Юрий Вольнов - Сталь и песок
Что касается национальной принадлежности населения, то здесь обитали в основном представители Русского Содружества, но попадались и представители других народов. Пропуском в подземный город являлось отсутствие претензий со стороны Службы Безопасности Корпорации и владение языком той корпорации, которая контролирует данный город. Так что здесь не составляло труда, пообщавшись с представителем знойной Африки, быть им же посланным на чистейшем русском, а зайдя в ресторанчик, отделанный позолоченными драконами и иероглифами – опробовать традиционные русские пельмени.
Кроме заведений, решающих проблему набивания пуза и утехи плоти, присутствовали и торговые лавки, в которых приобреталось все – начиная от простых аккумуляторов до еще не остывших от выстрела импульсников. В многочисленных ответвлениях, не всегда зарегистрированных на картах столицы, продавались товары посерьезней: от простых шахтерских тягачей до отремонтированных песчаных танков. Кроме экземпляров, угнанных из других городов, продавалась единицы, списанные Батальоном как "непригодные к дальнейшей эксплуатации", но местные умельцы не без поддержки вездесущих прапорщиков "восстанавливали" их и продавали втридорога. Все были довольны, кроме страдавшей Корпорации, считавшей все, что есть на планете, своим добром, а посему карманная корпорационная полиция раз за разом устраивала рейды по выявлению и экспроприации неофициально продаваемой техники. Основной целью являлась ловля нечистых на руку наемников, но, как говорится среди прапорщиков: "…если проблема не решается при помощи денег, значит она решается при помощи больших денег. "…
Среди толпы жителей Дыба возвышался колоссом. Со своими "два в присядке", он к тому же распугивал людской поток хмурым выражением лица и непомерным размахом плеч. Недовольно морщась от царившего на площади запаха множества людей, недовольно поглядывал на вращающееся лопасти вентиляторов, словно кукушки выглядывавших из многочисленных дыр по всему куполу.
– Чего же тут всегда так воняет? – Брезгливо поморщившись, Дыба едва не наступил на зазевавшегося торговца. – Ну, а ты чего рот разинул?! Перед глайдером тоже рот разеваешь?
Пробормотав извинения, щуплого вида мужичок собирался улизнуть, но, пойманный Косяком, взвыл от боли в заломленной руке.
– Верни, что взял… – впившись раскаленными гвоздями рассерженного взора, Косяк дождался пока у воришки не дрогнет взгляд, – сломаю руку, а еще и морду разобьем…
Посчитав, что пластическая операция обойдется дороже, чем вернуть украденное, мужичок протянул блеснувший золотыми контактами прозрачный диск. Отпустив моментом растворившегося в толпе неудачника, Косяк протянул электронный кошелек, хлопающему по карманам Дыбе.
– Был деревней, таким и сдохнешь, – улыбаясь во все лицо, он покачал головой, – нет, ну я удивляюсь. Как можно ловиться на элементарные вещи? По тебе же сразу видно – идет вахлак.
Хмуро забрав диск, Дыба переложил его во внутренний карман и не оставляя ни одной щели, тщательно затянул липучки комбеза. Хмуро насупившись, он угрожающе бычился и бросал кругом косые взгляды.
– Город, – презрительно сплюнул Дыба и двинулся к указанной вывеске, – ворье одно.
– Вот дите, – повернувшись к Черепу, Косяк пожал плечами, – это жизнь. Или ты – или тебя.
Не желая встречаться со взглядом здоровяка, люди предпочитали перед Дыбой расступиться, зато на идущих следом товарищей, обрушился поток торгашей, предлагающих жизненно необходимые любому уважающему себя "марсианину" карту с помеченными секретными месторождениями и "безумно полезный на поверхности крем от загара"…
– Как я не люблю это столпотворение, – начал жаловаться Череп, – постоянно или что-нибудь отдавят или сопрут.
– Да ничего не сопрут, ты главное хлебалом не щелкай, – давая пинка, очередному свежепойманному карманнику, ответил Косяк. – Вполне милый городок, это ты просто со своей "виртуалкой" да железками совсем одичал. Почаще в город нужно выбираться.
– О!, – уткнувшись в спину Дыбы, Косяк потер ушибленный нос, – кажись, пришли.
Остановившийся напротив входной двери, сильно смахивающей на широкие шлюзовые ворота, Дыба ожидающе смотрел на Косяка.
На что Косяк ехидно ответил:
– Чего смотришь? Вон же панель, нажимай – и дверка откроется.
Над входом висела ярко освещенная вывеска, явно бывшая в прошлой жизни секцией танковой бронеплиты. Вывеску рассекала рваная дыра проделанная попаданием явно не из мелкого калибра, а ниже, лазером было выплавлено: "Посторонним вход… – не рекомендован". Справа, тусклой подсветкой выделялась панель стандартного терминала. Нажав кнопку вызова, троица принялась ждать открытия дверей.
– Слушай, Косяк, а чего у них тут все такое "казенное"? – спросил Дыба, оглядывая соседние кабачки, резко отличавшиеся постоянно открывающимися и закрывающимися створками, в которые входили и выходили люди.
– Да хозяин бывший наемник. Контракт вышел, но что-то там со сроком освобождения, – перемигиваясь с мимо проходившими девицами, ответил Косяк. – В общем, решил здесь остаться, вот и открыл кабачок для нас.
– Для нас?
– Да… именно для тебя. Все бросил и сказал… – забыв о девицах, Косяк начал ерничать, – вот исключительно для классного парня Дыбы открою я кабачок. Будем дарить друг другу гири, а нажравшись – разучивать бравые марши и цитировать устав…
– Ща в репу дам! – предупредил Дыба.
Косяк наигранно обиделся:
– Ага, чуть что – так сразу в репу, а как про жисть спросить, так Косяк!… Уйду я от вас, в публичный дом, буду там нравственность преподавать!
– Да ладно заливать-то – нравственность! Я удивляюсь, как с таким количеством спирта в организме к тебе еще пристает всякая венерическая зараза, – улыбающийся добрым оскалом Дыба представал зрелищем не для слабонервных. – Я же ласково пока спрашиваю.
– Ласково!? Ну это же меняет дело, ласку я люблю, – делано испугавшись, Косяк подобострастно начал отвечать. – Ну так, о чем я… а… О великий и Ужасный Дыба, это давняя история началась еще… когда люди толпой мамонтов валили.
Прервала увлекательный рассказ разошедшегося Косяка входная дверь, с тихим шелестом втянувшаяся в стену. Рассмеявшийся Дыба дотянулся до Косяка, притянув того под мышку, сказал:
– Вот что мне нравиться в людях, так это мелкий подхалимаж!
– Какой подхалимаж!?!? – делано возмущаясь, Косяк пытался вырваться. – Кристальная правда, о Великий и Уж… точно великий… я даже бы сказал здоровый… собака, попался. Вот только освобожусь и тебя завалю, как того мамонта. Чем больше танк, тем проще в него попадать… Череп, давай сюда ракетный комплекс, я поймал… отличную мишень!
– Скорее, она тебя за уши держит… – Череп натужился, пытаясь пропихнуть друзей в раскрытые двери. – Ладно, пошли, а то столько штрафных я не выпью.
Помещение производило впечатление. Кабачок частично освещался за счет стеллажей заставленных разнообразными по форме и содержанию бутылками. На стенах подсвечивались голограммы, изображавшие людей и технику из славного боевого прошлого хозяина заведения. В глубине от прохода находился помост, по периметру которого плясали лучи света. Упираясь косматыми лучами в мозаичный потолок, разбегались по залу блики радуги, успевая выхватывать медленно танцующих девушек в диковинных расцветках случайного совпадения цветных зайчиков.
Расположенные вокруг сцены столики были наполовину заполнены посетителями, тем или иным способом связанными с Наемным Батальоном.
Необычной для такого рода заведений была стойка бармена, формой напоминающая лобовую часть танковой башни, за которой и расселись человек двадцать курсантов. При виде новоприбывших раздался дружный рев приветствия, как видно компания уже успела "расслабиться" не с одной бутылкой.
Героям освободили почетные места в центре и выставили "штрафные". После такого радушного приема, да еще и по замечательному поводу, веселье разгорелось с новой силой. Начиналось все благородно и чинно – с тостами и пожеланиями. Но неумолим не гласный закон Архимеда – "количество выпитого равно количеству произносимых глупостей"… Речи становились все более лаконичными, а желания перестали ограничиваться тарой. Чаще глаза останавливались на изгибающихся в танце фигурах девушек. Все настойчивее становилось желание коллективного признания танцовщицам в платонической любви и не только, но местные охранники грозным видом и хмурыми взглядами дали понять, что тут никакой любви нет. По крайней мере в стенах этого кабачка ее точно не будет.
* * *
Разочарованные курсанты, погруженные в жаркие споры, выпили двухдневный запас пива, после чего пришли к коллективному выводу – если любви нет, то место для подвигов в жизни всегда найдется. Какая же добрая вечеринка да без потасовки. Приглядываясь к посетителям, в поисках "условного противника", они рыскали мутными взглядами, тщательно высматривая любые проявления неуважения или насмешки.
