Алексей Изверин - Русская зима
Поправил проводок микрофона ко рту.
— Все нормально. Маша ты?
— Я. Тамара вам напоминает, что до темноты чтобы были.
— Так точно. Как там ваши дела?
— Да ничего, хорошо все. Это вы?
— Не вы, а ты. Да, я.
— Понятно.
«Лен как ты там»
«Да деревня. Чего с нее взять»
«Ничего».
«Даже и пытаться не надо. Мутантов тут точно не было»
А стекла-то в домике целы, целехоньки. И не заметно, чтобы он так сильно развалился. Цело все, и крыша цела, и стены тоже не пострадали от времени.
Надо посмотреть.
Решившись, я легким прыжком перемахнул заборчик и едва не ушел головой в чертов сугроб. Почему-то внутри снега было гораздо больше, чем на улице.
Снежный наст хорошо держал меня, если не особо сильно дергаться. Снег давний, слежалый, смерзшийся. Видно, что его не убирали уже очень давно…
Я встал на колено, сканируя домик объемным радаром.
Ничего необычного, ничего живого. Вообще ничего живого, тепла нету, запахов нету, электромагнитной активности тоже не наблюдается. Обычная внутренняя обстановка домика, никаких следов разгрома. Хлама, который остается после поспешных перемещений «хватай перрон вокзал отходит», не было.
Не хотелось мне лезть в чужое жилище, тем более что давно заброшенное, но если уж сделал первый шаг…
Дверь вышибить было легче легкого. Махом ноги я выбил хлипкую деревяшку, да так, что она влетела внутрь с жутким грохотом.
Сразу же ожила рация.
— Что там у тебя? — Ленка.
— Все в порядке, Ленок. — Произнес я, отмахиваясь от поднятой пыли. — Это я просто дверь выломал.
— А… Понятно. Привидений не боишься?
— Да нет… Какие тут приведения, за прошедшее время они давно от скуки померли. Конец связи. Пойду внутрь…
«Давай. Я тут тоже. Я тут кое-что интересное нашла»
А у меня ничего интересного. Не очень уж большой двухкомнатный домик, мебель старинная, сейчас такую мало уже где увидишь. Даже в музеях нету, наверное. Добротные внешние стены, но совершенно легкие перегородки между двумя комнатами. Органика, какой-то клей и пластик, оклеенная простенькими синим обоями. Большой буфет, серого дерева, облупившийся, и пыльные стекла, за которыми видны контуры тарелок. Стол на потрескавшихся ножках старательно прикрыт большой белой кружевной скатертью, пузатый заварочный чайник, из которого выглядывают какие-то красные листочки бумаги. Некоторые осыпались, и на столе остались темные полоски. Это-то я знаю, что такое, раньше в таких пакетиках чай заваривали, пока не научились делать концентраты.
Около стола мирно лежали два опрокинутых стула с широкими вычурными спинками. Еще два их собрата стояли, прижатые к большой хорошо пробеленной печки. Из открытой заслонки на пол высыпалась зола, небольшой горкой разметанная случайными сквозняками по полу. Странно, что через печную трубу не нанесло снега. Наверное, перед уходом жители ее закрыли. Но тогда почему не поставили обратно стулья-то?
Я дернулся было поставить один стул, уже протянул руку, но быстро себя одернул. Не за чем это, он тут сотню лет точно лежал, и так полежит.
Вторая комната — спальня. Пять кроватей впритирку друг к другу, на них сложены теплой горкой одеяла, окошко задернуто чудом не истлевшей занавеской, расшитой довольными рожицами, краснощекими, голубоглазыми и желто-вихрастыми. На столике у окна детская игрушка — маленький медведь, вырезанный из дерева и украшенный мохнатой тканью. Лукавая улыбочка, глазки бисерные, в руках держит какой-то музыкальный инструмент из спичек и нитки, похожий на лютню. Веселый медведь. Слишком уж веселый, после всего того, что могло произойти в этой деревне. Да и медведи тут еще когда повывелись…
Пол устилает протертый красно-синий ковер. Другой бок печи заботливо выступает из разделяющей комнаты стены.
Я вышел в первую комнату.
Интересно, как же они тут помещались — впятером? Тесновато даже для троих. И ведь жили как-то… Вон, шкаф, в нем — посуда — всякие там тарелки, чашки, ложки, чайник тоже есть…
Почему-то мне стало трудно отсюда уходить. Захотелось остаться, растопить печку — хотя я и не представлял, как это делается, поставить на огонек котелок с картошкой, обильно сдобренной луком и маслом…
Да что это такое со мной?! Да я и в жизни печку не топил! Да я и не человек уже, в целом-то! Сталь и микросхемы, микросхемы и сталь, и лишь немного органики, самая малость. Какая мне еще картошка? Мне и концентраты не очень нужны, разве как топливо для конвертера.
Нет, надо уходить отсюда. Надо…
Но что-то мешало мне просто так шагнуть за дверь. Что-то держало меня тут, что-то не давало мне сделать шаг.
Сам не зная почему, я вернулся и взял в руки детскую игрушку.
Мишка был мягким, добрым, легким. И совершенно не годилось оставлять его здесь, в этом месте. К тому же, он довольно маленький и легко уместиться даже в кармане.
Уходя, я не поленился прикрыть дверь и привалить ее найденным чурбачком. Чтобы не открылась. Пусть этот дом останется таким же, как и был до моего прихода. И нечего сюда пускать злющий мороз.
Трупов и следов борьбы я не обнаружил. А это значит, что жители ушли отсюда сами. По крайней мере, из этого дома.
Сами отсюда свалили, когда появились мутанты. При уголовниках еще можно как-то жить, хотя я и не представляю, каким образом. А вот при мутантах? Такое соседство никому не понравиться. Жить рядом с этими уродами — мало приятного, да и жизнь такая обычно длиться недолго. Если и не сожрут, так просто убьют.
Да какие, к черту, века? Люди ушли отсюда не так уж давно…
— Эй! Эеей!
Я обернулся, приподнимая ствол АСВ.
В конце улицы стояла Ленка и махала мне рукой.
— Сюда!
— Ну что еще случилось? — Сказал я, подходя.
— Я тут ради интереса обшарила дом от подвала до чердака… — Ленка вздохнула, поправила сбившийся ремень своего оружия.
— Ну и что там интересного? — Скучающе спросил я.
— А пошли покажу. — Она невесело усмехнулась. — Много чего там интересного…
— Мне было интересно, что же такое заставило местных уйти отсюда, — Ленка иногда органически не могла молчать. — Вроде жили же тут… Так зачем ушли? И все бросили? Вроде никаких проблем…
— Ага. Скажешь тоже, никаких проблем… — Я осмотрелся. Шли мы к центру деревни, и дома тут были побогаче, получше. Каменные есть, и даже двухэтажные. — Если вдруг мутанты в округе объявились, то и не так побежишь… Вообще голышом побежишь, быстрее лани помчишься, и радоваться будешь, что живым ушел.
Ленка промолчала.
Центральная площадь. Ее обступают несколько домов — есть даже каменные, двухэтажные.
