Дэйв Дункан - Герой!
Ваун решил, что попадаться в засаду он не хочет, несмотря даже на то, что все это затеял по собственной воле. По дороге он не поворачивал головы, но краешку глаза что-то расплывчатое не понравилось в темноте слева, после чего ему позволили сделать еще четыре шага.
— Стоять! — раздался за спиной женский крик. Он остановился. Приятно, что все пока осталось таким, каким было всегда, даже если Тэм в этот момент уже мертв.
— Руки вверх. Не опускать.
Он вытянул руки вверх и медленно развернулся, жмурясь на восходящем солнце.
На него действительно был направлен пистолет. Она была в длинном темном халате, все еще практически невидимая, лишь поблескивал металл пистолета. Его она, без сомнения, видела хорошо.
— Я адмирал Ваун. Я друг коммодора Тэма, — слова прозвучали как-то ужасно глупо, — Я без оружия. — Именно это ее скорее всего и интересовало.
— Повернись.
— Если позволите, то я предпочел бы быть убитым с этой стороны.
— Повернись!
Он неохотно подчинился.
— Снимай штаны.
— Что?
— Что слышал. Снимай, или я стреляю. Этот истерический припадок ему не понравился. Он медленно опустил руки и расстегнул ремень, не понимая, что это непонятный ритуал экзекуции или просто-напросто мрачная шутка. Трусы упали к ногам.
— Задери рубашку. Вот чудно!
— Ну и хорошо, — сказала женщина уже совсем другим тоном. — Ты действительно Ваун. Я должна была убедиться.
— Зозо?
Ваун наклонился, чтобы подтянуть штаны, не понимая, как он мог не узнать этот голос. Кроме того, ему хотелось бы знать, сколько вообще людей знают о следах укуса у него на заднице — последствиях одного эпизода, случившегося на охоте, остававшихся в силу того, что они доставляли удовольствие женщинам, порой вдохновляя их на эксперименты. Если братья вышлют кого-нибудь из своих, чтобы вычислить Вауна, они несомненно добьются успеха, первым делом изучив его шрамы.
Восстановив респектабельность, он двинулся на встречу с тенью, двинувшейся на встречу с его тенью, гадая, позволит она себя поцеловать или нет. Как правило, не позволяла, если рядом не было Тэма.
Его приветствие вышло хриплым криком ужаса. Это была Зозо. Нет, это была не Зозо. Неуклюжая, сжавшаяся, слишком маленькая! Она вся сгорбилась, будто пораженная страшным недугом. Ее лицо невообразимо сморщилось, будто ее жарили.
Он выговорил ее имя и с трудом удержался, чтобы не отпрянуть.
Обвислая кожа вокруг ее рта скривилась в горькой улыбке. Жестокая карикатура на прекрасную женщину… Взяли восковую куклу, чтобы разрушить ее, но почему-то остановились на полпути. Множество мелких морщин вокруг глаз, скривившаяся шея, кожа на руках в пятнах. Он слышал об этом, но даже фотографий никогда не видел. Это было ужасно. Его скрутило от омерзения.
— Сегодня тебе не обязательно меня целовать, Ваун.
Это был вызов, а адмирал Ваун никогда не уклонялся от вызова, и хоть много существовало таких, которые он принял бы с гораздо большим энтузиазмом, он преодолел ужас и попытался ее обнять. Она отстранилась.
— Оставь это! — отрезала она. — Всему пришел конец.
— Ой, Зозо! Ты тоже? — обрел он дар речи.
Она кивнула, и шея ее собралась в отвратительные складки. А что с руками в длинных рукавах, с грудью, животом, бедрами? Что там за кошмар спрятан под широким халатом? Это дивное белокожее тело… Да, было время…
Удивительное время. Он неоднократно пытался споить и заполучить ее. В последний-то раз Зозо точно догадалась, чьи это проделки, невзлюбила его и терпела только из-за Тэма.
Если бы Ваун, умирая, имел бы, как она, при себе оружие, он бы, конечно, постарался свести старые счеты.
— Да, — печально сказала она. — Ты посмотрел, Ваун. Убедился. И проваливай.
Что-то было непонятное в том, как светились белым корни ее волос, что-то столь же отталкивающее, как и гофрированная кожа, как и паутина вен… Но непроницаемое выражение лица адмирала Вауна разорило многих игроков в покер, и никогда еще он не радовался этой своей способности, как теперь.
— Я должен поговорить с Тэмом. Она энергично покачала головой.
— Боже мой! В тебе есть хоть что-нибудь человеческое? Ни жалости, ни понимания. Никогда не было. Если бы Тэм хотел тебя видеть… если бы он хотел, чтобы ты его увидел… Пожалуйста, сжалься — уходи.
Ее глаза блеснули. Зозо умела держать себя в руках. Чрезвычайно скрытный характер. Не считая, конечно, тех случаев, когда ее тайно отравляли какими-нибудь препаратами. И сейчас это ошеломляло — видеть, что она боится, дрожит и колеблется. Безнадежность. Очевидно, малопонятные религиозные взгляды Тэма оказались слабы, когда пришло время оплачивать самые главные счета.
— Послушай, Зозо. Я делаю это не из-за извращенной жалости или сострадания. Я здесь по делу, важному де…
Пистолет опять нацелился на него, она попятилась.
— Свинья! — сказала она. Ствол дрожал.
— Ты не поняла! — закричал он, в широком пространстве галереи его слова отозвались холодным эхом.
— Тебя послал Рокер!
Костяшки пальцев руки, держащей пистолет, побелели. Глаза загорелись самой настоящей ненавистью. Он не предполагал, что дело зайдет так далеко.
— Нет! Нет! Это с тобой случилось из-за Рокера, Зозо?
Она по крайней мере не выстрелила.
— Что? — спросила Зозо.
— Вы, оба! — заорал он, заорало эхо, и он продолжил орать, заглушая эхо. Тебе не кажется, что это мало похоже на совпадение, что вы оба умираете одновременно? Черт возьми, Зозо, еще на той неделе вы оба прекрасно выглядели…
Она опустила пистолет. Грустно покачала головой.
— Рокер не посылал тебя?
— Клянусь, нет, — ответил Ваун, теперь спокойно: он перестал быть мишенью и старался обрести невозмутимость, приличествующую знаменитому герою. — Я сам все это затеял. Я совершенно уверен, что этот гад что-то задумал. Или кто-то другой. — Он решил, что ни к чему осложнять ситуацию разговорами о Братстве. Скорее всего кто-то похимичил с твоим бустером, Зозо, но если мы подберем необходимое медицинское…
Она снова покачала головой и сказала, чуть не улыбаясь, отчего выглядела ужасно:
— С Тэмом это уже два года, Ваун. Два года? Он тупо уставился в ее самодовольную физиономию.
— Врачи-то как раз советовали ему увеличивать дозу.
— Но он же не такой старый! — стал спорить Ваун и понял, что не имел ни малейшего представления о том, сколько лет Тэму. Старше него — это да, но ему стоило бы разузнать, на сколько. Хотя его возраст не имел значения. Как и ее.
Такие проблемы никого не волнуют. Забираясь к мужчине в постель, женщина никогда не спрашивает, сколько ему лет. Многие раздвигали колени перед прапрадедушками и не всегда по недоразумению.
Но, по-видимому, его гипотеза оказалась верной, поскольку Зозо кивнула.
— Просто некоторые уходят раньше, адмирал. Тело начало сопротивляться лекарствам. Ты же понимаешь! Некоторым из нас Господь дарует сто лет; другим пожалованы двести. На все воля Божья! — Слова прозвучали искренне, но сморщенное лицо было безутешно. — Рано или поздно Господь посылает за каждым из нас, сейчас вот он послал за Тэмом.
— Два года?
Ваун знал этот холодок, когда ты близок к смерти. Он знал, что сможет встретиться с нею, не намочив штанов, но вот удалось бы ему контролировать свой мочевой пузырь в течение двух лет, он не был уверен. А Тэм ни разу даже косвенно ничем себя не выдал, никак не намекнул.
А Ваун в чем не был силен, так это в разгадывании намеков.
Нервные слова Зозо унесли тишину прочь.
— Когда доза становится слишком большой, внезапно возникает сопротивление.
Фатальное сопротивление. В данном случае это произошло неделю назад.
— А ты? Не может же так совпасть.
Она опустила голову, чтобы спрятать глаза.
— Мы долго были вместе. И мы уйдем вместе. Интересно, знал Тэм о таком решении, и что по поводу самоубийств говорит его религия? Ваун почувствовал себя необычайно одиноко. Глупо, но большая часть его внимания была отдана пульсирующей боли в коленке. Он был безумно голоден, страшно устал, и не в меньшей степени разочарован проясняющейся бессмысленностью долгого предприятия.
Было уже утро, а он не принял бустера.
— Я понял, — сказал. — Я восхищен, Зозо.
Две откровенных лжи подряд. Она пристально посмотрела на него и сказала:
— Спасибо, Ваун.
Она, казалось, почувствовала себя свободнее, как будто в данных обстоятельствах можно верить чьим-либо словам.
— Скорее всего у меня и у самой не так много осталось времени, поскольку я очень быстро слабею. Сначала это незаметно, но с каждым часом проявляется все сильнее и сильнее. Я так устала…
Он никогда до этого не слышал, чтобы она жаловалась. От Зозо можно было бы ожидать большего героизма. Когда ее запас общих мест исчерпался, он сказал:
— Как он сейчас выглядит? — Тэм? Отвратительно!
Она стала агрессивной, и на мгновение в этих останках появилось что-то от былой силы.
