Павел Дартс - Крысиная башня
Очень четко Олег понял, что ситуация переломлена в его сторону, но сейчас все сводится к тому, чтобы дать возможность вожаку хотя бы минимально «сохранить лицо», — нет опасней твари, чем тварь загнанная в угол и не видящая выхода; тогда самое трусливое животное атакует с отчаянием и отвагой камикадзе.
— Уводи свою кодлу. А то порешу всех. Прямо сейчас, и ты — первый! — с угрозой, но очень тихо, слышно только вожаку, проговорил он, придвигаясь. «Только бы эти мудаки вдруг не вмешались!» — подумал он про Тимура, Владика и Игоря.
— Ты, я смотрю, до…я в теме… — прогнусил вполголоса, зажимая разбитый нос, «братан».
— Не сомневайся, так и есть! — тоже вполголоса угрожающе сказал Олег, и тут же громко, явно «на публику»:
— Передай Сиплому, что тут ему не обломится, тут человек Желтого. А если захотите что предъявить, — так Сиплый знает где и как меня найти, и что Желтый за меня мазу потянет, и не только Желтый. Короче, канайте с богом, бродяги, не ваш сегодня день! — при этом руку так же демонстративно продолжал держать под полой джута.
— Передадим — передадим, не ссыы… — роняя сквозь пальцы черную в свете костра кровь на траву, отступая, пробубнил «братан» — еще как передадим… Сиплый вопрос решит, бля!.. — и, повернувшись, потрусил к своим шестеркам, которые внимали происходящему с почтительным ужасом во взглядах… Через секунды кодла ретировалась.
— Ой, бляяяяя… — Тимур бросил топор в траву.
Щелкнул замок джипа, и оттуда показался бледный Владик.
— А кто это такой — Сиплый? И Желтый? — Кто это такие? — с уважением спросил вылезший на четвереньках из палатки Игорь, когда уголовная шпана скрылась за деревьями.
— А кто его знает. — ответил Олег, наконец достав руку из-под полы и потянувшись к сигаретам на столе — Понятия не имею. Наверно, нет никаких Сиплого и Желтого, это я так, из головы…
Сергей тоже уже был рядом, он увидел, что у отца трясутся руки, так сильно трясутся, что пачку сигарет он взял со стола только со второй попытки.
— Как ты достал со своими уголовными замашками! — на грани истерики выкрикнула Лена. Тамара, сидя на корточках возле палатки, плакала навзрыд. Плач раздовался и из Владикова джипа.
— Уххх… Пронесло… Эх… Во… Ничего себе… — сразу, как по команде, начались вокруг возгласы, людей отпустило…
— Опять с какими-то уголовниками общаешься! — с неприкрытой ненавистью в голосе произнесла Лена.
— Да не общаюсь я… Я же сказал. Не общаюсь. Выдумка это все… — с трудом закурив прыгающими руками, бросив зажигалку на стол, Олег вдруг опустился на четвереньки и зашарил в траве.
— Ты чего? Потерял что?
— Да не знаю я… — Олег, ползая в траве на четвереньках с сигаретой в зубах представлял довольно комичное зрелище, но ни у кого даже в мыслях не было смеяться или подкалывать. Все шутливое настроение как-то кончилось… — Что-то тут должно быть… Чувствую я…
Продолжая делиться эмоциями от произошедшего, все все же с вниманием следили за ним; и вот он со словами «Ну вот, я где-то так и думал…» встал, держа в руках некий небольшой предмет. Подошел к столу, положил. Все уставились. Это была отвертка, крестовая, не очень длинная, тонкая, с деревянной красной лаковой, довольно потертой, ручкой и блестящим ободком на ней.
— Это чо? — спросил простодушно Игорь — потерял кто?
— Тормоз ты, Игорь, что ли? — устало осведомился Олег, как-то совершенно не смущаясь присутствием игоревой жены, да и остальных, — Ты думал, он обниматься полез ко мне, потому что узнал во мне в детстве утерянного брата — близнеца?…
* * *Стали торопливо собираться. Нафиг-нафиг такие отдыхи…
Укладывая палатку с батей, я спросил его:
— А если бы он после этого на тебя б кинулся? И со всей кодлой?
— Не, не кинулся бы. Я чувствовал. Я все сделал грамотно. Сам не ожидал, да… Понесло как-то, в струю попал, в кураж. В этом все, понимаешь ли, чувствуешь…
— Ну а если бы?
— Тогда б я его порезал.
— Вот так вот — взял бы и порезал?
— Конечно. А что еще оставалось бы. Драка на кулачках — явно не для этого случая. Четверо — это слишком много…
— Ну да. А если б те, остальные, кинулись?
— Ну так я как бы не один мужик на поляне был, не? Дали бы отпор, как полагаешь? Впрочем… Ну, в тебе-то я по любому был уверен…
Глянул ему в лицо, чтоб понять, издевается или нет, но он в это время наклонился, туго скручивая палатку, и я не рассмотрел его лица. Нифига его не поймешь, когда прикалывается, а когда нет. Но в тот момент мне захотелось, чтобы он не прикалывался.
Собирались быстро, лихорадочно. Пугливо замирая и прислушиваясь — не возвращаются ли. Тимур не расставался с топором, Игорь и Владик были молчаливы и сумрачны. Недоеденное и недопитое просто бросили в кусты; тент снимали, комкая, не заморачиваясь на упаковывание.
Разъезжались молча.
Домой полдороги ехали молча, потом маму прорвало:
— Как меня достала эта ТВОЯ уголовщина, эта твоя агрессивность!! Когда это только кончится??!
— Моя?… — батя студнем растекся на переднем пассажирском сиденье и еле ворочал языком.
— Твоя! Твоя!!
— Че бы вдруг… Вышла бы и объяснила им… Что они поступают нехорошо… Я-то тут при чем…
— Потому что тебе это — нравится!! Я вижу — ты только этим и живешь! Из тебя там эта твоя уголовная натура и вылезла! Потому что ты по натуре — такой же как они — бандит! Да! Я это всю жизнь чувствую!!
— Дорогая… — батя оглянулся на заднее сиденье, где я среди сумок, с Графом на руках, притворился спящим, — Дорогая… Заткнись, дорогая, а?… Что-то я неважно себя чувствую…
— Чтоооо?? Заткнуться? Да ты…
— Давай ты мне дома все расскажешь, ага? В очередной раз — какое я говно, и как тебе со мной не повезло… И вместе возрыдаем о твоей незавидной доле…
— Все люди как люди — а ты уголовник!
— Загло-о-о-охни-и-и… А то вдруг по дороге еще «моих друзей — уголовников» встретим — так я тебя отправлю саму с ними базарить… Помолчи, а? Музычку вот включи… Позитивчик… — и, отвернувшись к окну, подняв воротник джута, сделал вид, что задремал.
«СУЩНОСТИ», ТАКИЕ СУЩНОСТИ
— Пап… А что с тобой произошло там-то на поляне? Я прям не узнал тебя, чесслово. Да и все… Ты видел, как они с тобой после этого, ну, и Игорь, и Владик — настороженно? Ты как… Как другой какой-то стал тогда. Прям как урка какой-то… Я тебя не узнал…
— Ну, как бы так и есть. Типа перевоплотился.
— И все? И только?
— Ну как «и только»? Есть, как говорят актеры, типа «внешнее перевоплощение» — когда ты просто копируешь манеры какого-либо субъекта. А есть «полное», когда ты перевоплощаешься в персонажа максимально, включая его мысли и реакции. Вот тогда тебя действительно за этого персонажа и принимают. Вцелую. Оно и понятно — ведь ты не прикидываешься, ты, по сути, он и есть.
