Константин Мзареулов - Битва с Непознаваемой
Излом генеральской судьбы показался знакомым. Тогдашний президент Союза Солнечных Миров не страдал излишками гуманизма и был скор на расправу. Возможно, генерал Лестер не слишком любезно принял избрание нового главы государства, к тому же мог не скрывать симпатий к либеральному довоенному руководству. В таком случае просто чудо, как легко отделался профессорский дедушка.
Впрочем, выслушав соображения свежеиспеченного соискателя, Фролов решительно возразил: дескать, Лестер голосовал за Енисейского еще на предыдущих выборах, был горячим сторонником жесткого курса и просто боготворил нового президента, за что имел неприятности от прежнего руководства военного ведомства. По словам Максима Анисимовича, Лестер даже участвовал в генеральской фронде, лидером которой считался будущий министр обороны маршал Ханг.
Оставив до лучших времен неразрешимые загадки прошлого, они быстро покончили формальности с анкетами. Фролов заверил, что на ближайшем заседании ученый совет утвердит тему диссертации. Подмигнув, профессор поделился планами создать при кафедре лабораторию истории технологий, для которой понадобится толковый руководитель с подходящей научной степенью.
Идея возглавить лабораторию показалась Андрею приятной, но не слишком лестной. В чем-то маэстро Паккарди прав: заработки в шоу-бизнесе не сравнить с мизерным профессорским жалованьем. Отказываться он, конечно, не стал: кто знает, как улягутся карты судьбы. Всегда полезно иметь запасной антиграв для экстренного приземления.
Внезапно реле памяти громко щелкнуло, и Андрей растерянно проговорил:
— Как же я мог забыть… Мой дед в системе Альганга воевал. Сержант астропехоты. Надо будет расспросить его с пристрастием.
— Замечательно! — обрадовался профессор. — Всякий раз, когда не хватает материалов, начинайте описывать героический подвиг какого-нибудь солдата или сержанта, который один сдерживал наступление целого космического флота в течение суток!
Фролов хохотнул, но был ошеломлен ответной репликой Андрея:
— Не сутки, а два часа. Максимум — три.
— Почему так недолго? — не понял Максим Анисимович.
— Эти подразделения назывались «двухчасовые патрули», — объяснил Андрей. — Им ставилась задача продержаться до прихода подкрепления. Обычно большие корабли и бронелеты с пехотой прибывали в течение двух часов или не прибывали вообще.
Ошеломленный профессор потребовал, чтобы соискатель Машукевич обязательно написал об этом хотя бы небольшую — на полторы-две тысячи слов — статью для тематического сборника. Фролов был абсолютно прав: ни в одном историческом труде сей факт не упоминался. История — наука, построенная на умолчании неэстетичных фактов.
Глава 3
Хорошо в деревне летом
В порту его встретил отец. Разменяв седьмой десяток, Виктор Афанасьевич погрузнел, редеющая шевелюра засеребрилась седыми ниточками. Они обнялись — считай, больше года не виделись. Обстановка не располагала к обстоятельному разговору — несмотря на все изолирующие ухищрения, по залам непрерывно катались волны перегрузок и невесомости. Двигатели непрерывно взлетавших и садившихся межконтинентальных лайнеров нарушали поле притяжения.
— Когда я строил этот комплекс, мы не рассчитывали на такую интенсивность полетов, — виноватым тоном объяснил отец в машине.
Да уж, четверть века назад Металлика считалась глухим бесперспективным захолустьем — кажется, миллиона три населения на весь континент. По тем временам такой аэровокзал был чрезмерной роскошью. Никто не предвидел бурного экономического скачка и последующих веселых событий…
— Построй новый, — легкомысленно предложил Андрей.
— Уже работаем, — сообщил отец. — На северной окраине. Такую махину отгрохаем — на Земле и Добраве будут завидовать!
Семейными новостями делиться не стали: Андрей чуть не каждый месяц подолгу общался с родителями по видеофону, поэтому знал, кто из кузин вышел замуж и у кого из племянников родилась двойня. Про поступление в аспирантуру он сообщил еще позавчера. Тогда же узнал, что сельская родня готовит большую стрельбу, и охотно вызвался помочь.
— Какая у нас программа? — осведомился городской гость. — Большая пьянка, потом берем ружья и топаем пить на природе?
— Сначала побродим по лесу, — сообщил Виктор Афанасьевич. — Народ уже собрался, тебя ждут.
Он добавил: двоюродные братья поспорили, что стреляют лучше Андрея, что Пашка Напыльников пообещал свернуть башку, если столичный гость попробует подкатываться к его Роксанке, что брательник Савва прилетел еще вчера, что сестренка Снежана собралась замуж за хорошего парня. Полдороги Андрей лыбился, слушая милые деревенские новости, но потом папаша испортил-таки настроение, поинтересовавшись, когда намерен жениться младший наследник. Лаконичный ответ отца не удовлетворил.
— Мне и так неплохо, — вяло отбивался Андрей.
— А та блондинка?
— Она уже не блондинка. Батя, у меня давно не возникало желания завязать серьезные отношения.
— Подумаешь, однажды обжегся! — Виктор Афанасьевич насупился. — Не такое бывает.
— Не однажды, — грустно буркнул Андрей.
Он долго не мог забыть Дженнифер, но появилась Катарина, и он забыл все на свете. Казалось, их отношения складывались просто идеально, только вдруг любимая девушка вышла замуж за случайного знакомого, потом еще за какого-то плюгавенького хмыря. Из-за этого на первом курсе магистратуры с ним случился депресняк, и после диплома возникло желание резко поменять жизнь. Андрей завербовался в армию, где завязался неожиданный роман с не слишком красивой связисткой. Трудно понять, на чем держалась эта любовь, — луны в небе хоть силой гравитации держатся. Короче, через год Натали решила вернуться к позапрошлому супругу, и с той поры Андрей, оскорбленный в лучших чувствах, старался избегать затяжных связей. Это было несложно в легкомысленной атмосфере шоу-бизнеса.
Отец посетовал, что у них в округе не осталось хороших девочек, — все мало-мальски достойные кандидатуры либо в города подались, либо замуж повыскакивали. Ну и хвала Ктулху, с облегчением подумал Андрей. Хватило ему позорных смотрин, устроенных родителями в позапрошлый визит.
Родная деревенька Загорье заметно изменилась. От моста через Бурун-реку и дальше в сторону Горынь-горы на месте частокола скалистых клыков появился большой жилой комплекс на сотню домов. В старой части тоже построили какие-то корпуса, явно производственные. Наверное, те самые фабрики — консервная и молочная, про которые отец весь последний год рассказывал.
Машина приземлилась на площадке за усадьбой. Афанасий Тимофеевич величественно сошел по ступенькам и сурово пожурил внука:
— На одной планете живем, а видимся раз в три года.
— Могли бы ко мне почаще приезжать, — парировал Андрей. — Дед, надо про войну поболтать.
Возможности поговорить им не предоставили. Набежала родня, разбавленная соседями и приятелями. Андрею пришлось сорок восемь с половиной раз отвечать: мол, дела хорошо, не женился и пока не собираюсь, потому и жизнью доволен, артистки в жены не годятся да и не стремятся. Еще спрашивали про погоду в Кракенбурге, про недавний ураган, про городские сплетни. Само собой, всех интересовало, что случится в ближайшей сотне серий «Трефового туза», «Жестокой красавицы», «Звездных витязей», «Страсти среди звезд» и, разумеется, «Смертельного меридиана».
Конец безобразию положил мамкин брат Аркадий, без малого двадцать лет возглавлявший сельсовет:
— Отставить! — рявкнул бравый майор запаса. — Время к полудню, а мы еще не собрались. Чтобы через полчаса все были готовы. Кто вернется — вечером посидим за бутылкой чаю, там начешетесь языками.
Традиционная дядькина шутка насчет «живыми вернутся не все», как обычно, вызвала волну бабьих всхлипов. Под этот веселый аккомпанемент толпа рассосалась, и Машукевичи вошли в дом. Афанасий заветным ключом отпер оружейный сейф. Маслянисто заблестели стволы.
— Разбирайте пушки, внучеки, — призвал дед. — Самолично третьего дня смазал и пристрелял.
Савва любовно погладил свою верную вертикалку «Баян» с комбинированными стволами: верхний — гладкий, 12-го калибра, нижний — нарезной, 9 мм. Отец и дед с обычными прибаутками вооружились неразлучными «Бронтозаврами» добравского завода. Старенькая магазинка-универсал, которую Андрей брал на охоту, начиная со дня совершеннолетия, вызывала ностальгические чувства, но не более. Для серьезных забав он приобрел «Кайнозой», переделанный из армейской винтовки Рейнхольда образца 2396 года.
Старики недовольно покривились, а потом и вовсе возмутились, услыхав, что игрушка стоит не меньше чем аэромобиль среднего класса.
