меняется. Сергей Александрович непременно полезет в столичную политику. Его после рождения наследника… или наследницы… обязательно вернут в Питер. Судя по тому, что я видел в Царском, у Николая натуральный кадровый голод. Опалу сто процентов снимут, «клеветникам» заткнут рот ребенком – дескать, посмотрите, разродилась-таки великокняжеская чета.

А значит, Сергей Александрович вполне может подставить свою супругу. Поедут вместе в карете – и бамц… повторится московская история. Только уже с семьей. И бомбу бросать будет кто-то не такой щепетильный, как Каляев, который отказался от попытки, увидев с великим князем детей. Как подумал об этом, по телу пробежала натуральная дрожь. Даже Кузьма обратил внимание:

– Так не холодно еще, Евгений Александрович. – Слуга махнул рукой в окошко поезда. – Листопад только-только начался! Но я на всякий случай взял ваше теплое пальто. Носят в неметчине польта?

– Это существительное не склоняется, – буркнул я, прислушиваясь к гудкам поезда.

Выезжаем. Сначала – в Польшу, там день на передышку и берлинским поездом из Варшавы в столицу Германии. На все про все – три дня. Можно и быстрее, курьерским, но куда мне спешить? Как раз за это время я доработаю для международной медицинской конференции доклад, отрихтую там все…

– Енти склонения для меня – темный лес. Пойду, у проводника чаю выпрошу.

В Варшаве нашлось время прогуляться по городу, посмотреть королевский замок, Старо Място. На Саксонской площади Кузьма углядел огромный храм Александра Невского, воспылал религиозными чувствами. Решил сходить вместе с ним на службу, помолиться и поставить свечки – помощь высших сил в Берлине мне будет не лишней. Разумеется, попробовали после церкви польскую свиную рульку, запили все замечательным намысловским пивом. От чего пришли в отличное расположение духа.

– Богато тут народ живет! – Кузьма рассматривал улицу и прохожих. – Сколько самобеглых колясок! Побольше нашего!

– Германия рядом, оттуда везут.

Как по мне, с десяток этих таратаек, крутившихся по центру Варшавы, совсем не много, но это по сравнению с чем считать.

– Нечто мы не можем свою соорудить? – удивился слуга.

– Можем, но дорого завод ставить. Через пару-тройку лет кто-нибудь займется.

В Польше листопад даже еще и не начался, на Саксонской площади царило натуральное лето. Дамы гуляли с белыми зонтиками, играл духовой оркестр. Лепота…

Все хорошее рано или поздно заканчивается, на следующий день мы выехали в Берлин. Первый класс – он и в Польше такой. И в Германии тоже. Ты платишь деньги, тебе организовывают комфорт. В первую очередь обслуживают в вокзальных ресторанах, таскают по первому намеку свежий чай и относятся как к дорогому гостю. Впрочем, почему «как»? И немецкий пограничник под козырек взял, и произнес «Виллькомен». Приятно чувствовать себя белым человеком.

Естественно, я не единственный представитель нашей необъятной родины на международном уровне. Еще там наших много. Сеченов и вовсе мой содокладчик. Вернее, я его. Короче, на месте встретимся, там и видно будет, кто доехал, а кто нет.

В этом времени такое мероприятие у меня первое. Но не думаю, что оно радикально отличается от тех, что я видел в свое время. Пленарное заседание, а потом обсуждение, пока спиртное не кончится. Организаторам, конечно, тяжко приходится, ну так я же в гостях. Да и бегают в мыле традиционно нижние чины, от которых и зависит смена воды в графине, рассадка гостей и составление очередности выступлений, чтобы никто из корифеев в обиде не остался. Они – существа нежные, могут уехать и не вернуться. А престиж форума падает. Вот и записывают светилам во временное рабство молодых ассистентов. Я бы тоже от такого сервиса не отказался, но вряд ли мне такое положено. Я еще только «подающий надежды», а не светоч науки. Так что и главу организационного комитета, герра Фридриха Лёффлера, того самого, который дифтерийную палочку открыл, я вряд ли близко увижу. Равно как и его учителя Коха. Так, из зала на трибуне. Переживем. У меня тут еще планы есть, кроме как беспокоиться о встречах с профессорами, наверняка надменными снобами.