Антон Грановский - Тень
– Как у тебя со здоровьем, студент?
– До сегодняшнего дня не жаловался. Послушайте, я не знаю, кто вы такой, но если вы немедленно не…
– Погоди-ка… – Владимир Иванович сунул руку в карман плаща и достал мобильный телефон. – Не возражаешь, если я тебя сфотографирую?
– С какой стати?
Владимир Иванович наставил на Андрея объектив мобильника и нажал на кнопку. Перед глазами у Вершинина что-то ярко полыхнуло, по спине пробежали мурашки, и сердце резко скакнуло в груди.
Несколько мгновений Андрей сидел неподвижно. Затем тряхнул головой и сипло проговорил:
– Крутая на вашем телефоне вспышка.
– Ксеноновая, – небрежно сообщил Владимир Иванович. – Как ты себя чувствуешь?
Андрей поморщился от боли в глазах и вымолвил:
– Жить буду. – Затем посмотрел на Владимира Ивановича, моргнул и вдруг воскликнул: – Вот черт! Так вы тот самый. из переулка? Постойте. – Андрей мучительно потер пальцами виски и хрипло проговорил: – Это что же… Выходит, все это было правдой? Черт, теперь понятно, почему у меня так паршиво на душе… Вы меня уже фотографировали, да? Вчера вечером.
– Верно, – признался Чигур. – Но тогда вспышка была выставлена на отрицательный мнемоштрих. А сейчас – на положительный.
– Поэтому я все и вспомнил?
– Да.
– Черт! – Андрей снова поморщился. – Как же мне паршиво… Кто были те люди, которые напали на меня? Откуда они взялись?
Чигур сдвинул кепку на затылок:
– Вопросы, вопросы, вопросы. Когда-то я был таким же любопытным. И вот чем это закончилось. Поверь мне, студент, тебе не стоит знать слишком много. Как сказал Экклезиаст, многие знания умножают многие печали.
– Если вы не заметили, я уже знаю слишком много, – сказал Андрей. – Я видел, как уличные бандиты превратились в вампиров. Видел, как вы убили жену олигарха, которая разрывала когтями металлический корпус машины. Этого достаточно, чтобы сойти с ума.
Владимир Иванович немного помолчал, а затем сказал:
– Превратились в стригоев.
– Чего? – не понял Вершинин.
– В стригоев, а не в вампиров. Так вернее. Те гады, с которыми ты схлестнулся на Большой Никитской, – стригои. Нечто среднее между вампирами и оборотнями. А теперь, студент, напрягись и вспомни: ты не замечал за собой слежки? Андрей задумался.
– Несколько раз мне казалось, что за мной следят, – задумчиво проговорил он. – Но я в этом не уверен.
Чигур вздохнул:
– Хреново, студент. Эти зря следить не станут. Наверняка ты что-то у них взял. Ну колись – взял, а?
– Как вам сказать. – Андрей снова поморщился. – Вообще-то, была одна вещь.
– Какая?
Андрей несколько секунд молчал, затем вздохнул и полез в карман куртки. Вынув из кармана перстень, он показал его Владимиру Ивановичу:
– Вот. Его обронила Литовцева. Перед тем, как все началось.
Владимир Иванович прищурил серые глаза и внимательно оглядел вещицу:
– Гм. – Он перевел взгляд на лицо Вершинина: – Ты уже пытался его продать?
– Да. Сегодня утром я заносил его в ломбард. Чигур усмехнулся:
– Хотел заложить чужую вещь? Андрей покраснел:
– Я же не помнил, откуда он у меня.
– Ладно, не напрягайся, – небрежно сказал Владимир Иванович. – Лучше скажи: почему перстень все еще у тебя?
– Когда я отказался продавать перстень за три тысячи рублей, ростовщик тут же предложил мне тридцать. И глаза у него при этом были такие, будто он готов оторвать у меня перстень вместе с рукой. Тогда я запросил. пять тысяч долларов. Чигур присвистнул:
– А он?
– Он согласился.
– Почему же ты его не продал?
– Ростовщик сказал, что у него нет при себе таких денег и просил подождать.
– Чего подождать?
– Пока он позвонит какому-то богатому другу, и тот подвезет деньги. Но пока он звонил, я подошел к двери подсобки и услышал разговор. И этот разговор очень сильно мне не понравился.
– Почему?
– Мне показалось… – Андрей запнулся, но сделал над собой усилие и договорил: – Мне показалось, что они собираются меня прикончить, чтобы забрать перстень. Это, конечно, чепуха, но… – Вершинин поморщился. – Черт, теперь я даже не понимаю, почему так решил.
Поглядывая на перстень, Чигур вновь поскреб пальцами небритую щеку.
– Интересно, интересно. – пробормотал он. – Так, говоришь, ростовщик сильно заинтересовался перстнем?
– Ну да.
– Ты помнишь ломбард, в который заходил?
– Конечно. Он недалеко от Рижского вокзала, рядом с заброшенным складом стройматериалов.
Владимир Иванович иронично прищурился:
– Случалось бывать там и прежде, да?
– Было дело, – признался Андрей. Несколько секунд Чигур думал, а потом сказал:
– Вот как мы поступим. Ты отведешь меня в ломбард и покажешь того ростовщика.
– А дальше?
– А дальше по обстоятельствам.
Владимир Иванович взял в руку трость и поднялся. На этот раз Андрей посмотрел на трость с опаской и уважением, поскольку знал, какое страшное оружие таится в этом неприглядном на вид предмете.
5
В ломбарде было тихо и безлюдно. Мандельштауб сидел за прилавком и разглядывал в лупу какую-то побрякушку. Завидев в дверях Андрея, ростовщик просиял.
– Таки решили вернуться, господин студент? – проговорил он. – И это правильно. Никто не даст вам за перстень лучшую цену. Прошу вас, молодой человек, прошу.
Однако, увидев вошедшего следом Чигура, хозяин ломбарда замер с открытым ртом. По лицу его пробежало что-то вроде судороги.
– Ре… регистратор? – выговорил он и сглотнул слюну.
Чигур сдвинул кепку на затылок, затем поднял трость и положил ее конец на прилавок.
– Стригой Мандельштауб, – холодно сказал он, – на время дознания ты лишаешься привилегий, данных тебе Регистрационной Комиссией. Также сообщаю тебе, что в случае твоего неповиновения я имею полное право стереть тебя в порошок и развеять по ветру. Ты понял меня, стригой?
– Я понял тебя, регистратор, – отозвался Мандельштауб и метнул на Андрея полный ненависти взгляд.
Одно мгновение они смотрели друг другу в глаза, а в следующее Иосиф Самуилович сделал нечто совершенно дикое и неожиданное. Он рыкнул, как хищный зверь, и одним прыжком оказался на прилавке.
Чигур быстро заслонил Андрея, но Мандельштауб молниеносным ударом руки отшвырнул регистратора в сторону.
Владимир Иванович опрокинулся спиной на стол. Ножки стола подломились, и Чигур рухнул на пол вместе со столешницей. Ростовщик же, оскалив огромные клыки, ринулся на Андрея.
Но тут Чигур вскочил на ноги и схватил Мандельштауба за ворот, а затем резко дернул ростовщика на себя и швырнул о стену.
Иосиф Самуилович ударился о стеллаж с товарами и упал на пол. Он хотел подняться, но наконечник трости уткнулся ему под кадык.
– Только дернись, и я сыграю твоей головой в футбол! – проговорил Владимир Иванович. – Я лишаю тебя регистрации, стригой!
– Не имеешь права, регистратор, – прорычал в ответ Мандельштауб.
Владимир Иванович усмехнулся:
– Ошибаешься. Я регистратор с широкими полномочиями. Если понадобится, я могу разрубить тебя на куски и помочиться на останки.
– Хам. – с ненавистью и презрением прошипел Мандельштауб. – Люберецкий жлоб.
– Люберцы не трогай, кровосос. А то огребешь по полной.
Иосиф Самуилович хлюпнул носом и сделал жалобное лицо, а потом вдруг ударил по трости когтистой рукой и прыгнул было к двери. Но Чигур молниеносно выкинул вперед руку, схватил ростовщика пятерней за лицо и сильно дернул.
Раздался жуткий треск, словно кто-то рвал ткань, и кожа с лица Мандельштауба осталась у регистратора в руке.
В то же мгновение Владимир Иванович выхватил из кармана бутылочку, похожую на газовый баллончик, направил ее на ростовщика и нажал на кнопку.
Облако пара ударило Мандельштаубу в лицо. Тот заорал и рухнул на колени. Там, где кожа была содрана, открылась часть ужасной морды, страшнее которой Андрею не приходилось видеть даже в фильмах ужасов.
Вершинин попятился и хрипло проговорил:
– Что это?
– «Святая вода», – небрежно ответил Владимир Иванович. – Газ из специально синтезированных нейротоксинов. Для человека безвреден. Действует только на стригоев.
– Я не про газ. Я… про это. – И Андрей кивнул в сторону ростовщика.
Мандельштауб, стоя на коленях, пытался приделать к звериной морде оторванный лоскут кожи.
– Ты испортил мне личину, р-регистратор! – прорычал он. – Знаешь, во сколько она мне обошлась?
– Скажи спасибо, что голова на месте, – отчеканил Владимир Иванович.
Мандельштауб сверкнул глазами и процедил сквозь сжатые зубы:
– Ты превысил свои полномочия, регистратор. Я буду жаловаться твоему начальству.
– Жалуйся, кому хочешь, – холодно обронил Чигур. Затем прищурил голубые глаза и холодно произнес: – Сегодня утром этот парень приносил тебе перстень, и ты согласился заплатить ему пять тысяч долларов. Потом ты вышел в подсобку и кому-то позвонил. Я хочу знать, кому.
