Дмитрий Силлов - Роза Миров. Закон Дракона
Мунк качнул головой, мол, пошли. Открыл дверь и пошел не оборачиваясь знакомой дорогой, по коридору к лестнице. Лис, естественно, за ним, прикидывая на ходу, что может значить герб и название Гильдии, в которой так вкусно кормят уличных бродяг. Разбитый стрелой фонарь, это, наверно, с легендой какой-нибудь рыцарской связано, коих множество пересказал Лису долгими зимними вечерами покойный дядька Стафф.
Любили богатые господа все романтичное. Небось какой-нибудь из них стрелой ночью фонарь разбил, прокрался в замок, спер оттуда красотку, а потом орден организовал с гербом соответствующим. Ну точно, соответствует. Воин ночи и есть тот меткий рыцарь, что в темноте по фонарю не промахнулся. С кем еще в темноте воевать-то, разве только с блохами? А потом небось рыцари в том ордене торговать начали, обросли связями, да такими, что им и магией заниматься можно, и сам кутруб не брат. Вот и получилась Гильдия. Сейчас же им, наверно, просто толковых парней не хватает. Мессир-то как смотрел на него, изучал, будто коня на рынке покупал. И, похоже, доволен остался. Глядишь, гонцом-посыльным назначат, ноги у Лиса быстрые. Или бери выше, оруженосцем при рыцаре или герцоге каком-нибудь. Потом, понятное дело, Лис себя покажет, стараться будет изо всех сил. А там, глядишь, герцог на войну поедет, в беду попадет, а Лис его спасет само собой. И за это…
Парень аж зажмурился. Картина ему моментально нарисовалась, как герцог в сверкающих доспехах бьет ему плашмя мечом по плечу и провозглашает: «Правом, данным мне Высшими и сюзереном моим, называю тебя своим вассалом и рыцарем…»
Жмуриться на винтовой лестнице дело неблагодарное. Лис споткнулся и чуть не впечатался носом в каменную ступеньку. Хорошо, что среагировал вовремя, приземлившись как кошка на четыре точки. Хотя нет, на пять – правым многострадальным коленом он все ж об ступеньку слегка приложился. С учетом предыдущих травм получилось больно, аж факелы на стене расплылись от невольно набежавших слез, которые Лис зло смахнул рукавом, как только поднялся на ноги. Хорош будущий рыцарь, ничего не скажешь! В собственных ногах путается и рыдает как девка. Хоть бы Мунк не заметил…
Но прислужнику мессира было, похоже, наплевать на то, идет ли за ним Лис, или уже рухнул в бездонный пролет винтовой лестницы. Как шел себе впереди, так ни разу и не оглянулся. Ну и хорошо. Не хватало еще, чтоб увидел, как его подопечный чуть себе нос не расквасил и по этому поводу слезами умылся немедленно. Хоть в чем-то повезло.
Далее Лис шел осторожно, не думая о постороннем, глядя себе под ноги и стараясь подражать Мунку, вернее, его бесшумной манере передвижения. Кстати, парню это удавалось… ну, почти удавалось. В эдакой обуви оно не очень-то и сложно. Особенно если подражать текучей походке прислужника мессира. Но, глядя на то, как двигается Мунк, Лису понемногу стало казаться, что и у него суставы словно из мокрой глины слеплены, и что он тоже может вот так, без малейшего шороха, скользить словно тень под многочисленными неугасимыми факелами подземелья…
Неожиданно Мунк быстро свернул в боковой проход – Лис аж чуть не потерял его из виду. Пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать. Затеряться в этом темном и сыром подземелье как-то не хотелось.
Правда, сильно ускориться не получилось. После съеденного и выпитого в голове образовался легкий, приятный туман, благодаря которому бегать особо не хотелось. Хотелось идти не спеша, а лучше прилечь где-нибудь, свернуться калачиком и заснуть. Но в то же время Лис осознавал: заснуть в сыром и холодном подземелье, это значит наверняка подхватить грудной кашель, от которого люди становятся стариками, не дожив и до двадцати весен, – если раньше не умирают, конечно. Потому он продолжал идти вперед, невольно улыбаясь: сытый желудок и легкая, приятная эйфория способствуют хорошему настроению практически в любых условиях.
Проход, в который свернул Мунк, оказался коридором, длинным и прямым. Пройдя около двух сотен шагов, Лис рассмотрел в неверном свете факелов огромную двустворчатую дверь, которой заканчивался коридор. Скорее, не дверь, а ворота. Тяжелые, массивные, которые не всякий таран возьмет. И как, интересно, Мунк собирается их открывать?
Но прислужник мессира раздумывал недолго. Подошел, приложил ладонь к какой-то потемневшей от времени металлической блямбе на двери. Блямба тут же замерцала голубоватым светом, после чего тяжелые створки бесшумно отворились внутрь.
«Магия, одна сплошная магия, – подумал Лис. – Ну, попал так попал. Если кто наверху узнает, с кем я тут якшался, повесят быстрее, чем успеешь «ох» сказать. Хотя, если меня в городе поймают, то и так по-любому повесят. Так что выбор небольшой».
Но в следующее мгновение все мысли куда-то подевались. Лис открыл рот от удивления, да так и остался стоять, смутно осознавая, что со стороны выглядит деревня-деревней. Но поделать с собой ничего не мог, уж больно величественное зрелище открылось перед ним.
Это был огромный зал круглой формы, словно плавающий в полумраке. Десятки жаровен с красными углями, расставленных по всему помещению, и светильников причудливой формы, развешанных по стенам, освещали его, но этого было явно мало, чтобы рассмотреть убранство всего зала в деталях. Хотя, возможно, это было сделано специально. Тени, пляшущие на стенах, погружали зрителя в состояние мистического благоговения перед силами, которые человеческий разум не в силах постичь. Отблески пламени то и дело выхватывали из темноты то край гобелена, изображавшего битву людей с кошмарными чудовищами, то висящую на стене пару перекрещенных мечей с длинными рукоятками, то чей-то пожелтевший череп причудливой формы, покоившийся на резной подставке…
Но наиболее сильное впечатление на Лиса произвел не сам зал, а то, что находилось посередине него.
Огромный трон из черного металла возвышался в самом центре помещения. Несомненно, его создали руки великого мастера, но при этом с головой либо творца, либо заказчика явно что-то было не в порядке. Скорее всего, и тот, и другой нашли друг друга.
Весь трон был выполнен в виде гигантского клубка змей. Черные тела переплетались друг с другом, били хвостами, кусали сородичей острыми и длинными зубами, вырывая куски плоти. Благодаря колеблющемуся пламени светильников казалось, что змеи шевелятся. Их движения завораживали, и очень трудно, нереально трудно было отвести глаза от этого зрелища.
Но Лис сделал над собой усилие и постарался получше рассмотреть тех, кто находился возле этого кошмарного произведения искусства.
Их было двенадцать. Фигур, одетых в свободные черные накидки до пят с широкими рукавами и просторными капюшонами, скрывающими лица. Они стояли полукругом, шестеро с одной стороны трона, шестеро – с другой, и все как один смотрели на Лиса. Глаз их не было видно из непроглядной черноты капюшонов, но парень чувствовал эти взгляды, казалось прожигающие насквозь.
