Евгений Щепетнов - Слава. Звёздный посланник
— Ничего другого нам не остается, — вздохнул и пожал плечами президент, — так и сделаем. И вот еще что — эвакуируйте ваших родителей в Москву, квартира вам будет предоставлена. Как и охрана. Война и правда слишком близко подошла к вашему городу. Боюсь, ваша сестра и вы не простите нам, если мы не предоставим родителям возможности спастись.
Президент встал, показывая, что аудиенция окончена, все вскочили вслед за ним.
Он подошел к Коле, протянул руку и молча посмотрел в глаза долгим взглядом, не говоря ничего. Впрочем, о чем говорить, когда все и так ясно.
— Давно мы тут не были, — усмехнулась Лера, — эта суета, это бурливое горнило… после Нитуль с ее бескрайним океаном как в какую-то стиральную машину попали. Все мелькает, все кружится… какие планы на сейчас? Что будем делать?
— Летим к керкарам. Загружаться редкоземельными. Они за месяц несколько сотен тонн заготовили. И когда успели-то…
— А чего им — копай да копай. Копать-то они умеют. Кстати сказать, ты в курсе, на них радиация не действует. Как на тараканов!
— Да ладно! — не поверил Слава.
— Точно! Я полазила по сети, узнала — эти изуверы зеленые на них опыты проводили. Так вот, для керкаров радиация, как для нас солнечные лучи — только темнеют. Становятся смуглыми, как мы после Нитуль. Натаха вон как поджарилась — даже облезла!
— Ну… не так уж и облезла! Так, плечи немножко поджарились, — фыркнула Наташа, — на красоту не влияет! Лерк, ну чего ты перед мужиком меня позоришь! Конечно, вам-то хорошо при вашей регенерации: раз — и сразу смуглые. Вам самим-то радиация нипочем, а я девушка простая, нежная, гламурная, мне тяжело приходится!
— Ты-то гламурная? — не выдержал Слава. — Видала бы ты гламурных телок, тогда бы не говорила! Гламурная она!
— Видала, — невозмутимо сказала Наташа, — у мамаши была гламурная телка — Зорька звали. Красивая такая. В пятнышках. Как поднимет хвост, так лопатой кидать замучаешься! Весь коровник загадит! Тьфу! Ты считаешь как — все гламурные телки такие?
— Э-э-э-э… э-э-э-э… вот она, наша гламурная Наташа! — сплюнул Слава. — Что ни слово — все гламурное! Молчала бы лучше! Будешь выглядеть гламурной!
— А я и так выгляжу! — не согласилась Наташа. — Глянь, ну чем не гламурная?
Девушка встала из-за столика и начала изображать что-то вроде стриптиза, сладострастно, по ее мнению, извиваясь, приседая, как на унитаз, а под конец она изобразила что-то вроде цыганочки и начала потрясать высокой, торчащей вперед грудью.
Выглядело это столь же соблазнительно, сколь и странно, будто девушку охватил приступ эпилепсии или пляски святого Витта.
В проходе стали скапливаться туристы. Глядя на ее ужимки и прыжки, Слава с Лерой обнялись и захихикали, спрятав лица в ладони. Достоинство в этом «танце» было одно — великолепная фигура «танцовщицы», не прикрытая ничем — на Наташе не было ни клочка ткани. Лишь краска, изображавшая что-то вроде купальника, но совсем не скрывавшая ничего, что должна была скрыть. Особенно когда Наташа вставала на мостик или наклонялась до пола, «элегантно» расставив ноги.
— Натах, прекрати, я лопну со смеху! — изнемогая от сдерживаемых рыданий, сказала Лера. — Гляди, тебя сейчас в медицинский флаер засунут и увезут в кутузку для психических! Ты народ весь собрала! Даже волколюди заинтересовались, разглядывают! Думают, спятила самка! А у них обычай такой — если кто-то из племени сходит с ума, они ему глотку перегрызают!
— Чё, правда, что ли? — настороженно оглянулась через плечо Наташа. — Я сама им глотку на хрен перегрызу! Я хуже волчицы! Пусть только попробуют! Как-то в клубе сняла я одного мальчишку. Хорошенький такой… только с ним, как оказалось, еще три телки было. Пошла в сортир — покурить там, хлебнуть (у меня в сумочке было!), они, твари, администрация, такие цены лупят в клубе — мама не горюй! Выпить захочешь — разоришься. А там эти три телки. Как они меня при-и-иняли-и-и-и… Потом фингал был у меня под глазом — неделю проходила, как бомжиха. Но я одной ухо оторвала зубами, другой нос сломала, а третьей башку каблуком пробила! Эпическая битва была, наподобие того, как База билась с линкором! Нет, еще круче! Я одну из них воду из унитаза заставила хлебать — туда башкой засунула. Парнишечка сразу сбежал, конечно, да и мне пришлось быстренько свалить, так быстро бежала, что и охрана не догнала. Я там зеркало покоцала, когда одну фефелу шибанула. Зеркало — вдребезги! Нос — вдребезги! Там очередь в сортир из баб была — все разбежались! Так-то, а тут какие-то волколюди! А вообще, ниче вы не понимаете в искусстве! Профаны! Вам еще расти и расти до моего танца! Тьфу на вас!
— Куда уж нам, — серьезно согласился Слава, — ботаны бестолковые. Нам до тебя еще расти и расти.
— А то! — покосилась на него Наташа. — Пошли лучше потанцуем с тобой. Вон музычку медляковую врубили.
— Не пойду я с тобой, — отмахнулся Слава, — ты опять доставать меня будешь, руку в шорты засунешь и скажешь, что карточку туда уронила. Лер! Знал бы я, что она такая маньячка, так и оставил бы в виде корабельного мозга! Это нимфоманка какая-то! Ты хоть о чем-то, кроме секса, еще думаешь? Наташ?
— Думаю, — пожала плечами Наташа, от чего ее груди приподнялись и вздрогнули. — Пойду-ка поищу, где пристроиться… тут вообще-то туалеты есть?
— Пойдем, покажу, — улыбнулась Лера, и две девушки, похожие, как сестры, отправились в дальний угол большого зала, в котором выпивали, танцевали, играли в рулетку сотни и тысячи существ различных рас и расцветок.
В углу сидело несколько модификаторов с Нитуль — полуосьминоги-полулюди, размахивающие руками-щупальцами при разговоре. Рядом с ними устроились волколюди, порыкивающие и повизгивающие от смеха. Чуть дальше расположилась компания разумных: если бы не удлиненные уши и не насечки на щеках и голой груди, даже у женщин, вполне можно было бы принять их за землян. Насечки выглядели очень странно на строгих европейского типа лицах, как будто европейцы вдруг переняли традиции африканцев.
Дальше сидела компания «коал», еще дальше — зеленые вперемешку с белыми, за ними топотали ногами пять кентавров, а один, невзирая на окружающих, взгромоздился на свою собеседницу и вошел в нее, оглашая окрестности бодрым ржанием.
Впрочем, гуманоиды вокруг тоже не теряли времени: Слава заметил еще как минимум четыре парочки, которые занимались любовью.
На Алусии все делали, что хотели, лишь бы это не мешало кому-то другому, и еще важно было, чтобы этот другой не вмешался и не остановил не понравившиеся ему действия. Больше всего Славу напрягало одно обстоятельство: среди туристов было достаточно много детей: гуманоидов, человекощенков, детенышей кентавров и разумных осьминогов, в общем, детенышей всех рас, и их родителей не смущало все, что творилось вокруг. Почему так происходит, думал он, но так и не смог найти ответ. Человеческая мораль была совсем другой, совершенно другой. По крайней мере, земная.
