Старкрафтер (СИ) - Тепеш Влад

Бой с последней пятеркой был чертовски напряженным: у Кирсана все танки побиты, один весьма сильно, но на его стороне позиции: два танка в окнах, танк в двери открыт, но может отойти в сторону, и по танку слева и справа от здания, у самых стен. Эти два крайних могут уйти из прострела, просто сдав назад. Мастерски выводя из «фокуса» то одну машину, то другую, Кирсан выиграл и последнюю стычку, оставшись с тремя измочаленными юнитами и глубочайшим чувством удовлетворения от своей работы.

— Поздравляю с победой! — сказал искин.

— Спасибо. И как, я достаточно быстро прошел этот урок?

— Очень быстро. Никто не выигрывает этот бой в первый же день.

— Серьезно⁈ — удивился Кирсан.

— Искины не шутят и не обманывают, — донесся сзади голос Эвады. — Да, ты первый, кто прошел этот тест в первый же день, правда, особо нос не задирай. Ты все-таки киберспортсмен, что и дало о себе знать, а тест рассчитан на новичка. Реальность такова, что догадываются выйти из укрытия и расположить войска вокруг него в первый же день не все, а тем, кто догадывается, не хватает мастерства выиграть бой на микроконтроле. На второй день тест выигрывают те, кто лезет в настройки шаблонов поведения и программирует юнитов самостоятельно прятаться, выходя из-под сфокусированного огня. На третий день его проходят остальные новички, так как он несложный. Но должен признать, что кривая обучения у тебя очень крутая, потому мы можем считать, что твое прошлое дает тебе значительное преимущество перед новичком-балларанцем. Удастся ли удержать это превосходство — вопрос интересный. Но, разумеется, я искренне поздравляю тебя с этим успехом.

Приблизившись к Солнцу на нужное расстояние, корабль на пару часов завис в надире, накапливая энергию для прыжка.

— А для чего лететь к Солнцу? — спросил Итагаки. — Разве нельзя было прямо от Земли лететь?

— Не-а, — ответил Леонид. — Так получается, что идеальная точка прыжка — зенит или надир звезды. Звезды, как самые большие средоточия массы, являются не только ориентирами астронавигации, но и точками спряжения измерений, в которых проще всего открыть подпространственный тоннель до удаленной звезды. Тоннельный привод — единственный известный в галактике способ быстрого звездоплавания — работает тем надежнее, чем ближе к звездам находятся начало и конец тоннеля. Ключевые точки — зенит и надир любой звезды — позволяют выстраивать тоннели точно и надежно даже для слабейших приводов. Войти в подпространство или выйти из него вдали от звезды — задача сложная, требующая мощного привода, высокоточной сложной навигационной аппаратуры, высочайшего профессионализма навигатора, и при всем этом — всегда рискованная.

Они сидели в рубке, потягивали какой-то прохладительный напиток из пакетиков и наблюдали за бесконечным багровым океаном на обзорных экранах: фильтры видеокамер корабля пропускали только два процента света Солнца.

— Что такое надир?

— Это одна из двух точек, откуда лучше всего совершать перелет к другой звезде. Все астроплавание так и происходит — от звезды к звезде…

— Строго говоря, — сказал Касс, входя в рубку, — в земных языках надир — не точка, а направление действия гравитации. Проще говоря, когда ты стоишь — у тебя над головой зенит, а под ногами надир. Что касается звезд и космолетов — то оптимальные точки находятся друг напротив друга так, что через них проходит условная ось вращения всей звездной системы. Проще говоря, линия, проходящая через зенит и надир Солнца, строго перпендикулярна плоскости орбиты Земли и других планет. В моем языке эти точки называются отдельным словом, но в земных языках этого понятия нет, потому используются термины «зенит» и «надир».

— Хм… А почему нельзя сразу от планеты прыгать?

— Есть шанс запрыгнуть не туда, куда надо. Или вообще в никуда, что еще хуже. Леонид, ты уже наигрался в капитана?

Леонид уступил ему кресло первого пилота, и Касс принялся бегать пальцами по клавишам консоли.

— Так… Навигатор, начать расчет тоннеля! Стандартный протокол прыжка.

— Начинаю! — доложил бортовой компьютер.

Пронзительный, громкий звонок прокатился по коридорам корабля.

— Что это? — насторожился Итагаки.

— Сигнал побудки, так и должно быть, — пояснил Касс, — во время прыжка спать нельзя.

— Почему?

— Можно не проснуться. Вероятность мала, но есть. А бывают и более жуткие случаи.

— Почему так?

— Никто не знает. Сон в момент прыжка изредка заканчивается прекращением всех жизненных процессов. Любая помощь бесполезна. Некоторые врасу, верящие в душу, считают, что во время сна душа отделяется от тела и в момент прыжка, когда корабль переходит в иное измерение, связь разрывается. Высказываются и другие гипотезы — тем более что ассортимент пугающих и необъяснимых событий, которые случаются при проходе через тоннель, достаточно широк. Я стал однажды свидетелем такого на учениях. Нас — двадцать тысяч новичков в нескольких больших транспортах — мотали туда-сюда по десять раз в цикл — стандартные сутки. Обычное дело для нашего десанта.

— Ты служил в десанте?

— Да… Перерывы между прыжками по пять минут. Никакой корабельный реактор такого не выдержит — в точках прыжков ставились мобильные корабли-генераторы. Дозаправщики по-вашему. Прыгнули, зарядились, прыгнули, зарядились… Поспать просто некогда. А хочется. Сигнала побудки нет — имитация боевой ситуации на поврежденном транспорте. Надеешься только на себя, искина и товарищей, чтобы не заснуть. Пытка. Вообще, поначалу не уважаешь подпространственные прыжки. Подумаешь… Некоторые из нас все же засыпали. Схема одна и та же — уходишь в туалет, на камбуз, на склад — куда угодно, по любому поводу, лишь бы товарищей, которые не дают заснуть, рядом не было, вырубаешь искина, чтобы не будил. И спокойно кемаришь, пока все мучаются и нервничают.

Касс пожевал «губами», перевел несколько ползунков на дисплее и продолжил рассказ.

— И вот однажды один такой соня в момент выхода из подпространства начал кричать — истошно, пронзительно, страшно, безостановочно. Ему пытались помочь, но даже чудовищная доза транквилизатора не подействовала. Он вопил, вырывался, извивался… Я не видел его лица, но те, которые видели, говорили, что глаз были безумны. Он умер минут через восемь: кровь горлом, затем кровоизлияние в мозг. И только потом я узнал, зачем нас мотают туда-сюда по много-много раз. Чтобы с кем-то одним что-то приключилось. Старый офицер после разбора полетов сказал нам: «Теперь я уверен, что никто из вас никогда не будет спать в прыжке. И не позволит другим».

— А отчего он кричал-то?

— Если бы я знал — было бы не так жутко.

— Какая приятная история перед первым прыжком.

Подпространство и виртуальная реальность

— Какая приятная история перед первым прыжком.

— Угу. Главное — придерживаться простых правил безопасности. Правило первое — не спать. Правило второе — не выходить в шлюз, а тем более за борт. Правило третье — не нервничать, не бояться и не делать глупостей. Правило четвертое — не верить своим глазам и не бояться, что бы ни увидел. Правило пятое — не прыгать с поврежденным приводом без предельной нужды. И все. Из аномалий в подпространстве наиболее распространены галлюцинации. Ты можешь видеть странные вещи — например, людей, зверей, родственников или летающие тапочки твой бабки. Можешь слышать голоса снаружи. Иногда голоса предлагают выйти за борт. Иногда глюки и голоса одновременно видят и слышат несколько разных человек, даже если они принадлежат к разным видам. Любые записывающие устройства ничего не фиксируют. Никогда. Еще в подпространстве можно наблюдать за бортом что угодно…

— Ты же сказал — не выходить за борт?

— Изнутри, ясное дело. Когда мы с Леонидом в прошлый раз улетали — видели летящий линкор, «Бисмарк» вроде.

— И торпеда за ним, — добавил Леонид. — А еще я видел Юджина.

— Юджина? Юджин Франчи?