"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Виттории он не говорил — не хотел лишний раз беспокоить. Роды дались ей мучительно: лекари в какой-то момент начали сомневаться, что императрица выживет. Сам Демос не спал и не ел но трое суток, дежуря под дверями покоев роженицы. И даже когда Виттория наконец принесла в мир Ренара — у обоих не было сомнений, как наречь первенца — дюжину дней всем придворным пришлось сражаться за ее жизнь.

Виттория давно окрепла и даже начала подпускать к принцу кормилиц, но Демос все еще боялся лишний раз ее волновать.

Кроме того, все лекари хором заявляли, что второго ребенка императрица не вынесет.

«У моего отца хотя бы был выбор — трое сыновей, большая роскошь и настоящее богатство влиятельного Дома. А теперь вся империя может рассчитывать только на одного принца».

От этих мыслей боль лишь усилилась. Беспокойство нынче не отпускало Демоса ни на миг. А с тех пор, как Десари рухнула в припадке на приеме, перепугав всех гостей, поводов для волнения стало куда больше. Он взглянул на карту — настоящее произведение искусства, подаренное покойным королем Энриге Гацонским Демосу на коронацию.

«Не знаю, что нашел Огнебородый в Грегоре, но прочность их союза проверена годами. Теперь, после новостей о флоте рундов и хайлигландцев, последнему олуху стало ясно, сколь серьезны намерения Волдхарда. И хотя он продолжает утверждать, что его интересует лишь Эклузум… Мертвые боги, рунды бы не оказали ему такой поддержка, кабы дело было лишь в свержении церковников».

— Нет, кузен, — тихо сказал он вслух, мысленно проведя линию между Вольным городом Горфом и имперским Рионом. — Эклузум и месть Ладарию — лишь повод. Ты хочешь сесть на имперский трон. И я не могу этого допустить.

Голову прожгло острой болью — словно в висок воткнули раскаленный прут.

— Ох!

От неожиданности Демос пошатнулся — ослабевшие ноги подкосились, он ухватился за край стола. Пальцы соскользнули, и он рухнул на пол, задев стопку бумаг и свернув пустой кувшин. Посуда с грохотом разлетелась по каменным плитам.

— Проклятье… Это что-то новое.

Дверь распахнулась. Ворвался Ихраз, на ходу жестом запрещая слугам входить. Энниец подбежал к Демосу.

— Господин, вы ранены? Позвать лекаря?

— Упаси боже, нет, — простонал император и приподнял голову. Дворцовая челядь столпилась в дверях. — Все вон!

Ихраз помог ему подняться, довел до кресла и запер дверь. Лишние свидетели были ни к чему, хотя по дворцу все равно пойдут слухи.

— Снова началось? — догадался энниец, когда император схватился за голову.

— Да.

— Прошлый приступ был позавчера.

— А до этого — перерыв в пять дней. А до него — дюжина. — подтвердил Демос. — Чем дальше, тем чаще. Приготовишь мне снадобье?

— Минуту.

Ихраз засуетился вокруг сундучка с лекарским склянками. Порошки, растворы, мерные инструменты — благодаря покойной леди Эльтинии и госпоже Виттории в кабинете императора собралась целая коллекция флаконов. Для бодрости, от бессонницы… И проверенное средство эннийских апотекариев от мигреней.

— Отмени все до ужина, — попросил император. — Чую, в этот раз быстро не пройдет. И не давай мне конскую дозу, пожалуйста. Иначе просплю до ночи.

Эннийский телохранитель сдержанно кивнул и, откупорив флакон с концентрированным лекарством, принялся отмерять пипеткой нужное количество капель. Семи, по их с Демосом опыту, для начала должно было хватить. В былые времена, еще когда была жива Лахель, в такие моменты ухаживала за господином именно она. Сестры не стало несколько лет назад, да и с тех пор мигрени не так мучили господина. И все же они вернулись. Ихраз считал это дурным знаком.

— Так и не поняли, почему боли вернулись?

Демос перебрался из кресла на стоявшую подле камина кушетку и приготовил одеяло: от этого снадобья его всегда знобило.

— Мы с Витторией пришли к выводу, что мигрени связаны с моим даром. Вероятно, когда дар начал проявляться, но я не давал ему выхода, мигрени служили своего рода сигналом. Где тонко, там и рвется. Будь я более расположен к другому недугу, дар бы усилил его. А легкие мигрени у меня бывали с детства.

Ихраз подал готовое питье господину. Тот выпил пойло залпом, традиционно поморщился — вкус и правда был скверным — и откинулся на спинку кушетки, не выпуская пустой стакан из рук. Энниец закутал его ноги в одеяло.

— Но если ваше предположение верно… Господин, с тех пор как вы начали давать волю дару, боли почти отступили.

Демос медленно кивнул.

— Именно это меня сейчас и тревожит. Что-то изменилось во мне самом, а я не знаю, что. Быть может, ничего серьезного…

— В колдовстве несерьезно не бывает, — резче, чем хотел, ответил Ихраз. — Простите мою дерзость.

— Нет, ты скорее прав. — Император задумчиво уставился на пасть камина. Красные волны катались по еще жарким углям. Энниец подбросил пару поленьев и раздул огонь. — Меня это беспокоит сильнее, чем я показываю.

— Есть предположения?

Ихраз не рассчитывал на честный ответ. В конце концов, их связывали не только дружба, но и давнее предательство. Демос давно не напоминал слуге о содеянном, а тот старался не давать поводов для ворошения прошлого. И все же понимал, что больше не мог рассчитывать на полную откровенность господина.

— Не знаю, Ихраз, — устало произнес император. Лекарство начинало действовать. — Я не Магус, не колдун. Просто ношу в своей крови дар и стараюсь обращаться с ним так, чтобы не погубить окружающих. Но в последнее время справляться с этим тяжеловато. Только не говори Виттории — она места себе не найдет.

— Не скажу. И все же… Если все настолько тяжело, быть может, стоит обратиться к тем, кто знает?

Демос чуть повернул голову и покосился на эннийца:

— К Магуссерии? В момент, когда я укрываю у себя Десарию? Она же для них лакомый кусочек. Магистрат только и ждет возможности вернуть девчонку домой на юг. Мне бы не хотелось подпускать их близко.

— Еще раз простите мою дерзость, господин, но на одной чаще весов всего лишь наследница некогда могущественного иноземного Дома, пусть и ваша родственница. Но на другой — вы. Император. Хранитель порядка в империи. И с учетом возможного будущего…

— Я понял, — отрезал господин. — Ты говоришь правильные вещи. Но моя совесть не может с ними примириться.

— Все еще не могу взять в толк, как политика ее не убила.

— О, моя совесть практически бессмертна, — улыбнулся император. — Знал бы ты, какие у нее зубы!

Ихраз не смог сдержать ответной улыбки. Пожалуй, именно поэтому он и остался во дворце. Потому и служил этому человеку. Даже надев императорский венец, Демос Первый остался Демосом Деватоном. Человек — отдельно, корона — отдельно.

— Мысль здравая, но давай подождем, — тихо подытожил господин. Веки смыкались, дыхание стало тяжелее. Лекарство начало действовать в полную мощь. — Попробую справиться сам. А там посмотрим.

Ихраз кивнул, даже зная, что господин этого не видел, и сел на скамеечку для ног — разгоревшийся камин приятно грел спину.

Что бы ни было дальше, он будет рядом. Он поклялся исполнить долг и защитить господина любой ценой.

Ради Лахель. Она бы одобрила.

1.3 Эллисдор

Альдор окинул долгим взглядом рабочий кабинет канцелярии. Пылинки плясали в утреннем свете, лившемся из стрельчатых окон. По периметру стен располагались гигантские шкафы, заваленные свитками и конторскими книгами. Вечерами, когда зажигали свечи, эти громады отбрасывали зловещие тени, нередко пугая молодых служек. Стройные ряды деревянных столов с коваными подсвечниками, занимали почти все оставшееся пространство. И запах — непередаваемо знакомая смесь ароматов кожи, воска и состава для чернил — приятно щекотал нос.

Если где-то и был дом Альдора, то именно здесь.

— Удивительно, сколько событий пережило это место, — тихо сказал он, отложив перо, и умолк, глядя во двор. Только сейчас он осознал, что пытается попрощаться.