Татьяна Саражина - Под знаком Черного Арахна
Анна вышла на станции Маяковская. Оттуда уже недалеко до работы и пешком. Пока шла, обдумывала, что предстоит сделать сразу же по приходу, а что может немного подождать. Выстраивала дела в порядке их срочности. Во всем должен быть порядок. Сначала систематизирует данные о последнем исследовании. Муравьи. Интересные получились результаты. Не терпится скорее взяться за работу. Сколько уже работает над этой темой и не перестает удивляться разумности этих созданий. Как у них все устроено — просто и гениально. Людям бы так. Сразу жизнь бы наладилась во всех сферах.
Потом залезу в Интернет, не появилось ли чего новенького по данному вопросу. До сих пор никто не затрагивал этой темы почему-то. Приятно было сознавать, что она единственная, кто ее разрабатывает.
Поднялась в лифте на родной шестой этаж. «Начальник уже, как всегда, на месте», — поняла, потянув на себя дверь. Прошла к своему столу, Положила сумочку, сняла плащ. Вот-вот помещение станет заполняться прибывающими сотрудниками. Не успела разложить документы, как зазвонил телефон: «Рябинина, зайдите ко мне». Вот и поработала. Ей совершенно не хотелось общаться с начальником. Она только настроилась на работу и тут. Да и не любила она такие вот общения с завлабом. Внешне симпатичный, Даниил Борисович был ей неприятен. Сама не понимала чем. Что — то вызывало в ней чувство неприязни к нему. Может быть, все дело во взгляде? Его темно-коричневые, почти черные глаза прямо-таки впивались в собеседника. Анна ощущала себя под его взглядом препарированной мошкой, казалось, что все ее мысли он может читать с легкостью. Ощущение, что находилась под микроскопом. Наверное, именно такой взгляд у всяких-разных экстрасенсов. А, может, он и обладает такими способностями? Она бы не удивилась. Они почти ровесники, а, кажется, что шеф намного старше ее. В последнее время в его взгляде, ко всему, еще и появились масленые оттенки. Только еще этого не хватало! И еще она заметила, что он все норовит, как-бы, случайно коснуться ее руки. Очень неприятные прикосновения. Как, вроде, жаба прикоснулась. Так и хочется сразу же помыть с мылом место прикосновения. А эти его слишком яркие маслянистые губы. Так и кривятся в постоянной иронической улыбке. Б-р-р-р. Но, ничего не поделаешь, надо терпеть, смотреть и слушать. Необходимо просто абстрагироваться. Думать о своем.
Вернулась после аудиенции недовольная. Так и знала, что не дадут спокойно работать. «Анна, прошу вас написать ряд статей о членистоногих. Это актуально. К нам обратились как с специалистам. Материалы поместим в некоторые известные популярные журналы. Не забудьте выложить в Интернет. Надо популиризовать сведения о членистоногих. Речь идет о пауках. А то пишут всякие небылицы. Сделать это надо побыстрее. Сначала, разумеется, мне на проверку. Недельный срок вас устроит?»
«Но у меня срочная работа! Я должна.» «Все отложить. Никуда не денется ваша работа. Быстрее напишите статьи, быстрее приступите к основной работе. Кроме вас, поручить некому. Приступайте.»
Все планы рухнули. Настроение упало. Бросай теперь все и занимайся этими противными пауками. Сразу же вспомнился утренний сон.
«Ну, не вызывают они у меня симпатий. То ли дело — мои мурашики.», — Анна вспомнила, как ездила к бабушке с дедушкой под Одессу. Тогда она здорово испугалась.
На летних каникулах, Анна, перейдя уже на третий курс университета, приехала погостить к бабушке с дедушкой. Дача располагалась в пригороде Одессы. Рядом жила многодетная семья. Детей в ней было мал-мала меньше. Соседские детишки всегда находили себе развлечения. Лето, погода прекрасная, чего же не развлечься? В тот день занялись вылавливанием пауков из их жилищ. Привязывался к длинной суровой нитке комочек пластилина, и опускали в норку тарантула. За нитку периодически дергали. Создавалось впечатление, что в норку попалось насекомое, которое, осознав, что попало куда не следует, собирается из нее выкарабкаться. Инстинкты подводили паука. Он бросался на пластилин, лапки его прилипали к нему, а дети, почувствовав тяжесть на комочке, резко выдергивали паука на поверхность. Жизнь паука под громкий довольный ребячий визг, заканчивалась. Эти — то вопли и привлекли тогда внимание Анны. Она вышла из дому прогуляться, а тут — крики. Заинтересовавшись происходящим, подошла ближе. Присела на корточки возле норки, пытаясь разобраться в происходящем, как из густой травы вдруг в нее метнулось что-то пестро-мохнатое, как она успела заметить. Острая боль пронзила руку. Ее укусил тарантул. Пробираясь к детям, видимо потревожила его, а он, почувствовав угрозу своей жизни, — атаковал. Резко смахнув насекомое другой рукой, Анна, мгновенно поднявшись на ноги, отпрянула в сторону. Место укуса стало быстро напухать и краснеть. Забыв о прогулке, вернулась домой. Приложила к ранке кислое молоко с растертым чесноком. Вспомнила бабушку-армянку своей институтской подружки. Эта добрейшая женщина, заметив, что Анна просто панически боится скорпионов (даже на рисунке не могла видеть их, покрывалась мурашиками), посоветовала ей. «Не бойся никаких скорпионов, пауков, Ты что? Подумай, кто ты, а кто они. Ты же человек. Ты большая и умная. Что они могут тебе сделать? Если даже укусят тебя, ничего страшного не произойдет. Это тебе не Африка какая — нибудь. Приложи к ранке мацун с чесноком и все дела», — внушала старая женщина. Анна часто ее вспоминала, неграмотную, но такую мудрую, наполненную любовью ко всем женщину. Мацуна у Анны, понятное дело, не нашлось. Откуда в Одессе мацун. Но сойдет и кислое молоко. И правда, жгучая боль стала отпускать. Все обошлось. Любви к членистоногим это происшествие, конечно, не добавило.
И вот теперь это задание. Работай над статьями и показывай народу, какие эти противные пауки хорошие. Не трогай их, и не нанесут тебе вреда. Доноси до сознания людей. Но, по правде говоря, так и происходит. Не тронешь их, не нападут. Да и хватит раскисать. Она, в конце — концов, биолог, или кто? Если подумать, то пауки очень даже интересные создания. Надо просто подходить к ним непредвзято. Ладно уж, займусь этой работой. Пришлось, отложив, намеченные планы, вплотную заняться статьями. Получалось интересно. Так сама увлеклась, что не заметила, как подошел рабочий день к концу. И начальник посоветовал продолжить работу завтра, ему надо было закрывать лабораторию.
Домой пришла уставшая, будто мешки на вокзале разгружала. Ныла натруженная спина. Не разгибаясь, сидела за компьютером столько часов подряд. Поднялась на свой этаж. Открыла дверь. В прихожей ее, по установившейся привычке, встречал Тимоня. Он усиленно терся об ее ноги, громко урчал, умильно щурил глаза. Как бы говорил: «Хозяйка, а ну, поройся в своей памяти, ничего не забыла?» «Фу, точно, совсем забыла. Теперь — не отвертишься. Обещала утром, что прогуляю сразу же, как только вернусь с работы. Кот верил ей. Она никогда слов на ветер не бросала. Оставив сумку на тумбочке в прихожей, взяла кота на руки и пошла вниз. Тимоня рвался из рук. Хотел сам бежать, тело требовало Нагрузки. Навстречу — соседка со старым мопсом. Животные обменялись фырканьем. Они, хоть и неплохо относились друг к другу, но этикет надо соблюдать. Анна поздоровалась с соседкой, спросила о здоровье. Услышав привычное: «Ничего, Слава Богу, скриплю потихоньку», побежала догонять своего кота. Чего доброго какой-нибудь не так лояльно настроенный пес кинется на ее сокровище. Тимоня, конечно, парень отважный, но все-таки есть такие боевые псы со стеклянным взглядом, с такими же безбашенными хозяевами, которые так и думают, кто коты и существуют лишь для того, чтобы развлечь, в лучшем случае, их собаку. На улице все было в порядке. Кот остановившись возле дерева, с наслаждением драл когтями его кору. Надо же всем показать, какой он крутой. «Оставь его в покое. Оно же живое, ему больно», — оторвала Тимоню от любимого занятия. «Иди лучше побегай. Вон твою любимую выгуливают», — обратила она внимание кота на выходившую в красном ошейнике из, видно, дорогой мягкой кожи, Матильду. Кошка грациозно несла свое тело, брезгливо обходя небольшие лужи. На Тимоню едва взглянула, фыркнув на всякий случай: «Ходят тут всякие беспородные, не протиснуться прямо». Напрасно Тима увивался вьюном вокруг пассии, норовил игриво тронуть ее лапкой. «А помнишь, в прошлом году у нас случилась любовь? Ты уже все забыла? Ну, да, ругали меня потом. А я виноват? Не уследила хозяйка. Не надо было так увлеченно болтать. А что? Неплохие получились рыже-розовые котята!», — говорил его мягкий взгляд. «Может, повторим?», — не отходил от кошки ни на шаг. Поговорив с хозяйкой породистой особи (а поговорить о своим питомцах любила каждый хозяин), Анна взяла Тимоню на руки и пошла домой. «Совесть у кота есть?» — спросила. «Хозяйка устала, хочет прилечь, обещание свое выполнила, что тебе еще надо?» — разговаривала, поднимаясь на свой этаж.
Открыв дверь, опустила кота на пол. Кот сразу понял, что необходимо приступать к следующему пункту давления на нее. Опять замурлыкал и повел-повел ее за собой, оглядываясь, на кухню — к холодильнику. Поднялся на задние лапки, положив передние на дверцу холодильника. «Вот ведь хитрый какой, знает, что не могу устоять перед ним», — достала кусочек печеночной колбаски. «Все, марш, с глаз моих. Дай мне отдых, в конце концов», — прогоняя взмахом руки кота. Ни кушать, ни тем более готовить не хотелось. Подумала немного. «Знаю, что сделаю», — вытаскивая из холодильника лаваш и сулугуни. «Хоть не надо готовить ужин для семьи, как это начинает делать Мария Степановна, обремененная детьми и внуками, едва переодевшись», — кроша ножом зеленый лучок и петрушку, думала она. «Теперь все перемешаем: натертый сыр, зелень. Положим на раскрытый лаваш, завернем конвертиком и на сухую сковородку под крышку», — села па пару минут, не отходя от сковородки. Через некоторое время, приподняв лопаточкой, посмотрела, не зарумянилась ли нижняя сторона. Еще чуть-чуть и можно переворачивать. Все. Теперь — в стакан ряженку, и ужин готов. Все на поднос и к телевизору, хоть новости посмотреть.
