Дмитрий Матяш - АТРИум
Жаль, что некоторые люди думают, будто каждое из атрийских существ – людоед. Возможно, они бы избежали многих проблем, если бы не пытались их уничтожать при каждой встрече, думая, что у тех на уме только их мясо.
Потерявший от ужаса дар речи майор сначала стоял, ошарашенно вглядываясь в наклонившуюся к нему голову гельминта, а потом вдруг закричал, дважды в него выстрелил и бросился бежать. На ходу он чуть не сбил Кудесника, продолжающего изображать из себя памятник, и взлетел на камышовый островок. Раненый червь дернул щупальцами, издал пронзительный, чем-то напоминающий совиный писк и ушел обратно под землю. Вода и болотная жижа из воронки столбом взметнулись к небу, будто земля от мощного взрыва, облив бродягу с головы до ног.
Кудесник этого не видел, но, судя по тому, что суетившийся на островке майор стрелял в воду, воронка образовывалась в ближайшей к нему бочаге. Кудеснику не хотелось ему помогать, подсознательно он даже был рад тому, что так получилось, – будет знать, самонадеянный сукин сын, как играть в подобные игры и, главное, тыкать ему в спину пистолетом! Но вот есть же кое-что в человеке, что толкает его в подобных ситуациях на безрассудные поступки. И это совсем не чувство жалости. Скорее гораздо более редкое качество – способность поставить себя на место того, кто безнадежно попался в чьи-то когти. Ведь ты, окажись в подобной ситуации, хотел бы, чтобы тебе помогли, так же? Небось полжизни не задумываясь отдал бы – только пусть выручит кто, подаст руку помощи, хоть друг, хоть враг! И куда сразу деваются мысли, обычно возникающие, когда видишь, как кто-то влип по-крупному, вроде: «А-а, все равно уже не жилец, зачем лишний раз мне рисковать?» О себе ведь так не хочется думать, верно? Называть себя «не жилец» и безучастно махать рукой.
– Ох и дурак же я, – пробормотал Кудесник, бросаясь обратно. – Ох и дурак!
Следы их маршрута все еще оставались видны на поверхности, да и память еще, слава богу, не подводила. В двадцать раз быстрее, чем они продвигались вперед, Кудесник помчался назад. Не чуя под собой ног и не думая о том, скольких еще гельминтов может привлечь своим шумом, он оббежал светящуюся синим аномалию, перепрыгнул небольшой бочажок и, призвав оставшиеся силы, бросился к месту крушения.
– Черт! – выкрикнул он, приблизившись к месту назначения. – Черт! Черт! Черт! Твою мать!..
Вертолет почти полностью ушел в болото. Десантный отсек был залит однотонной жидкой кашицей, и до мерцающей под потолком желтым светом контрольной лампочки оставалось не больше двух сантиметров.
«Боже, что я делаю? Боже, что я делаю?» – вспыхивало в голове бродяги, но он, словно одурманенный, продолжал снимать с себя куртку и в одночасье разгребать под дверным проемом грязь, чтобы можно было влезть внутрь.
Тяжелый вертолет медленно погружался в пучину ила. Времени было катастрофически мало, но отдаленные крики майора, бегающего по краю лезвия, и пахканье пистолета подсказывали, что тот еще жив.
Сбросив бушлат и набрав в легкие как можно больше воздуха, Кудесник всунул голову в холодную, смердящую гнилью полужидкую массу. Все оказалось гораздо хуже, чем он мог предполагал, ведь одно дело – когда в нос и уши заходит чистая, прозрачная вода, и совсем другое – воняющая, пузырящаяся, во много раз плотнее по составу разбавленная грязь. Шевелить руками в ней было очень трудно, и первая попытка отыскать оружие не увенчалась успехом. Кудесник не дотянулся до скамьи. Нужно было лезть глубже, забираться в залитый отсек полностью, но верхняя кромка дверного проема уже давила ему на копчик, как лезвие гильотины. Если он влезет в вертолет полностью, назад пути уже не будет. Выбираясь обратно, чтобы набрать воздуха, он проскреб до крови спину, но даже не почувствовал этого.
Крики и выстрелы на островке к тому времени стихли. Но автомат теперь был нужен Кудеснику вдвойне позарез. Если он остался один, то без оружия ему с болот точно не выбраться. Нужно нырять. Но как, если вертолет с каждой секундой опускается все глубже? Это же верная смерть!
– К черту! – яростно ударив по обшивке вертолета ногой, крикнул Кудесник. – Пошел ты к черту! Тони, сука!
Поднялся на ноги, схватил плавающий на поверхности бушлат и уже развернулся было, чтобы идти прочь, но потом вдруг обернулся, бросил одежду и с разгону нырнул в отсек. Ухватился за петли для десантников, подтянулся – на поверхности некоторое время торчали лишь его ботинки. А затем и те ушли в грязь.
Наконец он нащупал плоскость скамьи. Как чумной начал шарить по ней и вдруг наткнулся на… протянутую ему холодную руку.
– О, Господи! – закричал он, но при этом ни одно слово так и не вырвалось из его глотки.
Ему показалось, что его тело щекочут не вздымающиеся пузыри, а прикосновения мертвых пальцев «азаматовцев», тех, кого он убил или кто из-за него умер… «Назад! Назад!» – билась в голове мысль. В панике он начал размахивать руками с утроенной силой, будто отбиваясь от невидимого противника, и случайно зацепил пальцами ремень автомата.
Как выбрался назад, он не помнил. Сознание возвратилось к нему тогда, когда он уже сидел возле торчащего из болота холмика моторного отделения, увенчанного короной винта с фрагментами лопастей. Сидел по пояс в грязи, обхватив руками колени, а поодаль уже был слышен звук, с каким стекает по канаве бурный дождевой поток. Гельминт поднял шею из бочага примерно метрах в десяти от бродяги. Наклонившись вперед, раскрыл пасть, пошевелил щупальцами у Кудесника над головой, убедился, что тот не выражает враждебности, и убрался восвояси, снова подняв в воздух облако воды и грязи.
Егор встал, взял нуждающееся в детальной чистке оружие, одежду и побрел в противоположную изначальному маршруту сторону. Дальше болото становилось гуще, вдали виднелась стена сосен – та самая, что поспособствовала мягкому приземлению, но это отнюдь не значило, что топи там заканчивались.
Он уже успел отойти на достаточное расстояние, когда услышал чей-то тихий, еле слышный стон и призыв о помощи. Голос долетал откуда-то слева, с «двух часов», как говорят спецназовцы. В той стороне, насколько это позволял разглядеть лунный свет, было чисто в том смысле, что не росли камыши и не поблескивали бочаги. Приглядевшись, Кудесник разглядел лежащего там человека.
Это был второй пилот вертолета, молодой совсем лейтенант, с тоненькими усиками и светлым лицом.
– Эй, вы, – позвал он дрожащим голосом. – Помогите, пожалуйста…
Кудесник еще издали увидел, что дела у парня плохи. Должно быть, он выпрыгнул на лету, когда вертолет еще только начинал терять высоту. Если бы он чуть повременил, то вместо высыхающего и достаточно твердого болота мог упасть в ил и тогда бы выжил. Но он выпрыгнул слишком рано, и теперь обе его ноги казались неественно длинными и выкрученными, будто принадлежали совершенно другому человеку.
– Я – с-с-тажер… – заикаясь, заговорил он. – У меня э-э-это первый вылет… Скажите, я сильно ранен?
Похоже, парень все еще находился в шоке. Он сел, упираясь спиной в кочку, и теперь мог видеть и оценить характер повреждений. Но тем не менее от Кудесника он ждал успокаивающего ответа.
– Я не смогу тебя отсюда забрать, – присев возле него, отрицательно покачал головой Кудесник. – Ты весишь около восьмидесяти килограммов. Если я буду тебя нести на плече, мы вместе утонем в болоте. Если я сооружу носилки, ты будешь терять много крови, потому что ноги будут волочиться по земле. Отсюда до ближайшего поселка по меньшей мере километров шестьдесят, пешим ходом идти два дня. У нас нет ни воды, ни еды, ни боеприпасов, ни бинтов, ни зеленки, чтобы предотвратить сепсис. Ты не дотянешь. Извини… У тебя есть пистолет?
Глаза лейтенант потухли. В какой-то миг он начал рыскать взглядом по земле, словно искал, чем можно заинтересовать бродягу, чтобы тот задержался еще. Боли при этом он будто не чувствовал, на лице его отражалось лишь беспокойство и страх.
– Нет, нет, пожалуйста, не у-уходите… я знаю. – Он протянул к Кудеснику руку, когда тот поднялся на ноги. – Я кое-что слышал… может, это вас заинтересует. Тот ч-человек с лицом, я случайно подслушал, как он говорил о вас с кем-то по телеф-фону, по секретной линии, у нас на базе. Настаивал на п-продолжении эксперимента… Сильно так н-настаивал.
– Какого эксперимента?
– Н-незнаю. Подполк-ковник Васильев назвал его «визитером», так у н-нас называют гостей из Москвы, но л-лично я думаю, что он не оттуда. Черт его знает, откуда, но не из М-москвы. Он всем заплатил, и у н-нас на базе, и «азаматовцам»…
– Куда меня везли?
– В Ванавару. А перед тем, как упасть, В-васильев связался с тем человеком, и тот приказал ему после падения вести вас на запад к какой-то точке сканирования. А г-где Васильев, кстати?
«Черт-те что!» – подумал Кудесник.
– Послушай, я тебе обещаю, что, как только доберусь до ближайшего поселка или встречу по пути людей, я им заплачу за то, чтобы они вытащили тебя отсюда. У меня есть цацка, которую не забрали «азаматовцы» при осмотре. – Кудесник вытащил из-за пазухи «брошь». – Я ее им отдам.
