Игорь Вереснев - Младшие братья
— А где Гоэльт? Где все?
— Мы… — девушки переглянулись. — В том большом зале, куда открывается дверь, мы разделились, чтобы разведать.
Они рассказали, как втроём шли по туннелю. Как появился шар, убивший Микона, как они бежали назад, как заблудились. Наверное, тоже погибли бы, если бы не наткнулись на смешного коротышку, показавшего им выход через отверстие в стене. Что случилось с другими членами команды, они не знали.
Потом девушки отвели его в свой закуток, рассказали о жизни в племени, о новых знакомых. Снова поили его водой, кормили запечённым мясом, настоящим, а не синтетическим — какому зверью оно принадлежало, Максим предпочёл не думать. Потом уложили отдыхать. Они так хлопотали над ним, так заботились, особенно Зира! Это было немного смешно, но приятно.
Потом Максим заснул. На удивление крепко и спокойно.
Верховодил в племени некто по имени Гвых. Огромный детина двух с половиной метров ростом и почти такой же в поперечнике, заросший от макушки до пяток длинной палево-чёрной шерстью, с маленькими злыми глазками и мощными челюстями. Он походил то ли на гориллу, то ли на орка из «Властелина Колец». В племени было ещё три сородича Гвыха, но и среди них вожак выделялся шириной плеч и свирепостью. Себя эти существа именовали «народом Двона», но остальные — за глаза, конечно — называли их всех «гвыхами». У гвыхов была сила и власть. Перечить им не смел никто, даже олли, соплеменники Гундарина, численностью превосходившие гвыхов чуть ли не втрое. Коротышки все как на подбор были лысые и морщинистые, так что и не поймёшь сразу, кто из них какого пола. Кроме коротышек и гвыхов в племени жили пара белокожих тонкоруких тиолейнелей-лупоглазов и похожая на огромного богомола кррса ТырТрРа. А теперь в этот «космический зверинец» добавилась троица людей. Если разобраться, существ не менее странных, чем прочие.
Скоро Максим убедился, что имеется нечто, объединяющее всех обитателей племени. «Утро» и «вечер», «времена года», «звёзды» — таких слов будто и не было в их языках. «Небо должно быть зелёным, солнце — висеть на месте, а не кататься туды-сюды, как пончик по тарелке с мёдом» — дружно утверждали они, едва Максим начинал рассказывать о Земле. Но почему?! Ладно Вирия и её обитатели. Но этих-то существ криссы собирали с самых разных планет галактики. Как же так получалось, что никто из них не видел звёзд? Такого же не могло быть! Или могло? Что, если звёзд и впрямь не существует? Они ему приснились, как говорил Савай. Ага, и Земля плоская и стоит на трёх китах…
С племенем жил ещё один тип. Именно так — жил рядом с племенем, но сам по себе. Максим увидел его лишь на второй день, а рассмотреть смог и того позже. Высокий, гибкий, с огромными зеленоватыми глазами на почти человеческом высоколобом лице. Но больше ничего человеческого в его облике не было. Зато была короткая плотная шерсть по всему телу и грива густых песочно-жёлтых волос, ложащихся на плечи. Гвыхи его демонстративно игнорировали, олли побаивались, а имя этого существа пониматель произносил так неуверенно и неразборчиво, что Максим не смог запомнить, как ни старался. И сам себя этот тип никак не называл. Он вообще мало разговаривал. Настоящий сфинкс, таинственный и загадочный.
Отстойник оправдывал своё название хотя бы тем, что сюда «стекались» существа, не желавшие жить в мирах, построенных для них криссами. Отстойник был огромен. Никто из новых знакомых Максима не доходил до его края, никто не поднимался до самого верхнего яруса, не видел солнца и неба. Несомненно, все эти хитросплетения труб, шлангов, канатов, сосудов всевозможных форм и цветов были единым механизмом, собранным не из металла и пластика, а из чего-то, весьма напоминающего живую плоть, кожу и кости. Но всё же это была машина, что-то производящая, что-то перерабатывающая. Понять, для чего она предназначена, кто и когда её создал, а главное — где находится Отстойник, было невозможно. Оставалось только догадываться. И догадки эти Максиму не нравились с каждым днём всё сильнее. Он сумел сбежать из Вирии, но оказалось, что он поменял одну тюрьму, на другую. Комфортабельную, благоустроенную, полную развлечений — на непонятную и опасную.
Да, жизнь в Отстойнике кишела опасностями. Главной из них были сами «внутренности» этого мира. Как они растворяют органику, Максим видел собственными глазами. Кроме того, антигравитационные площадки могли внезапно «сломаться» и расплющить ступившего на них бедолагу, «верёвки» и «канаты» — пропустить ток в миллионы ампер. И даже излучающие микроволны керамические лепестки с одинаковым успехом поджаривали и кусок мяса и того, кто это мясо планировал съесть. Очень скоро Максим понял, что любой шаг, любое неверное движение в этом лабиринте могут стоить жизни. Особенно новичку. А он был новичком, ничего не знающим, ничего пока не умеющим. К тому же опасности таил не только сам лабиринт, но и его обитатели — стаи разнообразных паразитов, питающихся либо выделениями полуживых машин, либо друг другом. И разумные существа ничем не отличались от всех прочих, были точно такими же паразитами.
Племя жило по законам каменного века, то есть боролось за существование сто часов в сутки. Каждый его член обязан был вносить свою лепту: охотиться, искать водопои, готовить пищу, защищать гнездо или поддерживать его в чистоте. Максим был достаточно силён, у него имелось оружие, — естественно, что он стал охотником, как Ильма и Зира. Его такая работа вполне устроила. Но не дичь он искал в каждодневных походах по Отстойнику. Он искал дверь. Благо, как та должна выглядеть, он теперь знал.
И на девятый день он нашёл… Но к сожалению, нечто совсем иное.
На охоту в тот день они шли втроём: Максим, Зира и Гундарин, — кто-то их коротышек всегда сопровождал новичков-людей, чтобы те не потерялись и не сунулись, куда не следует. Отчасти это было хорошо, отчасти — наоборот. Гундарин сперва болтал без умолку, распугивая добычу. А когда устал, начал скулить.
— Макс, ну давай передохнём? Ну хоть немножечко! Вот, вот — гляди, какое хорошее место для привала. Замечательное место. Мягкое, тёплое, безопасное. Попа сама собой сесть хочет. Вот, смотри, уже села!
Не дожидаясь разрешения, он спрыгнул с мостика на висящую в нескольких метрах под ним громадную розовую «дыню».
— Идите сюда, не пожалеете!
Максим оглянулся на Зиру, та лишь руками развела. Спорить с коротышкой — только время терять. Пришлось подчиниться, спрыгнуть на действительно мягкую и упругую, как резиновый матрац, поверхность «дыни».
— С тобой не охота, а суета одна получается.
— Не боись, Макс, я тебя в самые охотничьи места проведу. Там зверья — стрелять не перестрелять!
— И где это?
— А вот сейчас посидим и пойдём. Прямо по мосту, потом вниз…
— Вниз?! Какого же мы сюда карабкались?.. — Максим хотел было высказать всё, что думает о проводнике, но только рукой махнул. Спросил: — Гуня, а вверх ты высоко поднимался?
— Ещё бы! Да я… — коротышка осёкся. Сердито уставился на Максима: — Как ты меня назвал? Моё имя — Гундарин-Т’адин! Знаешь, сколько мне лет, малец?
— Во-первых, я не малец, а на две головы тебя выше. Во-вторых, я же не требую, чтобы меня называли Максимом Волгиным. Раз я Макс, то ты — Гуня.
— Да ежели ты ещё раз посмеешь назвать меня этим прозвищем… — коротышка вскочил, подбежал к нему. Глаза выпучил, уши встопорщил, ударил себя кулаком в грудь: — … то я, я…
— Гуня, — улыбаясь, повторил Максим.
Коротышка глубоко вдохнул. Постоял, почесал ухо. Выдохнул и кивнул:
— Так и быть, разрешаю.
И тут где-то неподалёку сухо треснуло.
Звук был тихий и не казался опасным. Но он не походил на шорохи и бульканье Отстойника. Только одна вещь могла издавать такой звук. И эта вещь покоилась за поясом у Максима.
Он быстро переглянулся с Зирой. Опустился на четвереньки, пополз туда, где бок «дыни» круто уходил вниз.
Снизу штуковина, на которой они сидели, густо обросла шарами, «сосисками», шлангами разной толщины и формы. И в самой гуще этого хитросплетения шевелилось существо. Рассмотреть его в таком ракурсе Максим не мог. Но цвет существа был ему хорошо знаком. Синий.
— О, ещё одна! — радостно воскликнул Гуня. Покосился на Максима, спросил: — Или самец? Как вы по цвету-то различаетесь?
Существо услышало возглас, резко выпрямилось, запрокинуло голову. Толстая усатая харя расплылась в улыбке:
— Кого я вижу — наш друг Маакс! Да не один, а с девушкой. — Он поднял из-под ног только что подстреленного мясного слизня: — Приглашаю отобедать. Рен-Рендук угощает.
Максим скривился, как от кислого.
Появление в племени Рен-Рендука сразу же поломало устоявшийся порядок вещей.
Во-первых, у него был станнер. Причём не полупустой, как у Максима, а заряженный под завязку. Как у бывшего консула получилось выжить в одиночку девять дней в Отстойнике, охотиться и не растратить заряд — непонятно, но это было так. А станнер куда более действенный аргумент в любой драке, чем кулаки, зубы и когти.
