Андрэ Нортон - Эхо времен
— Я не до конца уверена в своих выводах, — осторожно проговорила Саба, — но во многом я с тобой согласна: в обыденной жизни, по повседневным поводам резонно переговариваться коротко. — Она задумалась и продолжила: — Но все же такое ощущение, что практически любой аспект жизни у йилайлов связан с проявлением той или иной степени враждебности — по крайней мере, когда речь идёт о встречах с чужаками.
— Если верить результатам исследований, проводившихся на протяжении всего нескольких месяцев, — вздохнула Эвелин. — Я все думаю об этом несчастном биологе.
Она поёжилась, вспомнив о горе и ужасе Екатерины в тот момент, когда отряд русских обнаружил останки своего товарища вскоре после первого столкновения с местными обитателями.
Мариам тоже не осталась равнодушной. Она нахмурилась и опустила глаза. Эвелин стало неловко, и она пожалела о сказанном. На миг она забыла о первой напарнице Сабы. Не лежала ли эта женщина в безымянной могиле на какой-нибудь далёкой планете за много столетий от нынешнего времени? Или время из-за чего-то непоправимо сместилось, и Лизетта Аль-Асир потерялась навсегда, как это, судя по всему, случилось с первым напарником Эша.
Эвелин, покусывая губы, гадала: станут ли Гордон и Мариам обсуждать эту тему между собой? У них было много общего, но и он и она были замкнутыми людьми.
Саба подняла голову и тихо проговорила:
— Со мной такое тоже случалось. Часто. Враждебность в речи вполне может подчёркиваться только при виде впервые появившихся чужаков.
— Нам предстоит именно такой приём, — сказала Риордан, радуясь тому, что напряжённый момент миновал.
— Возможно. Но что касается тонкостей, — заметила музыковед, — то большинство фраз звучит как ритуальные вызовы, в которых обе стороны заранее знают и вопрос, и ответ ещё до того, как они произнесены. Это разновидность прямолинейного этикета.
Эвелин кивнула, порадовавшись тому, что чутьё не обманывает её, а мнение пока совпадает с мнением более сведущей в таких вопросах Сабы.
— …а русские только начинали внедряться в местную иерархическую систему, поэтому к ним с вызовами обращались чаще и более формально…
Эвелин показалось, что в мелодичном голосе эфиопки прозвучало сомнение.
— Но?.. — поторопила она Мариам.
— Пока выводы делать слишком рано, — покачав головой, ответила та.
— Понимаю, — согласилась Риордан. — Но говорить об этом все-таки надо, и к тому же, как мы ни стараемся, мы почти не продвигаемся вперёд…
Она указала на велотренажёры.
Саба улыбнулась.
— Ну, хорошо. Мне кажется, что йилайлы совершают очень мало неожиданных или импульсивных поступков — если на основании имеющихся данных мы делаем верный вывод об их культуре. Однако мы вынуждены вернуться к тому факту, что отряд русских исчез внезапно, бесследно, не подав никаких сигналов.
— Этого мы пока точно не знаем, — возразила Эвелин. — Оказавшись на планете, мы, возможно, все же сумеем что-то там отыскать.
— А если нет?
Риордан прикусила губу.
— Признаться, этот вопрос меня тоже тревожит. Я думаю, что проблему — если проблема существовала — создали, вероятно, вовсе не йилайлы, а кто-то из представителей других обитающих на планете рас. О них мы пока ничего не знаем, кроме нескольких имён и набора поверхностных характеристик. У русских, судя по всему, было слишком мало времени, и они не могли узнать об этих существах больше за короткий промежуток от своего появления до исчезновения. Они столько времени прожили в джунглях, наблюдая за городом!
— И?.. — взволнованно проговорила Мариам.
Эвелин вздохнула.
— Что ж… Знаю, осуждать кого-либо несправедливо, но я не могу избавиться от мыслей о том, в кого превратились йилайлы на нашем конце линии времени — в этих ласок. Никаких признаков общественной структуры, музыки — ничего этого не увидели Росс и Эш, когда столкнулись с ними! Ничего, кроме жуткой агрессии и жажды крови!
— Я тоже об этом думала, — призналась Саба.
Риордан обрадованно продолжила свои размышления вслух.
— До сих пор во всех культурах, с которыми мне доводилось сталкиваться так или иначе, всегда встречались хотя бы какие-то следы предыдущих цивилизаций. Но здесь перед нами предстают йилайлы, чья культура предельно сложна и напоминает одновременно о средневековых гильдиях и индийских кастах. Судя по всему, каждый индивидуум при рождении попадает внутрь определённой гильдии и принадлежит ей, похоже, до конца жизни. В именах йилайлов указывают название гильдии, семейное положение и род деятельности — и у каждого есть своё, строго определённое место. — Она покачала головой и заговорила снова. — Чужаков там принимают холодно. Им приходится интегрироваться в систему очень медленно, но все же это интеграция, а не конфронтация. Русские говорят: войны там нет. И тем не менее мы столкнулись с исчезновением отряда.
Саба кивнула.
— Мне предстоит проникнуть в Дом знаний, и, надеюсь, я сумею найти там какие-нибудь разгадки.
— Если только это — не другая тайна, — сказала Эвелин.
Профессор невесело улыбнулась.
— В каком же времени я там побывала? Когда успел кто-то вырезать на дереве моё лицо? Не окажется ли так, что, попав в прошлое, я обнаружу там женщин с другой планеты, которые все похожи на меня, и если именно так и окажется — то откуда взялись они?
Риордан поёжилась.
— Это, возможно, проявление трусости, но я рада, что мне предстоит стать всего лишь «извозчиком». Если, конечно, я вообще успею кем-то стать.
Прозвучал сигнал таймера, возвестивший об окончании тренировки. Саба ушла в душевую кабину, а Эвелин задержалась. Официально время отдыха ещё не началось, поэтому она надеялась найти в спортзале кого-нибудь, с кем можно было бы провести спарринг на матах. Она твёрдо верила, что ничто так хорошо не помогает снять стресс, как поединок с равным партнёром, искушённым в кэмпо[5] не менее её самой.
Риордан направилась к спортзалу, но в тот самый момент, когда она взялась за ручку двери, у неё на запястье негромко зажужжал коммуникатор. Оттянув манжет спортивного костюма, Эвелин взглянула на дисплей и вздохнула.
Миллард! Его «на потом» не отложишь.
Риордан приняла душ и переоделась в рекордно короткое время, а потом помчалась бегом к лифту, чтобы подняться на тот этаж, где располагались кабинеты высшего руководящего состава.
Выйдя из кабины лифта, женщина была приятно удивлена: из соседней кабины вышел её муж.
— Привет, — сказал он и взял Эвелин за руку.
— Ты не знаешь, что произошло? Что там будет, на этом совещании — «ах, ох!» или «о, йес!»?
— Ничегошеньки не знаю, кроме того, что я — это я, а ты — это ты, о, жена моя! — с усмешкой проговорил Росс.
— Стало быть, ты не сделал из Михаила Никулина котлету.
Мердок рассмеялся.
— Я его даже не видел. Кроме того, в нашей семье специалист по отбивным — ты. Тебе в отличие от меня не понадобилось бы много времени, чтобы разделать этого русского.
Эвелин кивнула, скрыв, какое испытала облегчение. После разговора с Сабой она вдвойне порадовалась тому, что не стала снова обсуждать свою первую встречу с Никулиным после того, как они с мужем ушли от Эша к себе. Похоже, Росс успел все обдумать и сделать выводы.
— Вот-вот, и не забывай об этом, — сказала агент Риордан делано командным голосом.
Рядом никого не было. Она прижалась к Мердоку, и их губы слились в коротком поцелуе. Затем Росс постучал в дверь кабинета «большого босса».
— Войдите.
Миллард сидел за письменным столом. Его седые волосы были растрёпаны, он, похоже, не причёсывал их, а просто пригладил руками.
— Что-то случилось? — спросил Мердок, когда они с женой подошли и сели в низкие слишком мягкие кресла, стоявшие перед столом.
— Очень много разного, — отозвался Миллард с кривой усмешкой. — Но это — моя головная боль. Я позвал вас двоих, чтобы все обсудить в последний раз. Понимаю, дело зашло уже слишком далеко, и я не знаю, как выкручиваться, если возникнут проблемы, но должен поговорить с вами — хотя бы для того, чтобы облегчить душу.
— Мы здесь, — не без опаски проговорила Эвелин.
— Если все дело в этих русских… — начал Росс.
— Нет, — вздохнул хозяин кабинета и переложил с места на место пару листков бумаги, даже не взглянув на них. Он откинулся на спинку стула и продолжил; — я помню о том, что мы почти насильно заставили вас участвовать в этой миссии, но только потому, что там отчаянно нужны именно вы двое. Вы оба в прекрасной физической форме: медики дали вам «зелёный свет» после повышения, полученного по возвращении с Доминиона. Но некоторые наши сотрудники, чья работа заключается в том, чтобы следить за подобными вещами, уверены: супружеские пары лучше не меньше года держать на Земле — как говорится, при штабе, до тех пор, пока они не почувствуют — их отношения достаточно крепки и выдержат напряжение работы в поле. А у вас даже медовый месяц не успел закончиться. Что вы думаете о необходимости вот так, впопыхах, отправляться на задание?
