"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

К этому времени он уже знал, кто эта «служанка», которую он видел на болоте. И даже зная, невозможно было в это поверить. Слабая женщина, командующая звездным кораблем и командой в тысячу человек (хотя вскоре почти все они были вне Вахты, в анабиозе). Хм-м. Может быть, она была наложницей владельца, а потом отравила его и теперь правит сама. Вполне правдоподобный сценарий, но тогда она крайне опасна. На самом деле Сура была младшим капитаном, лидером фракции, которая голосовала против того, чтобы оставаться у Канберры. Оставшиеся назвали их «осторожными трусами». Теперь они направлялись домой, к неизбежному банкротству.

Фам помнил выражение ее лица, когда его в конце концов поймали и привели к ней на мостик. Она хмуро поглядела на маленького принца, мальчика, все еще одетого в бархат Канберрской знати.

– Вы задержали начало Вахт, молодой человек.

Фам еле-еле мог понять ее язык. Мальчик подавил страх и одиночество и ответил ей прямым взглядом.

– Мадам! Я ваш заложник, но не ваш раб и не ваша жертва.

– Черт, что это он несет? – Сура Винж оглянулась на своих лейтенантов. – Послушай сынок, это перелет на шестьдесят лет. Нам придется тебя уложить.

Это замечание прошло через языковой барьер, но звучало очень похоже на то, как говорит начальник конюшни, приказывая обезглавить лошадь.

– Нет! Вы не положите меня в гроб!

Кто-то из офицеров обратился к капитану Винж. Очевидно, с чем-то вроде «Мало ли что ему не нравится, мэм».

Фам напрягся для бессмысленной борьбы. Но Сура только поглядела на него секунду, потом велела всем выйти. Несколько килосекунд они вдвоем говорили на пиджине. Фам знал интриги и стратегию двора, но здесь все это казалось ни к чему. Они еще не кончили разговор, а мальчик уже неутешно плакал, и Сура обнимала его за плечи.

– Это будут годы, – говорила она. – Ты это понимаешь?

– Д… да.

– Ты прилетишь стариком, если не дашь нам уложить тебя в холодный сон.

Последние слова были неудачными.

– Нет, нет и нет! Сначала убейте меня!

Фам Нювен был недоступен логике.

Сура секунду помолчала. Через много лет она рассказала Фаму, как это все было с ее точки зрения.

– Конечно, я могла тебя сунуть в морозильник. Это было бы благоразумно и этично – и избавило бы меня от моря проблем. Никогда не пойму, за каким чертом комитет флота Денга заставил меня тебя принять. Они были мелочны и злы, но это уже было слишком.

И вот сидишь ты, мальчишка, которого продал собственный отец. И черт меня побери, если я обойдусь с тобой так же мерзко, как этот комитет. Кроме того, если весь полет ты проведешь на льду, на Намчене ты будешь тем же нулем, беспомощным в технической цивилизации. Так почему не оставить тебя вне анабиоза и не попытаться чему-нибудь научить? Я думала, ты скоро поймешь, как долго тянутся годы на корабле от звезды до звезды. Через несколько лет гробы анабиоза не будут тебя так пугать.

Это оказалось непросто. Системы безопасности корабля пришлось перепрограммировать с учетом присутствия на борту безответственного человека. Никаких Межвахтий без экипажа. Но программирование закончили, и несколько добровольцев вызвались продлить свое время вне анабиоза.

«Реприза» вышла на крейсерскую скорость 0,3 световой и поплыла в бесконечную глубину.

И все время вселенной оказалось в распоряжении Фама Нювена. Люди из команды – Сура в первые несколько Вахт – взялись его добросовестно обучать. Сначала до него ничего не доходило… но время тянулось долго. Он научился говорить на языке Суры. Узнал общие основы Кенг Хо.

– Мы ведем межзвездную торговлю, – говорила Сура. Они сидели вдвоем на мостике корабля. Окна показывали символическую карту пяти звездных систем, где действовала Кенг Хо.

– Кенг Хо – империя, – сказал мальчик, глядя на звезды и пытаясь сравнить эти территории с королевством отца.

Сура засмеялась.

– Нет, не империя. Ни одно правительство не может править через световые годы. Да и вообще правительства чаще всего держатся несколько сот лет, не больше. Политики приходят и уходят, а торговля идет вечно.

Маленький Фам Нювен нахмурился. Даже теперь слова Суры иногда звучали полной чушью.

– Нет. Это должна быть империя.

Сура не стала спорить. Через несколько дней она ушла с Вахты, умерла в одном из этих странных холодных гробов. Фам чуть ли не молил ее не убивать себя, и еще мегасекунды после этого он горевал от боли, которую раньше себе не представлял. Потянулись дни с новыми незнакомцами, бесконечные дни молчания. В конце концов он научился читать по-низски.

А через два года Сура вернулась из мертвых. Мальчик все еще отказывался уходить с Вахты, но с этой минуты он шел навстречу всему, чему его пытались научить. Он узнал, что здесь заключена сила, которая не снилась ни одному ноблю Канберры, и понял, что может стать хозяином этой силы. За два года он узнал столько, сколько узнает сын цивилизации за пять. Он разбирался в математике, он умел использовать интерфейсы программ Кенг Хо верхнего и второго уровня.

Сура выглядела почти так же, как перед холодным сном, только почему-то казалась теперь моложе. Однажды он поймал на себе ее пристальный взгляд.

– В чем дело? – спросил Фам.

Сура усмехнулась.

– Никогда не видела ребенка в долгом полете. Тебе теперь сколько – пятнадцать канберрских лет? Брет говорит, что ты многое выучил.

– Да. Я хочу вступить в Кенг Хо.

– Гм! – Она улыбнулась, но не покровительственной симпатизирующей улыбкой, какую Фам у нее помнил. Ей было в самом деле приятно, и она не отнеслась к его словам с недоверием. – Тебе чертову уйму вещей придется выучить.

– У меня на это чертова уйма времени.

На этот раз Сура Винж оставалась на Вахте полных четыре года. Брет Тринли остался еще на год после своей собственной Вахты. Они втроем облазили каждый доступный кубометр «Репризы»: лазарет и гробы, палубу управления, топливные резервуары. «Реприза» сожгла почти два миллиона тонн водорода, чтобы выйти на крейсерскую скорость. Фактически она теперь была большой и почти пустой оболочкой.

– И без серьезной поддержки на месте назначения этот корабль никогда больше не сможет летать.

– Можно заправиться где угодно, даже если у места назначения будут только газовые гиганты. Даже я могу составить для этого программы.

– Ага, и так мы поступили у Канберры. Но без капитального ремонта мы далеко не уйдем и не сможем сделать рывок, когда туда прибудем. – Сура остановилась, выругавшись вполголоса. – Кретины проклятые. Зачем они там остались?

Сура разрывалась между презрением к капитанам, которые остались завоевывать Канберру и собственным чувством вины за то, что она их бросила.

Молчание нарушил Брет Тринли:

– Не надо так переживать за них. Они ловят крупный шанс, но если выиграют, у нас будут новые Клиенты, которых мы ожидали там увидеть.

– Знаю. А нам гарантировано прибытие к Намчену с голой задницей. Спорить могу, что мы потеряем «Репризу». – Она встряхнулась, будто пытаясь сбросить тревоги, которые, кажется, грызли ее неотступно. – Ладно, а пока что мы тут создаем еще одного обученного космонавта. – Она ткнула пальцем в Фама с деланно-сердитым взглядом. – Брет, какие специальности нам нужны больше всего?

Тринли пожал плечами.

– Ты имеешь в виду, какие нам дадут самый большой доход? Очевидно. Программист-археолог.

Вопрос был в том, может ли дикое дитя вроде Фама Нювена стать таковым? Сейчас мальчик умел использовать почти любые стандартные интерфейсы. Он уже представлял себе, как будет программистом, может быть, даже капитаном корабля. С помощью стандартных интерфейсов он может управлять полетом «Репризы», выходить на планетарные орбиты, поддерживать гробы анабиоза…

– А что чуть не так, и ты покойник, покойник, покойник! – Так закончила Сура перечень доблестей Фама. – Мальчик, тебе придется понять одну вещь. Здесь цивилизованные дети тоже часто ошибаются. Компьютеры и программы существуют с самого начала цивилизации, еще раньше космических полетов. Но они умеют лишь то, что умеют. Они не смогут придумать выход из непредвиденных затруднений или вообще сделать что-нибудь по-настоящему творческое.