Владимир Корн - Энстадская бездна
— Гвен, еще правее. Видишь свечение внизу справа по курсу?
— Есть, капитан! Вижу, капитан!
Выходит, мне все же не показалось.
— Так держать!
Уменьшив ход до малого, я взял трубу Древних, не забыв накинуть ремешок на шею: вещь невероятно ценная, и свесился за борт с мостика.
— Что-нибудь видно, капитан? — поинтересовался Гвен, и в его голосе слышалось нетерпение и живой интерес. Еще бы, все мы с детства бредим древними сокровищами, и Гвенаэль Джори тоже не исключение.
— Что-то видно, — буркнул я больше себе под нос, — знать бы еще, что именно.
И действительно, свет в ущелье действительно был, но какой-то он непонятный.
Как будто бы и отблески, но разве у костров бывает огонь зеленовато-синего цвета?
— Что там, господин Сорингер? — послышался за спиной голос навигатора Брендоса.
— Взгляните сами, Рианель, — и я протянул ему трубу.
Тот взял ее, занял мое место у самого борта, и надолго к ней приник. Наконец, он от нее оторвался:
— Ни на что не похоже. Как будто и от костра, но цвет совершенно непонятный.
Ущелье, вероятно, глубокое, источник света на дне, и нам виден только отраженный свет от него на одной из скал. Что будем делать, капитан?
И действительно, что будем делать? В этих местах капитан 'Мантельского удальца' Адеберт Кеннет на карте не обозначил ни одной ловушки. Я, прищурил глаза, одновременно расслабляя зрение, осмотрел небо вокруг, чтобы увидеть воздушные потоки. После чего одернул себя: так ли мы уж зависим от них с некоторых пор?
— Думаю, господин навигатор, мы сами себе не простим, если не выясним, что это именно.
— Костер, — не отрываясь от трубы, сообщил через некоторое время Брендос. — И вокруг него люди, не меньше десятка человек.
— Ну-ка, дайте, я взгляну.
Действительно, на дне ущелья горел самый обычный костер, но отблески от него на скале и давали тот самый зеленовато-синий цвет, показавшийся нам необычным. Вокруг костра сидели люди, одиннадцать мужчин, причем среди них явно не было ни одного туземца-паури. Вот один из них взглянул на небо в нашу сторону, что-то крикнул остальным и, удивительное дело, все они дружно метнулись от костра в разные стороны.
При помощи трубы Древних хорошо было видно, что они прячутся в росшем на дне ущелья кустарнике, не сводя глаз с корабля, отчетливого видимого ими на фоне звездного неба. Странно, чего они так испугались? А они напуганы, можно даже не сомневаться.
— Застопорите ход, Рианель, — обратился я к навигатору, когда костер оказался почти под нами. — Что-то непонятное там творится.
С одной стороны, какое нам дело до этих людей? Они не машут призывно, не кричат, не пытаются подавать сигналы с помощью костра. Но сверху хорошо видно, часть этих людей, по крайней мере, трое из них, ранены. Иначе, зачем бы на них белели повязки? Кроме того, в стороне от костра лежало неподвижное тело, и вряд ли этот человек продолжал спать, когда остальные, едва завидев 'Небесный странник', поспешили спрятаться.
— Снижаемся еще, Рианель.
Мы зависли над костром на высоте не самого высокого дерева. Некоторое время внизу стояла тишина, и только слышно было, как потрескивают в костре дрова, и чувствовался запах дыма. Внизу никто не издавал и звука, молчали и мы. Высовываться из-за борта — мы люди ученые: в джунглях Эгастера тот же Родриг словил стрелу, благо, что она угодила ему в руку, не в голову. И хотя я не видел в руках у этих людей ничего даже отдаленно похожего на оружие, но ведь это совсем не значит, что его у них нет.
Наконец, я не выдержал первым, крикнув первое, что пришло в голову:
— Кто вы? У вас проблемы?
И ожидал услышать все, что угодно, только не встречный вопрос:
— А сами вы кто?
— Быстрая доставка рома, — едва слышно буркнул Гвенаэль. — Кто же еще? Заказ выкупать будете?
— Мы пролетали мимо, — это уже навигатор Брендос решил прояснить ситуацию. — Увидели внизу на скалах отблески, заинтересовались. Что-то еще объяснять?
— А откуда вы?
— Оттуда же, откуда и все остальные люди, — вероятно, Гвен находился не в самом хорошем настроении, потому что обычно шутки у него действительно похожи на шутки.
— Так вы не с Альвенды? — Судя по голосу, с нами разговаривал один и тот же человек.
— Нет, — на этот раз навигатор Брендос был предельно краток.
Ситуация начинала мне надоедать. Бывает же такое: мы, бросив все дела, пытаемся выяснить, не нужна ли им наша помощь, а в ответ какие-то тупые вопросы. И я уже собрался сказать — счастливо оставаться, и потянуть рукоять на себя, чтобы поднять корабль выше, когда снизу послышалось:
— Ради самого Создателя, не улетайте, нам нужна ваша помощь!
Гвенаэль и тут остался верен самому себе, негромко пробурчав:
— За умеренную плату и все деньги вперед.
Я взглянул на него: что это такое с ним происходит? Он уже который день не в настроении. Единственное, что приходит в голову, дело в следующем. Управлять летучим кораблем, в отличие от морского, намного сложнее, и тут недостаточно одних навыков. У штурвального должен быть нюх, дар, способность чувствовать, что в следующий миг выкинет корабль. У Гвенаэля все это есть в полной мере. И во всех сложных ситуациях именно он занимает место за штурвалом. А что теперь? Любой из команды 'Небесного странника' — Мирра, Николь, Амбруаз, наш кок, может встать на его место, и корабль будет слушаться его беспрекословно, повинуясь малейшему приказу. Все мы чувствуем себя кем-то особенным, и для этого у каждого из нас есть свой повод. Теперь у Гвенаэля его забрали. Как, впрочем, не стало его и у меня: теперь мой дар видеть ветер практически бесполезен. Но я, в отличие от Гвенаэля, задумывался над этим давно. Еще тогда, когда Аднер только приступил к установке своего устройства.
'Привыкай, Гвенаэль. И чем быстрей ты привыкнешь, тем лучше для тебя будет', - подумал я.
— Кто вы, и что с вами случилось? — голос навигатора Брендоса, казалось, звучит равнодушно. Но я-то знал, что на самом деле все не так: он на редкость человек отзывчивый.
На палубу, привлечённая криками, давно уже высыпала вся команда 'Небесного странника'. Появилась на ней и Николь, и теперь я наблюдал за тем, чтобы она, из извечного женского любопытства, не подошла к борту, и не выглянула за борт, готовый в любой момент закричать. Но нет, она, застыла на месте, как будто к чему-то прислушиваясь, после чего поднялась на мостик:
— Эти люди напуганы. Среди них есть раненые, один тяжело, и он очень страдает.
Зная ее, удивляться мне и в голову не пришло. Я лишь подумал, что из нее получится идеальная жена — без слов будет мужа понимать. Хотя с другой стороны, и солгать ей уже не получится.
— Мы с 'Красавицы Фелиппы', может, слышали о таком? — донеслось с земли.
Конечно же, слышал. И видел. И знаю его капитана. 'Красавица Фелиппа' — небольшой двухмачтовик, даже странно, что на таком малыше мачт целых две. А капитаном на нем Амачинель — худой как рыба-игла, и с выдающимся далеко вперед подбородком, имя только не помню. Ничего плохого о нем не знаю, впрочем, и хорошего тоже.
— А где сам капитан Амачинель? — поинтересовался я.
Со мной разговаривал явно не он, у того голос как надтреснутый, а тут сочный такой баритон, прямо оперный.
— Нет больше капитана Амачинеля, — ответил мне все тот же баритон, и тут же поинтересовался. — Лекаря у вас на борту не имеется?
В голосе явно чувствовалось сомнение: ну откуда на таком маленьком корабле, как 'Небесный странник' возьмется лекарь? Тут он не прав — лекарь у нас отличный, всем лекарем лекарь, и губки у него самые сладкие на свете, и сама она красавица. Я взглянул на Николь, у которой был такой вид, будто она не станет дожидаться, когда корабль опустится на землю, а спрыгнет вниз, чтобы поскорей помочь нуждающимся в лекаре. Теперь предстояло самое трудное — поднять их всех с земли на борт корабля. Дно ущелья неровное, с множеством камней самого различного размера, и о том, чтобы посадить корабль, не могло быть и речи. И еще. У нас не получится сделать так, чтобы 'Небесный странник' завис над самой землей, и достаточно было спустить трап. И все, что мы можем сделать, это спуститься чуть ниже, чтобы хватило длины штормтрапа, он значительно длиннее.
— Эй, на земле! — окликнул я. — Сколько вас, и все ли смогут подняться по штормтрапу?
— Десять нас, десять, и двое точно подняться не смогут, — тут же ответил баритон. Затем, мгновенье помедлив, добавил. — И тело.
— Нам еще трупов на борту не хватало! — в своей язвительности Гвен был неугомонен. Николь метнула на него неодобрительный взгляд, но Гвенаэль сделал вид, как будто ничего не заметил.
— Мы его здесь похороним, — заверили с земли. — Только вы не улетайте, пожалуйста.
И столько в голосе было мольбы, что я невольно вздрогнул, а Гвен на этот раз промолчал.
