Андрей Золот - Золотой цветок
– Теперь давай подробнее – что за мужик?
– Не знаю про него ничего. Познакомились на улице. Он подошел и сказал: есть работа для тебя, пойдем со мной. Я хотел его послать сначала, а потом поразмыслил, осмотрел его, одет дорого, взгляд серьезный, информацией обо мне обладает, если так сразу подошел и сказал, значит, знает что-то. Мне семью кормить надо. Я пошел. Он сразу объяснил, что за работа, и аванс дал приличный, не дожидаясь моего согласия. Звонил с разных телефонов, и встречались в разных местах. Зовут не знаю как.
Тем временем и второй пострадавший очухался, и дед, пинками подогнав его к майору, пристегнул их друг к другу наручниками.
– Что вы делали помимо слежки за археологом? – продолжил Василий Александрович допрос.
– Ничего, только следили…
– Как он узнал, что находка археолога здесь находится?
– Я не знаю… Он не простой мужик… Как будто все знает и мысли читает…
– Что он конкретно сказал, когда звонил?
– Сказал, что вещь эта здесь, Цветок. Скорее всего, с ними, – он махнул головой в мою сторону.
Анфиса сидела в машине, не вылезая, испуганно зажавшись в уголок.
– Вечером у археолога вы были? – спросил я.
– Нет, мы следили только. Археолог вчера, предположительно, этот Цветок, как он его называл, домой забрал из хранилища. Мы доложили, и он нас отпустил, но сказал, чтобы готовы были.
– Что у археолога произошло, знаешь? – задал я еще один вопрос.
– Нет, мы следили до дома, потом уехали и приехали другие.
– Кто другие, знаешь? – спросил дед.
– Не знаю! Видел только мельком. У него много людей работает…
– Что за предмет археолог нашел, знаешь? – спросил наш спаситель.
– Нет, не знаю… Цветком его называл…
Настала небольшая пауза. Василий Александрович задумался, что еще спросить, а может быть – что делать с этими недотепами?
– Поверим в твою искренность, – промолвил он наконец.
Он передернул затвор пистолета и направил его на них. Оба сжались и взмолились, чтобы их не убивали.
– Шучу! – с улыбкой проговорил дед. – Из карманов все вытаскивайте…
Они поспешно стали все выгребать, что мы не нашли. Затем мы еще раз проверили. Вася нашел у майора телефон и пнул его ногой в живот со словами:
– Сука, заныкать хотел?
Потом взял еще одни наручники, найденные у бывших ментов, и потащил их подальше в лес, пристегнув к дереву так, что они его обнимали и были руками пристегнуты друг к другу. Все Васины движения, слова, походка, напоминали не пенсионера, а молодого парня, особенно когда он уложил двух товарищей, не напрягаясь и без лишней суеты, как будто для него это обычное дело – вырубить двух здоровых мужиков. А может быть, и обычное, я ведь про него ничего не знаю.
Пока Василий Александрович ходил пристегивать ментов, я собрал все их вещи, засунул к нам в машину и снова устроился на своем месте рядом с Анфисой. Она сидела, прижавшись к двери, и испуганно смотрела на меня.
– Что же это делается, Толик? Как они нас нашли? – испуганно спросила она.
– Я не знаю, – ответил я, – Но все закрутилось очень серьезно, и что нам теперь делать, я не имею ни малейшего представления.
Анфиса прижалась ко мне и заплакала. Василий Александрович сел в машину, и мы спешно уехали с места, оставив иномарку с проколотыми колесами и двух ментов, пристегнутых друг к другу вокруг дерева.
– Куда же вы влипли, ребятки, что вас так оперативно вычисляют? – спросил дед, когда мы выехал на трассу.
– Мы не знаем, – задумчиво ответил я.
– Спасибо, что вы нам помогли, – тихо поблагодарила Анфиса.
– Если бы не помог, лежали бы все трое в лесочке, под елочкой, – ответил наш спаситель. – Менты – не бандиты, на темных делах живых оставлять не любят…
– Откуда вы узнали, что они менты? – спросил я.
– У каждого мента на роже написано, что он мент. Ведут они себя более нагло, чем бандиты, им без разницы, кто пред ними, за ними закон, вот и беспредельничают. Меня в городе каждый жулик знает, а кто не знает, все равно не полез бы так нагло, видя, что блатарь перед ним. А этим все равно, – заключил дед и смолк.
Какое-то время мы ехали молча, каждый напряженно думал, пока Василий Александрович снова не нарушил тишину и не спросил:
– Что это, молодежь, у вас за археологическая находка такая? Как я понял, из-за нее вы и влипли.
«Вот этот вопрос мне не нравится», – подумал я.
Как он выразился, он – блатарь, то есть криминальный элемент. Что ему стоит нас ножичком по горлу и в канаву, а Цветок отвезти этому мужику, за приличное вознаграждение?
– Вы не бойтесь, – как угадал он мои мысли, – мне ваши сокровища не нужны, своих хватает. Интересно мне, зачем люди сейчас гоняются, платя такие деньги за пару недель, – он взял с переднего сиденья один из трофейных бумажников, набитый стодолларовыми купюрами. – Если за пару недель, очень неплохо… Потратиться они тоже успели. Будь ваша коробка забита драгоценностями, она бы столько не весила. А вы ее как пустую швыряете. И судя по поведению ваших друзей, это очень непростая коробка, и имеет она какую-то мистическую силу.
– Мы сами не знаем, что это такое… – сухо ответил я.
– Ну, хоть догадками поделитесь, раз уж я тоже влез с вами в эту историю, расстелив этих ребят, – не успокаивался Василий Александрович.
Он действительно влез в историю. Двое из леса, если случится им выбраться, его будут искать вместе с нами. И то, что он помог нам, можно в какой-то мере считать гарантией доверия.
– Догадки таковы, – начал я, немного помедлив, – что эта вещь может послужить началом конца нашей цивилизации, если попадет в руки тех людей, которые хотят использовать ее в своих интересах.
– Ого! Хороша коробочка! – удивился дед, – Типа «черного чемоданчика» у президента: на кнопочку нажал – и нет страны.
– Может быть, – хмуро ответил я.
– А что произошло у археолога? – спросил Василий Александрович, вспомнив вопрос, который я задавал менту.
– Этого мы тоже не знаем, – нехотя ответил я, пытаясь побороть накатившую на меня усталость.
Старик понял меня и вопросов больше не задавал, только сказал:
– Как я понял, ехать вам сейчас некуда, поэтому сейчас поедем ко мне. А завтра разберемся. Утро вечера мудренее.
Я не возражал против его решения, так как ехать нам действительно было некуда, а отдохнуть очень сильно хотелось. Анфиса уже спала у меня на плече.
Когда мы подъезжали, Вася попросил меня выключить телефоны и снять с них батареи. На улице стало светло. Мы оставили машину за несколько кварталов до дома Василия Александровича и пошли пешком. Измученные чередой событий, уставшие, сонные и грязные, мы с Анфисой шли, поддерживая друг друга. Дед бодро шагал впереди, что-то напевая себе под нос.
Возле подъезда сталинской пятиэтажки он осмотрелся по сторонам – то ли по привычке, то ли по ситуации, и, убедившись, что за нами не следят, открыл дверь и пропустил нас в подъезд и сам, зашел следом. Поднявшись на третий этаж, мы вошли в его в квартиру – с высокими потолками, шикарно уставленную антикварной мебелью из дорогих пород дерева и соответствующим дизайнерским ремонтом под старину. Я не особо вглядывался в детали интерьера, сейчас меня интересовала лишь та кровать, на которой можно поспать, но я отметил что вся обстановка в доме не очень соответствует облику дедушки на стареньком москвиче.
Хозяин разулся и исчез в одной из комнат. Мы тоже сняли обувь, но не успели двинуться в каком-либо направлении, как появился хозяин с двумя шелковыми халатами, красным и черным, и произнес:
– Вот ванна, – он показал на дверь, – там машина стиральная, постирайтесь, помойтесь… а вот и апартаменты ваши, в комнате для гостей, – дед открыл одну из дверей в коридоре и провел нас в комнату. – Не стесняйтесь, располагайтесь, как дома, а я – отдыхать. Спокойной ночи или утра!
– Спокойной ночи, – неловко ответил я.
Он пропал за одной из многочисленных дверей огромного коридора. Мы остались стоять посредине комнаты, на блестящем паркетном полу, под огромной люстрой. Перед нами стояла шикарная кровать с белым балдахином и перинами на ней. Я как увидел ее, так ни о чем больше думать не мог, меня потянуло как магнитом завалиться и уснуть. Анфиса стояла и, ничего не понимая, озиралась по сторонам. Я ее одернул:
– Давай стираться… И – спать!
Она закивала головой, взяла у меня халат и направилась в ванную.
Я пытался что-то сообразить о нашей ситуации, но мозг отказывался работать, впрочем, как и весь организм, который был готов выключиться в любой момент.
Я чувствовал, что лишь благодаря невероятным усилиям воли я не упал на паркет тут же, посереди комнаты. Сколько я простоял, отчаянно сопротивляясь наваливающемуся сну, не знаю, но, когда услышал сзади легкое шуршание и повернулся. В комнату в красном халате вошла Анфиса. Сексуально торчавшие соски подсказали, что под халатом ничего нет, и это меня возбудило так, что сон и усталость как рукой сняло. Она прошла мимо меня, слегка покачивая бедрами, и каждое ее движение отдавалось у меня импульсом невероятного возбуждения. Когда она, не снимая халата, упала на кровать, лицом в подушку, я представил ее в своих объятиях, и у меня подкосились ноги. Я устремился в душ, чтобы прийти в себя.
