Максим Резниченко - Успеть за Правдой
– А вот это уже чистой воды выдумка, – резко оборвал его Оружейник, – ничем не обоснованные пустые домыслы.
– Ты ошибаешься, – Клаус покачал головой.
Я воспользовался своей властью и остановил время. Дождь, льющий за окном, превратился в тысячи и миллионы причудливых капелек, застывших в воздухе. Ожившие воспоминания передо мной, играющие свои заранее расписанные роли, замерли неподвижно, и я вновь удивился уникальной возможности, что позволила мне столь необычным образом просматривать события, совсем недавно произошедшие со мной. Просматривать, анализировать, делать выводы. Я совершенно точно знал, что Клаус ошибается – между мной и Соней не было никаких чувств. Мы были друзьями. Были и остаемся. Нас многое связывает и если уж говорить о ярлыках, то в данном случае применим «младшая сестра». Признаться, мне никогда и в голову не приходило, что между нами может что-то быть. Это, наверное, потому, что тех чувств, которые мне пытается приписать Клаус, мне хватало в реальной жизни, наяву. С Катей тоже были дружеские отношения, хотя и не такие теплые, как с Соней. Ей не было никакого дела до всех этих переживаний и томлений сердца, как, впрочем, и остальным. Мы учились, и времени на какие-то отношения просто не было. Рыжий. Я вообще удивляюсь, как он с таким легкомысленным отношением к жизни умудрился жениться, да еще едва ли не раньше меня. Угрюмый. Сергей всегда чем-то недоволен, но и он, как ни странно, довольно быстро нашел себе пару. Катя. Все, что я знаю, так это то, что она очень нравилась Мише, и он даже собирался ухаживать за ней, благо в реальном мире они живут сравнительно недалеко друг от друга.
А с Соней мы всегда был друзьями. Зная, что я всегда выслушаю ее, в короткие перерывы между уроками и часто на практических занятиях, она успевала рассказывать мне о себе все, что происходило с ней наяву: про школу, про подруг, про родителей, про новинки кино. Однажды даже поведала о каком-то парне, с которым она встречалась. То ли они учились вместе, то ли жили рядом – сейчас не помню.
Звуки вернулись одновременно и все равно неожиданно, когда я спустил время с привязи, и оно свободно побежало дальше.
– Это ты ошибаешься, – твердо сказал Оружейник и добавил: – Впрочем, думай, как хочешь. У меня нет ни сил, ни желания убеждать тебя в обратном.
Клаус ничего не ответил и долгую минуту испытующе смотрел на собеседника.
– Ты говоришь правду, – наконец выдал он, на что Оружейник лишь хмыкнул и щелчком запустил в окно недокуренную сигарету. – Как бы то ни было, меня безумно злило то, что Соня отдала предпочтение не мне, а тебе. Как я тогда думал.
Он замолк, ожидая реплики собеседника, но мой двойник только выжидающе смотрел на него, и Клаус продолжил:
– На носу был выпускной экзамен, к которому я был прекрасно подготовлен. Должен сказать, что та обида, которую я чувствовал к тебе и к Соне, была прекрасным стимулом в учебе – я хотел доказать, что… в общем, ясно. Для меня экзамен был последней возможностью привлечь к себе внимание Сони. Я хотел показать, каких успехов достиг, каким мастерством обладаю. Я хотел…
– Она, как и все мы, и без того прекрасно знала что ты был лучшим среди нас, – перебил его Оружейник, устав от признаний. – Тебе нужно было впечатлить ее не своей силой или искусством, а элементарно попробовать оказать ей хоть какие-то знаки внимания.
– Сейчас я это понимаю, – согласился Клаус спокойно, – но тогда я думал о другом.
– Послушай, – обратился к нему Оружейник, – я, конечно, понимаю, что ты сильно переживал и даже страдал от неразделенной любви. В другое время и в другом месте я бы, возможно, с удовольствием послушал тебя, но мне непонятно, какое это имеет отношение к происходящему. Я бы понял, если ты попытался каким-то образом напакостить мне, навредить, отомстить, в конце концов, но ведь этого не было. К чему вообще ты мне все это рассказываешь?
– Да, ты прав. Я слишком увлекся, рассказывая о себе и о своих переживаниях, но надеюсь, ты поймешь, что именно эта история стала толчком для дальнейших событий, – Клаус в несколько глотков допил оставшуюся в стакане воду и под шум непрекращающегося дождя продолжил свою исповедь. – Как ты помнишь, экзамен длился семь дней, но уже на третий я вдруг понял, что у меня ничего с Соней не получится. Она не просто игнорировала, но вообще старалась держаться от меня как можно дальше. И как можно ближе к тебе.
– Честно говоря, я даже не обратил на это внимание и вообще не рассматривал те события с такой точки зрения, но со стороны, наверное, виднее.
– Создавалось такое впечатление, знаешь ли, – едко бросил Клаус. – Так вот, в тот момент, когда я понял всю бесперспективность своей затеи привлечь внимание Сони, я решил уйти.
– А вот с этого места поподробнее.
– Я понимал, что если я просто уйду, экзамен будет провален, и его придется сдавать через год. Находиться с вами рядом еще столько времени было выше моих сил, к тому же Соня… Мне удалось заставить себя не бросить группу – все-таки я должен был стать Плетущим официально. Ты не представляешь, как мне было больно и обидно видеть… – Клаус осекся на полуслове и какое-то время молча глядел в окно. – Видимо, Бог есть на свете, потому что иначе объяснить то, что произошло, то, что ты должен помнить, нельзя.
– Я догадываюсь, о чем ты говоришь, – задумчиво произнес Оружейник.
– Да, волею судьбы я оказался в критическом положении, но на тот момент я был рад, что так получилось. Я хотел уйти эффектно, ярко, и чудовищный монстр, который стал нашим последним испытанием, невольно помог мне в этом.
– Все эти годы я считал тебя мертвым, – устало прокомментировал его собеседник.
– Знаю, – кивнул Клаус и горько усмехнулся. – Я так надеялся, что Соня будет горевать обо мне, что она будет жалеть о том, что относилась ко мне с таким пренебрежением… Как же я ошибался! Каким глупцом я был! Ничего, кроме какой-то сиюминутной жалости она не испытала…
– Постой, – перебил его Оружейник, – откуда ты мог знать, что Соня чувствовала? Вы же больше не виделись. Или виделись?
– Нет, с тех пор мы с ней не встречались, и она, как и ты, считает меня мертвым.
– В таком случае, откуда ты можешь знать, какие Соня испытывала чувства в связи с твоей якобы гибелью?
– Об этом я узнал от Марины Яковлевны, – последовал ответ.
– Учительница знала, что ты жив? – я вспомнил, как тогда, во время этого разговора, удивился этой новости.
– Да, она смогла найти меня.
– Как? На вызовы по табичу ты не отвечал. Как еще можно найти Плетущего?
– Такие способы есть, – уклончиво ответил Клаус.
– И ты их знаешь?
– Да, но сейчас не о том речь.
– Ладно, – не сразу ответил Оружейник. – Как я понимаю, эти знания – часть той индивидуальной программы, по которой с тобой занималась Учительница?
– Да.
– И много еще у тебя таких особых познаний?
– Совсем нет, – Клаус постарался выглядеть искренним, – и раз уж мы подняли эту тему, то я должен рассказать тебе еще кое о чем, что мы не изучали на общих уроках.
Оружейник никак не прокомментировал его, молча ожидая продолжения, и Клаус сказал:
– Речь пойдет о создании различных существ, а именно своих клонов.
– Ты имеешь в виду двойников?
– И да, и нет. Ты должен знать, что любому человеку и даже твари можно придать какую угодно внешность, например свою. Таким образом, можно обмануть кого-то, кто не знает тебя достаточно хорошо или не знает вообще. Ведь от изменения облика сущность человека или твари не меняется. Даже обычные люди, не Плетущие, способны на подобное. Ежедневно, гложимые скрытыми страхами или достаточно сильными эмоциями, они невольно создают сотни и тысячи тварей, умудряясь при этом некоторым из них придать ту или иную вполне человеческую внешность. Не секрет, что и себя люди могут наделить иным, отличным от реального, обликом. Многие видят себя во сне просто моложе, другие способны на более существенные изменения, связанные не только с возрастом, но и с полом…
– Клаус, – перебил его Оружейник, – не нужно читать мне лекцию об изменении внешности. Я прекрасно знаю, о чем ты говоришь. Я Плетущий, не забывай, и способен работать со своим и чужими обликами.
– Да, извини, я отвлекся, – кивнул его собеседник, но продолжать не спешил и задумчиво глядел в окно, видимо, собираясь с мыслями.
Ливень снаружи заметно стих, превратившись в обычный дождь. Он уже не так неистово лил с неба, а в помещение через открытое окно попадали уже лишь редкие капли воды. Молнии не сверкали, и не грохотал на весь мир разгневанный гром. Гроза выдохлась, и ее время ушло.
– То, о чем я тебе хочу рассказать, является не совсем созданием двойников, – наконец произнес Клаус. – Когда я сказал «клоны», я имел в виду именно клонов. В отличие от создания двойников, заключающегося лишь в придании другой внешности человеку или твари, клонирование, как оно правильно называется, совершается по иному принципу. Его суть заключается в разделении сущности человека, и этим человеком может быть исключительно Плетущий.
