Рэндел Фрейкс - Терминатор 2: Судный день
Сквозь мутное стекло в палату лился солнечный свет, отбрасывая на голую стену напротив тень в виде решетки. В комнате не было ничего, кроме стальной раковины унитаза и хорошо отполированного металлического зеркала, намертво вмонтированного в стену.
Койка, с которой сняли матрац, была прислонена к стене ножками наружу. В одну из них вцепились потные руки, сухожилия напрягались и расслаблялись, когда заключенная медленно делала упражнения на растягивание, отбрасывая с миндалевидных карих глаз длинные, спутанные, влажные от пота волосы. На молодой женщине была тюремная рубашка, больничные брюки, она подтягивалась, схватившись за верхнюю ножку поставленной на спинку кровати, и ее гибкое тело, прямое и упругое, напрягалось, точно стальная линейка. Она поджала колени, и ступни поэтому не доставали до пола. Худые, мускулистые плечи поднимались вверх, опускались, снова поднимались вверх… Она, похоже, не чувствовала усталости — даже ритм упражнения не замедлялся.
Как машина.
Доктор отошел от окошка, чтобы в него могли заглянуть другие.
Женщина отвернулась от двери. Она вела себя так, словно не знала, что за ней наблюдают. Но на самом деле она знала.
Мелькание лиц в дверном окошке отражалось в зеркале. Но женщина не желала знать об этом унижении — она ведь не подопытная крыса. Она продолжала делать упражнения, но руки ее подрагивали — мускулы начали уставать.
Когда в окошко заглянули все желающие, доктор снова подошел к нему и, изобразив на лице приветливую улыбку, щелкнул переговорным устройством и сказал:
— Доброе утро, Сара.
Сара Дженет Коннор отвернулась от кровати и взглянула на Силбермана. Годы, которые она провела в изоляции, наложили на нее отпечаток. Лицо приобрело дерзкое, напряженное выражение, взгляд блуждал точно в поисках спасения. Казалось, она готова как к бегству, так и к борьбе. Некогда мягкий и плавный овал лица затвердел и стал резким. Она все еще была красива какой-то дикой красотой, но имела измученный, затравленный и страдающий вид.
Именно так и должна выглядеть пациентка психиатрической клиники.
Сара ответила тихо, ужасающе монотонно. Это напомнило Силберману глухое ворчание животного:
— Доброе утро, доктор Силберман. Как ваша нога?
Доктор в мгновение ока лишился самодовольного выражения.
— Отлично, Сара.
Отключив переговорное устройство, он обратился к практикантам:
— Видите ли, несколько недель назад она… ткнула мне в коленку отверткой.
Присутствующие незаметно улыбнулись. Силберман заставил себя держаться как ни в чем не бывало, пытаясь обрести уверенность в привычном потоке медицинских терминов. Сара представляет собой загадочную и мощную силу природы, которую он, фактически, заточил в клетку, а теперь, образно говоря, опутывал сетью медицинской тарабарщины.
— Особенно интересна композиция бреда. Она считает, что машина, называемая «Терминатор» и принявшая человеческий облик, отправлена из будущего, чтобы убить ее. А также, что отцом ее ребенка был солдат, посланный на ее защиту. И тоже… из будущего. — Он не смог удержаться от иронической улыбки. — Если я не ошибаюсь, из 2029 года.
Практиканты хмыкнули.
— Видимо, эта бредовая идея сначала овладела ее дружком, потом передалась ей. Чрезвычайно интересный случай передачи идей. Но и не такой уж редкий, как может показаться на первый взгляд. В последнее время мы все чаще встречаемся с подобными фактами. Своего рода реакция отторжения на возросший технократизм нашего общества. И, по-видимому, попытка защитить себя от дегуманизации отношений в современном мире. Если бы эту незаурядную энергию пациентки, с которой она отстаивает свой опасный бред, удалось направить на ее собственное излечение, она давно бы была на свободе.
Силберман замолк. Ему вспомнилась Сара, какой он впервые увидел ее на допросе в полицейском участке. Она связалась с каким-то то буйным параноиком, с которым они бежали, но его в конке концов убили. Сара на несколько лет исчезла из поля зрения Силбермана и, по иронии судьбы, снова была направлена под его опеку после неудачной попытки устроить взрыв в местном отделении корпорации, производящей компьютеры. С тех пор она оставалась самой упрямой, неуступчивой из его пациентов, хотя за это время состояние ее должно было улучшиться. Его немного беспокоило, что так и не удалось подобрать подходящего для нее лечения. Стараясь отогнать от себя неприятные мысли, доктор отрывисто бросил:
— Пошли дальше.
Практиканты переглянулись и двинулись к следующей камере.
Силберман задержался, чтобы дать указание старшему санитару.
Дуглас был ростом шесть и четыре десятых фута, весом 250 фунтов и отличался приветливостью гремучей змеи. Силберман старался говорить тихо, чтобы практиканты его не слышали.
— Я не люблю, когда пациенты устраивают беспорядок в палатах. Проследите, чтобы ей дали торазин.
Дуглас кивнул и знаком приказал двум дюжим санитарам следовать за ним. Силберман отправился догонять практикантов.
Дверь открылась, и Сара обернулась.
Дуглас вошел медленно, угрожающе небрежно постукивая деревянной дубинкой по двери. За ним шли еще двое. Один из них держал нечто похожее на укороченную палку погонщика скота. Сара по опыту знала, как больно бьет эта палка. В руках другого был поднос, на котором стояли стаканчики с красной жидкостью.
Торазин.
— Пора принимать лекарство, Коннор, — сказал Дуглас.
Сара метнула в него безумный взгляд. В ней боролись ярость и страх.
— Сам принимай, — отрезала она.
Дуглас ухмыльнулся как можно небрежнее. Его палка не переставала отстукивать по двери: тук, тук, тук…
— Ты должна вести себя хорошо — сегодня к тебе придут…
— Я не стану принимать его. Снова эти… ужасы.
— Никаких ужасов.
Он с размаху ударил ее дубинкой в живот. Она согнулась пополам и упала на колени.
Дуглас с силой пнул ногой по койке, прислоненной к двери, и она с грохотом обрушилась в нескольких дюймах от головы Сары. Сара метнулась в сторону, и, превозмогая боль, прохрипела:
— Попробуй еще раз, скотина, и я убью тебя.
Дуглас нахмурился, взял у второго санитара плетку и подошел к скорчившейся на полу Саре.
Она знала, что будет дальше.
— Отойди от меня, свинья! А-а-а!..
Удар пришелся по спине, когда она пыталась подняться. Она опять упала. Плетка взметнулась над ней, затрещали электрические разряды, она сжалась от боли. Дуглас схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги. Поднес к ее губам стакан с торазином.
— Последний раз прошу, дорогуша, — просюсюкал он.
Сара попыталась из последних сил освободиться, но с Дугласом ей было не сладить. К тому же она не могла допустить, чтобы ее покалечили. Чтобы выбраться из этого ада, ей понадобится много сил. Зажмурившись, она с трудом проглотила обманное зелье.
Снова эти сны наяву. Она тут же почувствовала приближение сонного облака. Теперь они могут делать с ней все, что захотят, например, навсегда заточить в этих стенах, изолировав от мира.
И тогда что-нибудь может случиться с ее сыном.
СНИМОК ИЗ «ПОЛЯРОИДА»
Джон воровато согнулся у автомата, выдающего наличность в глубине банковского зала. Тим, нервничая, стоял на стреме. Джон протолкнул украденную карточку в прорезь машины.
— Скорее! — торопил его Тим.
Но Джон не спешил. Он умел сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Спешка приводила к ошибкам, на исправление которых потом уходило время. Он не хотел ошибаться. Спокойно набрал команду, маленький дисплей показал номер карты. Джон набрал его на терминале кассового аппарата и опустил требование на триста долларов. Машина, словно сомневаясь, замерла. Джон знал, что наверху машины установлена видеокамера, делавшая мгновенный снимок того, кто получает деньги. Но Джон предусмотрительно сбрызнул объектив подсушивающим дезодорантом. Когда он высохнет, порошок покроет поверхность объектива и изображения не получится.
Тим заметил, что на стоянке появилась машина, из нее вышла полная женщина с сумкой.
— Идут!
Джон схватил Тима за полу рубашки.
— Стой! Ни с места!
Тим забеспокоился, увидя, что женщина направляется в их сторону. Секунду спустя автомат зажужжал и выбросил пятнадцати— и двадцатидолларовые банкноты.
— Вот и все, — сказал Джон.
Бросив взгляд через плечо, Тим присвистнул:
— Вот это да! Где ты научился?
Джон протянул руку, протер объектив камеры и начал складывать деньги в сумку.
— У моей матери. Настоящей матери. Пошли, малыш…
Тим взглянул на приближавшуюся женщину. Она смотрела на них, но разделявшее их расстояние, похоже, было слишком большим, чтобы она смогла сообразить, чем они занимаются.
