Стивен Джонс - Оборотни
Уличный рынок для миллионеров, Миллениум-плаза являлась для банковских счетов чем-то вроде неосознанного слабительного. Заманчивые вещицы были выложены напоказ на стендах, словно произведения искусства на выставке. Вставленная в щель карта и набранный цифровой код позволяли оплатить покупку в одно мгновение. Приобретение автоматически будет доставлено по вашему фешенебельному адресу.
Все дома были одинаковы, и Стюарт никак не мог отыскать "Нью фронтир". Он опаздывал на встречу уже на двадцать пять минут и не принадлежал к числу тех сотрудников, кому подобные опоздания дозволены. Ждать должен был он, а не его.
Он пристроился в очередь к стоящему в сторонке электронному указателю. На панели были перечислены компании, люди и учреждения, какие он только пожелает посетить. Если нажать на кнопку рядом с наименованием, на экране высвечивался маршрут отсюда до требуемого адреса. Команда из папы и сына на всю катушку пользовалась возможностями указателя, решая, какой фильм им посмотреть. Нажав кнопку "кинотеатры", они заставили экран покрыться светящейся сетью, словно электрической паутиной. На Миллениум-плаза было больше сотни кинотеатров, предлагавших свыше сорока фильмов. Указатель предоставлял информацию о фильмах: классификация (автоматически исключая из списка не рекомендуемые детям до семнадцати), время начала сеансов, их окончания, жанр (для подростков, зомби, комедия), кассовый сбор и рейтинг, среднеарифметическое из опроса девяти десятков критиков со всей страны. У Стюарта было такое чувство, будто он стоит на почте с одной маленькой бандеролькой, намертво застряв позади пенсионера, который уже неделю ни с кем не разговаривал и которому теперь для здоровья просто необходимо добрых полчаса проболтать с замотавшимся почтовым служащим.
Дружная семейка (папаша, давно живущий с другой семьей и проводящий определенные решением суда часы со своим сыном) наконец выбрала фильм, заработавший больше всего денег: если его посмотрело столько народу, то, наверное, критики просто чего-то не поняли. Стюарт, стараясь не показывать своего отчаяния, ответил пожавшему плечами и ухмыльнувшемуся отцу такой же ухмылкой, и как бы лениво шагнул к пульту, потом пробежал глазами по столбцам. Там была уйма компаний под названием "Новый что-то"; он отыскал "Нью фронтир" между "Новым фронтом" и "Новыми фруктами". Возле мерцающей точки "вы тут" появилась крохотная закорючка. Офис "Нью фронтир" был как раз на другой стороне площади.
Приглядевшись внимательнее, он сумел разглядеть логотип NF на вывеске, похожей на щит, укрепленный на стене здания. Кратчайший путь туда лежал через заполненную народом лужайку с прудиками.
Проталкиваясь в толпе, Стюарт заметил множество белых доспехов. Громилы собрались вокруг группы поющих женщин в черном. Старые и молодые, своим видом эти женщины никак не подходили для Миллениум-плаза: их одежда была не только немодного цвета, но и вовсе бесформенной. Фигуры не соответствовали худосочному идеалу фотомоделей; у некоторых на лице пробивались усики, другие были заметно накрашены. Толстые лодыжки, бочкообразные талии, злые лица. Они хором пели по-испански. Молодая женщина, укрытая капюшоном, будто фанатичная монахиня, держала плакат, на котором крохотными буквами были написаны сотни имен, почти все из них явно латиноамериканские.
Охранники нервничали, их бронежилеты при движении похрустывали, как надкрылья жуков. Молодой мужчина со знаками различия на нагруднике корректно беседовал с возбужденной ораторшей. Стюарту некогда было вникать, о чем разговор, но какая-то толстуха загородила ему путь и стремительно затараторила на испанском, которого он не мог разобрать, подсовывая ему папку с зажимом для бумаг и ручку. В папке лежал листок, до половины покрытый подписями.
Речь шла о los Disaparecidos — пропавших без вести. Обычно это означало политических диссидентов, чье "исчезновение" было организовано государственным полицейским аппаратом. Он понял, кто эти женщины: их матери, жены, сестры, подруги, дочери. Должно быть, протестующие были откуда-то из Латинской Америки. Он огляделся, ища взглядом аргентинское консульство или парагвайскую торговую комиссию.
Женщина все равно не дала бы ему пройти, и он нацарапал свое имя на петиции. Верзила, которого он заметил раньше, с золотом в носу, так сверкнул на Стюарта глазами, словно тот помог его злейшему врагу. Подписавшись, Стюарт сделался лучшим другом могучей дамы. Его заключили в объятия и передали другим женщинам.
Те держали транспарант. "Comitede los Disaparecidos de los Angeles", Комитет по делам пропавших без вести ангелов. Нет, Комитет по делам пропавших без вести в Лос-Анджелесе.
Ему было не по себе. Пение сделалось громче, улыбки застыли на лицах громил. Чернокожий охранник свел ладони в защитных перчатках, и между ними с треском проскочил разряд. Ораторша прекратила спор со старшим охранником и присоединила свой голос к песне.
Стюарту удалось пробраться между противоборствующими группами. Офицер заговорил в микрофон, и его усиленный голос загремел, словно трубный глас, приказывая женщинам "разойтись по-хорошему и очистить площадь". Одна из женщин налетела на него и ткнула в бронированную грудь чем-то черным и толстым. Маркер. Одним стремительным движением она пометила офицера жирной черной чертой. Это было похоже на знак Зорро: зигзаг, раз-два-три…
Офицер махнул в сторону повязанной шарфом головы женщины открытой ладонью, словно легонько смазав ее по уху. Раздался треск, и женщина упала на керамические плитки, извиваясь и конвульсивно подергиваясь.
— Пожалуйста, разойдитесь по-хорошему и очистите площадь!
Дрожа и борясь с тошнотой, Стюарт выбрался из толпы. Здание опознало его временный пропуск и автоматически распахнуло перед ним двери. Они были из тонированного звукозащитного стекла. Когда они с шипением закрылись, он, оглянувшись, увидел потасовку белых охранников, неуклюжих, как подгулявшие инопланетяне, с черными, как вороново крыло, кричащими женщинами, но самого звука слышно не было.
Тэнси, миниатюрная девушка, представленная ему несколько дней назад в качестве "персонального диспетчера", приветствовала его в вестибюле. Она была красива, просто сногсшибательна — блондинка, украшающая "Нью фронтир", подобно тому как статистки в бикини украшают пляжную сцену в фильме. Тэнси вложила ему в руку бумажный стаканчик с кофе без кофеина и препроводила к лифту. Потом приказала хорошо провести время и отправила в комнату для совещаний.
В комнате для совещаний не было стола, и лишь немногие предметы меблировки могли бы сойти за стулья. Стюарту предложили плюхнуться на надувной пуфик. Башни электронного оборудования вздымались среди диванных подушек, словно кальяны из "Тысячи и одной ночи" в стиле киберпанк. Сферический экран вращался, тихонько наигрывая видеоклип, в котором изображения бормотали что-то из скретч-рэпа.
Рэй Калм, президент "Нью фронтир", сидел на коленях на мате для карате, разложив вокруг себя белое кимоно. В отделанном тесьмой вырезе виднелись поросль седых волос на груди и загорелая жилистая шея. На груди болтались ПЕН-фон, плоский табулятор и всякие иные штуки, словно знаки отличия генералиссимуса. Основу благополучия компании заложили фильмы типа "Грубиян" и "Сожжение из огнеметов в Цинциннати", но своего малюсенького важного статуса "Нью фронтир" добилась благодаря тому, что нашли спонсоров для фильма ужасов "Где погребены тела" и молодежной городской комедии "РЭПтилии". Надежно угнездившись в этой нише среди других участников медиарынка, "Нью фронтир" решила теперь срубить денег, продвигая товар модного нынче жанра, а именно "Крадущейся тени".
Здесь были еще двое: изможденная негритянка с огромным облаком обесцвеченных волос — Эллен Жанетт Шеридан, которая вот-вот должна была подписать контракт и стать режиссером "Крадущейся тени"; толстяк в оранжевом комбинезоне оказался Бронтисом Мачульски, самым богатым подростком из всех встречавшихся Стюарту после школы. Эллен Жанетт прошла путь от рекламных роликов до сиквела "Где погребены тела" и ведущих позиций в рейтингах специализированных журналов, работая с модными комедийными и экен-актерами. Мачульски придумал интерактивное программное обеспечение и инвестировал свои просто неприличные прибыли в покупку "Нью фронтир" (в сущности, он был боссом Калма), разрабатывая идею создания фильмов, связанных с компьютерными играми. "Совместные усилия" — вот был его девиз: фильм может провалиться, но вспомогательная деятельность (игры, побочные товары, кабельное телевидение, лазерные диски, оптовая и розничная торговля) сумеет "продавить" рынок и принести основные деньги.
Пока Калм высказывал свои соображения насчет сценария, Мачульски тыкал по клавишам своего наладонника. Возможно, он составлял список покупок или расстреливал летающие тарелки на экране, кто его знает. Эллен Жанетт ожесточенно хлюпала носом, будто заболевала гриппом. Когда ее представили Стюарту, она удостоила его слабым рукопожатием и объявила, что для него важно не отказываться от "уличных" привычек, если он намерен и дальше сохранять творческую плодовитость. Гарсиа говорил ему, что зонк в Беверли-Хиллз так сильно разбавляют, что его употребление становится едва ли не законным делом.
