"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Понимаю, в моей истории, во время Первой мировой войны военные атташе и торговые представители, вроде графа Игнатьева закупали оружие во всех частях света. И японские «Арисака» у нас имелось, и американские винчестеры. А что делать, если оружия не хватает? Во время гражданской войны и красные и белые имели на вооружении не только трехлинейные винтовки, но и те же японские и американские. Думаю, с боеприпасами возникали проблемы. Но в этой реальности откуда?

Впрочем, это не самое важное. Возьмем за основу, что японские винтовки достались нам в качестве трофеев после победы нашей армии. Многовато, конечно, но пусть так и будет. Лежали они лежали, тридцать пять лет прошло, а теперь их хотят списать. Значит, у меня сразу же возникли вопросы. Списать — это как? Убираем их со складского хранения и передаем кому-нибудь, например, в МВД или войска внутренней стражи? Тех же арестантов можно и с «Арисаки» охранять, а не с «мосинкой». Можно продать населению, хотя я выскажусь против. Одно дело, если в руках у трудового крестьянства или рабочего класса имеется охотничье оружие, совсем другое — если винтовки. А есть еще и третий вариант — взять, да и отправить все двести тысяч на утилизацию. Приклады отдадим на фабрики по изготовлению мебели, а стволы и прочее — на переплавку. Есть четвертый вариант — продать «Арисаки» в развивающиеся страны. Винтовка старая, но если оружия нет, то это лучше, чем ничего. Вон, после постановки на вооружение автомата Калашникова мы исправно снабжали автоматами ППШ и ППС и Китай, и другие страны. А есть ещё и пятый вариант. Не продавать, а отдать винтовки каким-нибудь повстанцам. Я бы Ирландской освободительной армии все винтовки за просто так отдал, да ещё и боеприпасов подкинул. Или в Индию переправить, есть же там не только сторонники ненасильственного сопротивления, но и более радикальные люди.

Нет, пока ничего подписывать не стану. Отдам секретарю с пометкой «Изложить суть вопроса более подробно». Кто знает, а не понадобятся ли нам самим эти винтовки?

Я взглянул на часы. Ну всё, пора идти в кабинет совещаний. Сегодня снова непростой день.

— Настоящим указом воспрещаю кораблям Норвегии заходить в русские порты, ремонтировать свои суда. Более того, воспрещаю кораблям Норвегии пересекать наши водные границы и заниматься выловом рыбы на наших территориях. Записывайте, записывайте, — кивнул я секретарю.

Мой взгляд скользнул по побелевшему Аристарху Петровичу Пылаеву. Он не роптал, прекрасно понимал из-за чего так происходит. По крайней мере, со списком лиц, участвовавших в покушении на меня, его ознакомили, поэтому сейчас он бледнел, оценивая масштаб работы, который ему предстоит освоить.

— В сторону Норвегии также воспрещаю продавать рыбу. Лес не поставлять, ни под каким видом, ни опилки, ни брус, ничего. Зерно тоже не поставлять, — продолжал я.

— Так они же будут через Европу перекупать, через ту же Францию, — заметил Кутепов.

— Вот пускай и покупают через Францию втридорога, — кивнул я. — Это уже не наши проблемы.

— Так они же войну нам объявят! — не выдержал наконец Пылаев. — Мы ведь их на голод обрекаем.

— Не объявят, — ухмыльнулся Мезинцев. Мне даже показалось, что он едва не рассмеялся.

— Ваша задача, Аристарх Петрович, — выдвинуть им встречные требования, — я кивнул секретарю, подавая знак, чтобы он продолжил. — Данный указ вступает в силу с сегодняшнего дня и действует до тех пор, пока император не скажет обратного.

— Ваше императорское величество, — снова привлёк моё внимание Пылаев. — Так какие требования-то? Что мы от них требовать будем?

— Для начала требую, чтобы выдали виновных в покушении по данному списку, — я взглядом указал на лист бумаги, лежащей перед Пылаевым. — А вот когда условия по нашему требованию будут выполнены, тогда и обсудим возможное сотрудничество в будущем. Опять же вопрос, с чего это норвежцы решили покушение на императора устроить? Здесь тоже вопросов масса, и я не уверен, что мы снова сможем возобновить прежние отношения, такие же, какие были раньше. По крайней мере, предположу, что норвежцам это будет непросто. Всё-таки рыльце они изрядно замарали и сейчас им предстоит побегать, чтобы доказать, что они благонадёжные партнёры. А я уж погляжу, насколько сильно они хотят возобновить отношения с Российской империей.

Я вдруг заметил, что у Иосифа Виссарионовича Джугашвили хмурый вид. Я хотел было спросить, чем он недоволен, но тот меня опередил.

— Ваше императорское величество, — произнёс он. — Вот вы норвежцам кислород перекрыли, а вы забываете, что они-то в основном с Архангельской губернией контактируют. И тем самым вы не только норвежцев наказываете, вы весь мой регион наказываете. Там ведь безработица начнётся. На одних только судоремонтных верфях больше пяти тысяч человек работают. Куда им подаваться, чем им семьи кормить свои? Да и продажи сырья и леса неплохо регион кормили.

— Ну а что вы предлагаете? — спросил я. — Спустить всё на тормозах? Позволить норвежцам и дальше вести с нами работу, ожидая очередного покушения?

— Ваше императорское вещество. Позвольте, я иной вариант предложу.

— Так предлагайте, — произнёс я. — Мы поэтому здесь и собрались, чтобы формировать правильные решения.

— Видите ли, я вам говорил в прошлый раз, что из Польши и Прибалтики следует перенести некоторое производство. Я тут провёл анализ и вижу, что некоторые машиностроительные заводы и предприятия по переработке металла неплохо бы перенести к нам в Архангельск. Тем самым мы и людей работой обеспечим, и престиж района поднимем. Да и у норвежцев будет больше мотивации скорее с нами отношения наладить. Опять же металл у нас на Кольском хороший добывается. Кроме того, зачем этот металл возить через всю Россию, когда можно наладить переработку и производство оружия и техники прямо там, чтобы было предприятие полного цикла. Это решит массу проблем. Кроме того, как я знаю, к списанию планируются винтовки Арисака. А это ведь неплохое оружие. Просто патронов у нас под них нет. Так мы сможем и здесь производство наладить.

Хм-м, интересно…

— Это же переучивать сколько людей придётся! — встрял Кутепов.

— А зачем переучивать? — возразил я. — Отправить же из Польши и Прибалтики людей в Архангельск.

— Да, условия там будут совсем не курортные, — хмыкнул Мезинцев.

— Не курортные, — согласился я. — Так мы им и жалование повысим. Думаю, они гораздо охотнее побегут. Опять же, кто-то согласится, кто-то не согласится. Таким образом, мы закроем вопрос безработицы в Архангельске. Местные обучатся и тоже станут специалистами. Я думаю, что всё дело займёт… Сколько, по прикидкам, займут все эти мероприятия? Как считаете, господа?

— Пять лет максимум, — заявил Джугашвили. — Это крайний срок. Но я считаю, что мы за три года сможем уложиться.

Очень знакомые заявления. И что-то мне подсказывает, что обещания будут исполнены.

— В Архангельской губернии, — произнёс Джугашвили, — проживает более пять миллионов человек.

На этом моменте я сам опешил. Такие данные не поднимал, но уверен на сто процентов, что это в несколько раз больше, чем в двадцать первом веке. Хотя, чего тут удивляться? В России этого мира и людей живёт в три раза больше.

— Небольшая безработица и сейчас есть, — продолжил он. — Но вот после вашего указа, боюсь, как бы процентов тридцать людей работы не лишилось.

В одном месте прибудет, в другом убудет.

— Ваше императорское величество, — вдруг произнёс Кутепов. — А как быть с производствами в Польше и Прибалтике, которые мы уже переносим в Архангельск?

— Как-как… Пускай тоже работают. Нам не помешает производство и там, и там. Не будем же мы замораживать теперь всё. К тому же постараемся сделать без лишней шумихи. Незачем заставлять Европу суетиться.

— Тоже верно, — исполняющий обязанности военного министра Шилов.

— Начать бы, правда, стоит не со строительства предприятий, а со строительства жилья для рабочих, лавки, больницы и все прочее, что для людей нужно, — добавил Джугашвили.