Андрей Круз - Двери во Тьме
Лодка прошла между быками разобранного моста, который был совсем недалеко от Красношахтинска, и тут уже я, как «военный специалист», дал приказ повысить боеготовность. Примерно с этого места и начинались владения адаптантов, тех самых, что почти извели нас начисто во время прошлого рейда. Пусть Иван и сказал, что тем возвращаться некуда, но я решил всерьез это во внимание не принимать. Есть же здесь, в конце концов, еще и сам город, в который они ходили за всякими нужными в хозяйстве вещами, и я не вижу ничего, что могло бы помешать им это сделать сейчас. Лучше перебдеть, чем недобдеть, любил говорить мой бывший комроты, и я всегда в этом с ним соглашался.
Рассвело уже давно, но здесь, вблизи Тьмы, все равно были сумерки. Пусть пока и не очень густые, все же время как раз около полудня, но полдень этот не ощущался никак. А вот дождь ослаб, да и ветер заметно стих. Насколько я уже успел понять, такое затишье возле Тьмы — тоже норма. Ну хоть что-то хорошее.
Проверил оружие, снарягу — вроде все на месте. Скоро, уже скоро. Федька сменил Ивана на штурвале, а тот вроде как не знал, что ему сейчас делать.
— Вань, давай к «дегтярю», — сказал я ему. — В люк пока не лезь, но если какое подозрительное шевеление на берегу заметишь — дави огнем, понял?
Иван, даром что в экспедиции главный, спорить не стал, подтащил пулемет к себе ближе. Местный «дегтярь», к слову, не наш классический ДП, тот, что с большим круглым диском сверху, а другой, РП-46, с питанием лентой из короба и длинным тяжелым стволом. Не ПКМ, конечно, но тоже добротный пулемет. Сам же я подхватил другого «дегтяря» — РПД,[3] «ручника», что стоял наготове в ходовой рубке, и тоже приготовился к отражению чего угодно, что бы ни случилось.
Но все было тихо, только вода поплескивала в стальной борт лодки, да двигатель неутомимо тарахтел сзади.
Вдали от берега показались терриконы и конструкции заброшенных шахт, и Иван сказал:
— За следующим поворотом затон будет, кажется.
— Похоже на то, — согласился я, вспомнив карту.
Точно, там так и было: шахта на берегу, поворот русла, а затем маленький порт, в котором раньше уголь грузили. Туда нам и надо.
Как все же лодка медленно движется. Вроде совсем рукой подать, а она еле-еле метр за метром на винт наматывает, берега мимо нас еле ползут. Вон на мысу появилось какое-то зданьице вроде портовой конторы, вон горы дробленого угля, вон замерший кран виден… или экскаватор, с ковшом на тросах… почти нержавый бок надстройки какого-то парохода… мачты вроде, но пока еще мысок закрывает…
Затон был небольшим вроде, но набилось туда много всего. Больше всего было барж, конечно, грязных от угля, но почти не ржавых — аномальное время позаботилось. Была пара земляных шаланд, к пирсу прижались боками два небольших буксирчика. Несколько лодок, из них всего две моторных. Плавказарма, с виду вовсе новая, стоит тоже далеко от берега.
— А это что? — спросил вдруг Федька, ткнув пальцем в сторону добротной самоходной баржи, пришвартованной не к причалу, а стоящей на двух бочках чуть не в середине затона.
— «Ка-рась», — прочитал я по слогам. — Не понял, вот так взяли — и нашли?
— Похоже на то, — сказал, явно недоумевая, наш рулевой.
Как-то странно это все, неправильно. Из-за документов из архива местного райотдела НКВД мы чуть все не погибли, чудом выжили, а тут вот так? Прямо как на подносе, и еще стоит отдельно. Прямо так стоит, что даже Тьма там завестись не сможет… хотя это вполне объяснимо: «Карась» же здесь не от начала времен стоял, недавно пришел.
— Федь, прижмись к нему, что ли… — как-то неуверенно попросил Иван, тоже явно озадаченный такой простотой совершившегося.
— Не вопрос, — кивнул Федька, замедляя наш катер до черепашьей скорости.
— Хотя… почему бы и нет? — между тем разговаривал сам с собой Иван. — Полгода назад Тьма прямо по тому берегу стояла, сюда бы даже псих не сунулся… Потом отодвинулась. Нет, все в принципе в пределах нормы, — добавил он, обращаясь уже ко мне.
— Может, и так, — кивнул я и вышел с РПД в руках на палубу.
На «Карасе» тихо, безлюдно. Палуба и надстройки грязные — похоже, что летом с берега ветром угольную пыль надувало, а потом с дождями это все в мерзкую черную грязь замесилось. Двери в надстройку закрыты, иллюминаторы задраены, дыр от пуль и следов от когтей не вижу. Выглядит покинутым, но именно что «покинутым» — экипаж словно просто на берег сошел, позаботившись о судне.
— Ну чего, залезем туда? — шепотом спросил Иван, что-то немного растерявший уверенность.
Интересно, как люди по-разному в разных обстоятельствах проявляются. Когда стреляли и когда мы еле отбивались, Иван спокойней всех был. А вот когда так, как сейчас, все тихо, но непонятно, — что-то подрастерялся, как мне кажется, все на меня смотрит.
— Залезем, а чего? Ты давай здесь подежурь, а мы с Федькой глянем для начала.
— Федька подежурит, — заявил Иван, перехватывая ППШ поудобней.
— Не, ни хрена, — сразу заявил я. — Мы с тобой движение парой не прорабатывали. Осмотрим — потом полезешь. И вообще… — Я ткнул в него пальцем и быстро произнес детскую считалку «Шышел-мышел». — Видал?
Ну да, четыре слова всего, нас трое, с кого начнешь, тому и «водить». Но Иван от такой простоты решения вопроса обалдел и ничего не возразил. Федька же достаточно мягко сумел подвалить к «Карасю». Противно скрипнули покрышки, а я забросил трос на утку баржи и быстро подтянул к ней наш катер. Опять же ничего не случилось — пришвартовались, и все.
— Фонари, очки, — уже машинально скомандовал я.
Пусть и на воде баржа, а все равно предосторожности лишними не бывают. Мало ли! Я поправил рюкзак с батареей, щелкнул переключателем. Яркий луч уперся в палубу у меня под ногами. Огляделся.
В моей действительности я таких судов и не видел в России. Вот в Голландии их на каналах много стояло, а у нас не было. Широкое такое корыто, в длину метров двадцать. Сзади надстройка с чуть торчащей ходовой рубкой. На палубе большие, поднятые над ней примерно на метр люки. Типа сухогруза что-то, но речное и маленькое. Хотя кому маленькое, а кому и нормально. Сколько сюда тонн накидать можно? Двадцать? Пятьдесят? Черт его знает, но места хватает.
— Ну че, тут только в надстройку идти, — сказал Федька.
— Ага, верно.
Стальная, закругленная снизу и сверху дверь открылась с гулким металлическим скрипом, луч осветил что-то вроде кают-компании, совмещенной с кубриком. Крошечный камбуз. Трап наверх и трап вниз.
— Постой тут, я наверх загляну, — сказал я Федьке.
Тут окна большие, так что вообще беды ждать не следовало. Я, не слишком даже хоронясь, поднялся по трапу и заглянул в ходовую. Да, тут не спрячешься. Место рулевого, стол письменный у окна, возле него кресло не слишком судового вида, явно с берега. Рабочий кабинет Серых заодно? Может быть, почему бы и нет.
