Илья Тё - Броневой
За всем этим охранным великолепием краснокирпичные башенки коттеджей шпилили небушко гордо и даже с некоторым вызовом окружающему скучному и унизительно голодранному миру. Это было нормально — сильные и сытые плевать хотели на мнение слабых и голодающих. И хорошо ещё, если только плевать.
По той же карте, недалеко от гигантской резиденции товарища Шапронова, Маляр без труда отыскал и скромную виллу его скромной спутницы монашки Элены.
Особняк Лены понравился Малярийкину больше. Как и домище командора, он занимал приличную площадь, был окружён высоким забором, но выглядел значительно проще. Всё то у неё было ни как у бабы! Как большинство частных жилищ в этом районе Скайбокса, особняк производил впечатление своими размерами и простором, но при этом отделку имел крайне не богатую. Серенькую. Простую. Кирпичные стены закрывали декоративные композитные панели, кровля весело глядела в небо зеленью искусственной черепицы. По сравнению с гигантами-соседями, отделанными мрамором и величественными ионическими колоннами, дизайн ленкиновского особняка, — как экстерьера здания, так и ландшафта вокруг — был скорее мужской, чем бабий. Никаких тебе фенечек, финтиклюшек. Широта!
Подумав, Маляр заключил, что именно это нравилось ему в Элене Прекрасной больше, нежели остальное. Именно мужской взгляд на вещи и на мир в целом. Взгляд трезвый, отчасти циничный. Но зато реальный, без всякой там тётской фигни. А вот то, что особняк Лены был меньше, чем у Шапронова, объяснялось легко: ведь и уровень «знатности» по местным бандитским меркам Элена Прекрасная имела скромнее, чем чемпион КТО.
Глядя на фасад Элениного особняка, и пиная носком ботинка валявшиеся вокруг камни, Малярийкин размышлял над удивительными превратностями судьбы, которые познакомили его, нищего автомеха с окраины, с этой удивительной девушкой и привели, почти помимо воли, сюда, в самый центр столицы Сибири. Как это было возможно? Малярийкин не понимал.
Тот факт, что сама Элена Прекрасная посетила три дня назад мастерскую на отшибе Новосибирска был попросту невозможен. Малярийкин знал из прочитанной на днях прессы, что Элена не везде сопровождала командора Шапронова. Но когда в тот день он отправился на сутки в далёкий ремонтный ангар, в никому не нужное многочасовое путешествие, она была с ним. Зачем?
Лично у Малярийкина создавалось впечатление, что у Элены не было специальной причины для посещения. Она просто увязалась за своим спутником. С Маляром и Калмышевым она говорила ни о чём, задавала общие вопросы, смеялась, шутила и очаровывала. Мозг Малярийкина не мог выцепить из памяти ни одной детали, способной выдать возможную цель Элены в день её приезда. Она приехала просто так. Она сопровождала Шапронова. Ей ничего от них не было нужно. Кроме, возможно, их самих. Да уж, забавные склонности для девушки, которую хочет половина Сибири!
Из той же прессы (электронных сайтов, просмотренных с телефона) Малярийкин знал, что в последнее время популярность Элены неимоверно росла. Ведущая теле-шоу, глава крупной разрастающейся финансовой компании, в конце концов — просто красивая самка, бывшая топ-модель, со всеми сопутствующими приколами и примочками — поклонниками, обложками глянцевых журналов, фотографиями топ-лесс в интернете (и в неглиже — в плохом интернете), интервью, благотворительными вечерами, светскими раутами и прочими высококультурными пьянками. Неизменно лёгкая, стильная, дерзкая, в откровенных нарядах, с сопровождении шлейфа юности и обаяния, она … она приехала к ним в убогую мастерню на окраину города, вылезла (именно вы-ле-зла, а как ещё можно выбраться из вездехода вроде «Рыси»?) из шапроновской машины, и сердце двух неразлучных друзей (и Маляра, и Калмышева, но особенно — Маляра!) начало биться иначе.
Как именно иначе — вопрос.
Сердце Малярийкина давно и упорно занимала ныне мёртвая Ника. Девушка-механик, девушка-соратник, девушка-друг. Сравнивая Нику и Элену Прекрасную (а как всякий мужчина он все же непроизвольно и без всякой задней мысли детально сравнивал друг с другом женщин, появлявшихся в его жизни), Малярийкин неожиданно находил, что при глубоком аналитическом и предметном сравнении, Ника гораздо более привлекательна и красива нежели Элена Прекрасная. Ника была миловидней, с более правильными чертами лица, с огромными глубокими глазами. Она была чуть ниже ростом, зато с великолепными формами, чудесной большой грудью, и при этом необычайно стройной. Элена по сравнению с Никой казалась просто плоской. С более резкими (при внимательном рассмотрении даже не вполне правильными) чертами, с миндалевидными, чуть раскосыми глазами и гипертрофированно длинным ртом. Безусловно, при объективном анализе Элена Нике уступала. Однако!
Прелесть Элены заключалась в ином. В уровне. В стиле. Маляр мог бы даже сказать — в качестве подачи. Ника носила джинсы и камуфляжную куртку. На голове — бейсболку или вообще какую-нибудь шапочку-петушок, вроде тех, что мог носить в холодную погоду и сам Маляр. Волосы соответственно, Ника скручивала в узел или хвост. Представить себе в таком виде Элену было невозможно. Её наряды были иконами. Её волосы — ходячей рекламой чего-то там.
Нику не видел никто кроме её непосредственных знакомых. Элену крутили по стереовизору каждый день. И как крутили! Кожа на экране казалась шелковой, ноги — бесконечными, а глаза — блистали просто как звезды.
Так что при поверхностном и быстром сравнении, Ника проигрывала Элене Прекрасной, даже не сто, а тысячу очков. Все это Малярийкина смущало. Смущало прежде всего потому, что Элена была к нему и Калмышеву необяснимо мила.
То есть почему именно она была мила как раз легко объяснялось самой Эленой — она преклонялась по её словам перед талантом Калмышева как механика, и талантом Малярийкина — как художника. Но вот ПОЧЕМУ ИМЕННО это происходило, Малярийкин объяснить себе не мог. Однако, перебрав в голове все эпизоды из краткого знакомства с Еленой, Малярийкин сейчас уверовался в одном: Элена Прекрасная приехала к ним в тот день просто так. Случайно. А значит, она не была их врагом.
Так же бездумно как делал в последние часы всё остальное, Малярийкин, находясь словно бы в каком-то наваждении, вытащил из кармана телефон и … набрал её номер. Известный ему после общения в Наш-ангаре. С точки зрения логики, а уж тем более безопасности объяснить это было сложно. Однако Маляр в последнее время собственных поступков не анализировал. Так уж сложилось, что стоя в центре Скайбокса, перед чужим богатым особняком, после потери Калмышева и Ники, никого ближе, чем Элена Прекрасная у него попросту не осталось. Во всем мире. Ни одного человека.
Зуммер пошёл.
* * *Как догадался Малярийкин, Лена панически боялась Шапронова.
Это было ясно без всяких домыслов и пояснений, ведь Леночка Распрекрасная импонировала не только товарищу Малярийкину. А значит, ублюдку Шапронову следовало свою собственность беречь. Поэтому, коротко переговорив по мобильному и обо всем догадавшись, Лена велела Малярийкину обойти её дом вокруг. С чёрного хода выехал неброский автомобиль, приглашающее открылась дверца рядом с водителем. Спустя тридцать минут Малярийкин и новая девушка его мечты сидели в «тайной» квартире, обсуждая будущее и прошлое.
— Вы во многом не правы, осуждая Шапронова в предумышленном убийстве, — заявила Лена, разливая по чашкам кипяток. — Командор неоднократно заявлял о своём желании убрать Юнгу из топ-списка КТО даже лично при мне. Возможно, он действительно привлёк чехов, для решения этого вопроса. Сыграл на увлечённости вашего друга Калмышева деньгами. Однако, вряд ли Шапронов рассчитывал, что пострадает девушка Калмышева, Ника. Думаю, более вероятной жертвой должны были стать вы. Так что, в некотором смысле, Пётр, вам повезло. Вы живы.
— Да уж, везение потрясающее, — прокомментировал Маляр вывод собеседницы. — Вот только что мне теперь делать? Наверное, как нормальный человек и мужчина, я должен мстить. Вот только смогу ли? Я никогда никого не убивал. Во всяком случае, по предварительному умыслу, специально. Перестрелки у Наш-ангара случались часто. Возможно, кто-то из отморозков и ловил от меня пулю брюхом. Даже наверняка. После одной из перестрелок мы с Калмышем нашли за ангаром труп. В грязи. Голова была прострелена из моего обреза. Верхняя часть черепа была просто срезана, как кривым ножом. И внутри головы … внутри головы было пусто. Пыльно и пусто. Знаете, как в кастрюльке, которая долго валялась на улице. Страшное зрелище. И это я его убил. Ну, случайно. Просто стрелял, старался попасть. Я не знал, что убью … А вот так, чтобы специально … пойти и прикончить человека … С другой стороны, такие вещи нельзя оставлять безнаказанными!
