Сергей Палий - Санкция на жизнь
В это время его руки уже нащупывали на задней стороне шлема клапан кислородного шланга.
Это был единственный шанс.
Призрачный, как силуэт шаттла, несущийся неподалеку с гигантской скоростью относительно Солнца.
— Там вакуум… — бормотал Стас, прикидывая, куда направить вектор начального импульса, чтобы остановить вращение. — Пока борт заполнится воздухом, я двадцать раз сдохну… Если эти изверги вообще не исполосовали лазерами регенерационную систему… Хотя постой-ка… А может, получится добраться до техкаюты! Там ведь должны быть резервуары с кислородом для промышленных нужд! Нет, отпадает. Переходники не подойдут…
Стас наконец заставил себя заткнуться и сосредоточиться. Дико отвлекал молоточек пульса, истово колотящий по вискам. И общая муть в голове…
Так. Спокойно.
Теперь – короткий импульс.
Нужный набрал побольше воздуха в легкие, резко сдернул предохранитель, вырвал из шлема шланг и, придерживая его пальцем, начал прерывисто выпускать воздух в направлении, противоположном собственному вращению.
Давление в баллонах было уже не высоким, поэтому ему в целом удавалось сдерживать перчаткой рвущийся наружу поток кислорода. При этом то и дело приходилось возвращать шланг на место, чтобы не задохнуться.
Спустя пару минут, наполненных грохотом сердца и мысленной трехэтажной матерщиной, Стасу повезло. Он наконец дал точный импульс, который практически остановил вращение. Теперь темный силуэт «Ренегата» находился справа-сверху, если, конечно, допускать существование таких понятий в открытом космосе.
Предстояло самое сложное. Выпустить струю воздуха так, чтобы вследствие реактивного движения сблизиться с челноком. И не приведи вакуум промахнуться! Тогда – все. Смерть.
Нужный постарался восстановить дыхание. Что ж – один шанс. Или повезет, или нет.
Он закинул руку за голову. Перчатка послушно легла на защелку клапана. Пальцы слегка подрагивали, и это явно не способствовало успеху предстоящего маневра.
— Спокойно, Нужный, — шепнул Стас. — Без нервов. Вдумчиво и сердито. Наверняка.
Клацнул клапан.
Воздух с шипением потек в студеный вакуум, незамедлительно превращаясь в белесый инверсионный след из кристаллической пыли, простреленный навылет жесткими лучами далекого Солнца.
«Ренегат» поплыл навстречу. То есть это, бесспорно, сам Стас начал приближаться к шаттлу, но в тот момент ему проще было думать наоборот.
Триста метров…
Двести…
Нужный почувствовал, что набрал достаточную скорость, и вернул шланг на место. Глубоко вдохнул остатки кислорода… Давление в баллонах близилось к нулевому. Автономная телеметрия скафандра на все лады вопила в наушниках, предупреждая, что наступает рубежный момент, который не совместим с продолжением жизнедеятельности пилота…
Ах как умилительна с ее стороны такая забота!
Сто метров.
Последние глотки воздуха, которые приходится уже с силой высасывать из резервуаров.
Пятьдесят.
Утешает одно – не промахнулся. Точно в шлюз. Какое-то нелепое получается везение: попасть на родной борт и погибнуть вместе с ним…
«Ренегат» вблизи выглядел целехоньким. Только возле распахнутого настежь кессона парили разные вещи, выметенные изнутри корабля во время декомпрессии. И все это – в красивом облаке кристаллического кислорода, подсвеченном Солнцем.
Что же все-таки произошло, когда пилоты истребителей получили санкцию на атаку? Разве что выпущенный воздух все-таки изменил курс шаттла, и они не нажали на свои красные гашетки.
Но почему в таком случае – Стасу почудилось, будто вся материя наизнанку вывернулась?
Неужто и впрямь его так унитазом по шлему шибануло, что глюки словил?
А ведь сколько раз зарекался закреплять тяжелые предметы для запасного пользования! Мало ли…
Поглощенный этими бессмысленными размышлениями, Стас влетел в кессон, словно пуля. Он все же немного не рассчитал скорость и чуть было не поплатился за эту оплошность, вписавшись в цилиндры климат-компрессоров, покрытые инеем. Хорошо хоть удалось зацепиться обрывком троса за крепежный кронштейн.
Дыхания уже не хватало.
А от рубки, возле которой находилась техкаюта с промышленными кислородными резервуарами, Стаса отделял тридцатиметровый лабиринт из коридоров, отсеков и проходов.
Отчаянно отталкиваясь от стен, аппаратуры и комингсов, он помчался в носовую часть корабля. Недостаток воздуха уже начал сказываться на координации движений. Гнетущее чувство страха, как и невесомость, окутало Стаса плотным мешком. Перед глазами мелькали панели, консоли, напольное покрытие, тумблеры и какие-то бесконечные прорезиненные швы… Сознание начало мутиться.
— Я… хочу… жить… — просипел Нужный, уже не понимая, что тратит на эти никчемные слова последний воздух.
Очередной изогнутый коридор.
Муть…
Какие-то кабели… или шланги…
Стальной цилиндр с округлой буквой, называние которой он отчего-то забыл, и циферкой. Порядковый номер циферки он помнил… 2.
Пьянящее марево забытья.
Бездна.
* * *Чипсы разлетелись по всему кокпиту плоскими мини-астероидами. Некоторые уже успели сгруппироваться в небольшие картофельные скопления с общими центрами тяготения. Компенсатор ускорения так и не работал.
Стас сидел в кресле пилота и размышлял, философски глядя на пустой дисплей связи и изредка отлавливая чипсины…
Уровень радиации был слегка выше нормы во всех отсеках. «Ренегат» мягко, но уверенно фонил.
Оказавшись в безопасности, Стас первым делом принял капсулу антирада и проверил – не произошла ли утечка в реакторах, но там, как ни странно, все оказалось в порядке. Резервный даже работал в штатном режиме, поддерживая атмосферу, климат и энергетическую насыщенность основных узлов челнока. Но счетчик Гейгера не мог врать. Складывалось впечатление, будто борт облучили извне. Хотя этот вопрос в данный момент волновал Нужного постольку-поскольку.
Стас наслаждался вновь обретенной жизнью.
Неизвестно каким чудом ему удалось добраться до промышленных резервуаров с кислородом, кустарным способом совместить абсолютно неподходящие друг к другу шланги и вдохнуть живительного, хотя и невыносимо холодного газа. После этого Стас вместе со здоровенным баллоном, благо тот был невесом, поплыл в рубку, дистанционно задраил переборки шлюза и врубил компрессионные насосы и терморегуляторы. Через полчаса на борту установилось нормальное давление, образовалась пригодная для дыхания атмосфера и приемлемая температура.
Ему повезло.
Подобное настолько редко случается в космосе, что Стас невольно задумался: почему же именно для него выпал шанс остаться в живых?
Обычно в пространстве во время аварий все решается за считаные секунды. Либо тебя разносит по ближайшему космосу мерзлым фаршем, либо все быстро приходит в норму, и ты даже толком не успеваешь понять, что оказался на волоске от гибели.
У Стаса было предостаточно времени, чтобы осознать это…
Извернувшись, Нужный осторожно выловил очередную оранжевую чипсину и отправил ее в рот. С наслаждением захрустел, размазывая языком по нёбу пряный вкус паприки.
Вообще-то во время рейса запрещалось употреблять в пищу несанкционированные продукты, но в этом вопросе медики и контролеры полетов шли на уступки: у каждого пилота имелся крошечный НЗ из непротокольных «вкусностей».
Первый шок от пережитого прошел, и теперь Стас педантично разбирался в обстановке. Его настораживало несколько моментов.
Первое. Радары не фиксировали шести кораблей, стартовавших с «Багрянца». Более того: на экранах не было самой станции, и локационные устройства упорно отказывались ее пеленговать.
Второе. Барахлила навигационная система. Причем как-то странно барахлила: в расчетах появились погрешности дальних астрономических привязок. То есть Солнце, Марс, Земля и остальные планеты были на месте, а вот контрольные звезды будто бы чуточку сместились с положенных мест. Такое, конечно, не могло произойти даже теоретически, поэтому Нужный списывал это на неисправность аппаратуры и ошибки в компьютерных программах.
Третье. «Ренегат» все еще оставался беспомощен и продолжал нестись прочь от плоскости эклиптики с крейсерской скоростью. А это было ни много ни мало – несколько сотен километров в секунду относительно Солнца.
И последнее. Самое неприятное. Все радиочастоты, на которых он посылал запросы, оставались глухи и немы. Молчал Марс. Не откликались другие ближайшие корабли, идущие своими курсами. И, что действительно было странным – не откликалась далекая «Эфа».
Земля словно бы не замечала покалеченный среднетоннажник, отчаянно несущийся прочь от обитаемой части Солнечной системы.
