Любовь Пушкарева - Синто. Героев нет
– А если я скажу, что рассказы Даниэля лишь выдумки несчастного, обделенного ребенка – спросил он полушепотом, не глядя на меня.
– ЕСЛИ вы скажете, то я поверю – ответила я.
– Не скажу – и он твердо посмотрел мне в лицо – Я действительно вел себя как мерзавец.
В честности и стойкости ему не откажешь, не каждый способен произнести такие слова зная, что они могут быть записаны, ведь мы все были с «душами».
– Я думаю, этому есть какое-то объяснение… – произнесла я.
– Мне нет оправданий.
– Согласна, но я говорю об объяснениях.
Ташин лишь отрицательно покачал головой.
– Рожденный после смерти матери по прихоти отца, он был для вас его воплощением – тихо сказала я.
Ташин в удивлении вскинул голову. Ну почему простые истины, понятные всем, иногда являются персональным откровением? Поневоле начинаешь пугаться, может и ты, также в упор не видишь чего-то.
– Я уважаю вас за мужество и честность, лорд Ташин, мало кто способен признать, что вел себя столь недостойно. Я надеюсь, что Даниэль когда-нибудь сможет отделить вас теперешнего от того человека из детства, и сможет относиться к вам так, как вы того действительно заслуживаете.
Если человека, готового принять удар, ласково погладить, это гарантировано собьет его с ног, Ташин стоял в глубоком шоке. Я отвесила прощальный поклон ему и вбок, взбешенной супруге и поскакала довольная собой.
Итак, в плюсах лорд Ларин, Ташин и, пожалуй, некст Ларин, в минусе лишь Соболев. Неплохой счет.
На полпути к Даниэлю меня перехватил Осе, раскланялись. Ах, я бедняжка, как я наверное страдаю, ведь я была лучшей танцовщицей и еще совсем недавно создавала фурор в Домах Красоты. Не дав пожеланию издохнуть на месте в мучениях, отразиться даже тенью в глазах, я весело заверила, что все совсем даже не плохо, и фурор еще предстоит. Не дав Осе высказать новую порцию ехидностей откланялась, и сменив направление поскакала к Синоби, стоявшему рядом с лордом Грюндером. Аррен тут же оставил беседу и окружил меня заботой, мы весьма реалистично изображали доброго дядюшку и озорную племянницу. Я очень даже проголодалась, но есть у всех на виду не решалась, руки меня давно не подводили, но вдруг… Синоби насобирал мне в тарелку чего посытнее, отвел в дальний угол стола и отгородил ото всех своей спиной. Я была ему очень благодарна за такое понимание и поддержку. Быстро-быстро все съев, беря еду руками, я принялась вытирать их салфеткой, Аррен тем временем молча достал платок и склонившись, вытер мне вокруг рта, мы замерли лицом к лицу.
– Ты все такой же – тихо сказала я, надо рассердиться на его бесцеремонность, но не получалось.
– Извини…
Тут я заметила жгущий любопытством и неверием взгляд Соболева, что ж мы ему так покоя не даем?
– Я не сержусь на тебя, правда – это была чистая правда, сейчас я уже не могла сердиться на Аррена. Он молча привлек меня к себе и поцеловал почти в макушку, отеческий получился жест… Больно ударила мысль об отце.
– Ты ничего не знаешь о папе? – тихо спросила я.
– Мы точно знаем, что он жив – тут же отозвался Аррен.
– Правда? – кошмар, так по-детски получилось.
Он утвердительно кивнул и посмотрел в глаза доказывая, что не врет. Я улыбнулась, знать что он жив, это намного лучше, чем просто надеяться.
Аррен сдал меня с рук на руки Даниэлю и я, будучи сыта по горло интригами и безопасниками, отправилась к невестам.
– Ну наконец-то, а то мы уже начали думать, что ты с нами и не посидишь вообще – обрадовалась Искра.
– Грюнд обещал станцевать с нами – сделав страшные глаза, сообщила Снежинка.
Я рассмеялась, обожаю наши девчоночьи страшные тайны, и вселенские катастрофы. Официально представила брата, его в три секунды засмущали одними взглядами, пришлось заступаться. Полчаса пролетели, как одна минута, потом к нам присоединился Грюнд, начались наши обычные шутки-перепалки. Вдруг Грюнд брякнул:
– Ну надо же, со всеми вами я был в постели…
Секундное молчание…
– Развратник! И Ташин? – с наигранным негодованием отреагировала Снежинка, Искра изучающее уставилась на шокированного братца.
– Ну он не то чтобы со мной был… он был с нами… вернее с ней – и Грюнд указал на меня.
– Са-ла-ман-дра… – протянула Искра, и румянец залил мне щеки.
– Придурок – я стукнула Грюнда по бедру – И болтун – второй удар.
Грюнд ойкнув и засмеявшись, принялся растирать места ударов и напоролся на ледяной взгляд Даниэля.
– Тут все свои, Даниэль – успокаивающе сказал он.
Я взяла брата за руку, заглянула в глаза, он оттаял.
Зарубить на носу, что с Даниэлем шутки о сексе не допустимы.
– Девчата, вы объясните этой ночью мужу, что его ждет, если он будет себя плохо вести – устрашающе произнесла я.
– Конечно.
– Нет, нет, нет. Я грубостей не люблю – сразу заверил Грюнд.
– Что ты любимый? Какие грубости? Две ласковые, нежные, красивые жены – пропела Искра медовым голоском.
– И ненасытные – припечатала Снежинка.
– Ой…
Мы все рассмеялись, даже Даниэль.
– А что ты мне подарила? – спросил Грюнд, девчонки ехидно переглянулись – Нам. Нам подарила – поправился он.
Я указала на картину и предупредила, чтобы смотрели не здесь, а где-то без лишних глаз и подсказала куда нажать, чтобы заработала анимация.
– Как он может быть столь уважаемым следователем? – мрачно спросил Даниэль – Мне иногда кажется, что мозгов у него вообще нет.
– Маска дурака очень удобна, братец, как и маска беззащитной девочки-гейши. Поверь, он бы не позволил себе этого замечания с другими, девчонки действительно свои.
И тут раздалось два женских крика, почти в унисон, гости притихли и в молчании разнесся хохот Грюнда. Через несколько секунд из неприметных дверей вышел согнувшись пополам от смеха Грюнд и выскочили невесты.
– Ужас! Я не верю! – возмущалась Искра, прижимая ладони к щечкам.
– ГрюМин – Грюнд позвал одного из следователей. Гости в молчании ждали продолжения.
Следователь и Грюнд ушли в каморку, все ждали, переговариваясь и строя догадки. Через минуту вышли, ГрюМин был в легком шоке.
– Ну? – Грюнд выжидательно глянул на подчиненного.
– Так и есть – сказал тот. – Именно так и есть.
– Ужас-то какой!!! Что же делать? – заголосили девчонки на все лады – А если беременной такое увидеть?
Гости уже начали требовать объяснить, в чем дело.
– Господа, там просто портрет. Поясной портрет – объявил Грюнд – Нет, верхняя половина меня.
Будущие супруги вернулись к нам.
– Ну ВикСин, у меня нет слов. Учти, я что-то в этом же духе тебе подарю на день рождения.
– Да пожалуйста, я в гневе совсем не страшна. Уписаться нельзя.
– А ведь точно, ты меня этим рассмешила в день нашего знакомства. Ну что, не уписалась, когда портрет принесли?
– Нет, мочевой у меня все же крепкий.
– Наш будущий муж к тому же пошляк. Кошмар, как много тайн открылось в день свадьбы – вздохнула Снежинка.
– Беленькая моя, то ли еще будет – заверил Грюнд.
Глубокой ночью, отказавшись от ночевки в гостях, мы вчетвером вылетели из поместья Грюндеров к нам домой. Грюнд все же станцевал со своими невестами и вальс и латину, это было феерическое зрелище, смешение алого, желто-оранжевого и белого. Молодцы. Когда часы пробили двенадцать, и начался новый день, молодых объявили мужем и женами и они удалились под аплодисменты гостей. Я заснула, как только флаер оторвался от земли, перед глазами кружилось алое, белое и оранжевое.
Сквозь сон я слышала легкий запах, приятный, но смутно тревожащий, я так устала, что не стала просыпаться, чтоб разобраться. А утром до меня дошло, что это запах Аррена.
– Где Даниэль? – спросила я первое, что пришло в голову.
– С Кристой.
– Хватит!!! Хватит! Сколько можно вмешиваться в мою жизнь? Я хочу чтоб Даниэль спал со мной, а не с Шур. Я хочу видеть здесь свою заклятую половинку, а не тебя! – по-моему, у меня истерика.
Меня окатило волной страха, я испугалась реакции Синоби на свои слова. Откатившись подальше от него я свалилась с кровати, и просидев пару секунд в ступоре расплакалась. Мне было стыдно за истерику, за страх, меня раздирали противоречивые чувства и желания, хотелось чтоб Аррен исчез и чтоб успокоил меня, чтоб пришел Даниэль и чтоб глаза мои не видели этого предателя. Аррен осторожно приблизился ко мне с простыней, накинул на плечи, дотронулся, не получив отпора, приобнял, а потом поднял как сидела, и положил на кровать. Он был очень нежен, и от этой нежности я ревела еще пуще. Ну неужели со мной можно быть нежной только когда мне ужасно плохо? В спальню влетел Даниэль с мокрой головой, ага, теперь ясно, отчего сразу не прибежал на мои крики – в душе был.
– Что ты сделал? – прошипел он.
– Ничего – огрызнулся Синоби.
Даниэль метнулся ко мне, если Аррен старался меня успокоить, давая почувствовать, что рядом сильный нежный мужчина, то Даниэль гладил и целовал меня, с каждым моим всхлипом в нем нарастала паника, а я не хотела останавливаться, наказывая его.
