Михаил Кисличкин - Дипломат поневоле.(СИ)
Так что ничего удивительного в массовых протестах, охвативших города – миллионики не было. Власти в общем-то были готовы к подобному развитию событий, но накал страстей оказался слишком велик. Во время столкновений с милицией и комитетчиками в Москве, Санкт – Петербурге и Новосибирске появились первые жертвы. Причем с обоих сторон – в больнице скончались от ожогов двое милиционеров, когда в их плотные ряды попала двухлитровая пластиковая бутыль с коктейлем Молотова, а с десяток протестующих закончили свои дни в морге с диагнозом «многочисленные травмы не совместимые с жизнью» . Но больше всего власти разозлил ряд убийств сотрудников комитета полезности, работники которого приняли на себя весь шквал народной ненависти. Убивали их из-за угла, подло, явно лишь за одну только принадлежность к ненавистной организации. В ответ особое положение в крупных городах сменилось чрезвычайным режимом и комендантским часом, а зачинщиков беспорядков, реальных и мнимых, повсюду задерживали десятками и сотнями. Власть показала свою способность отвечать на беспорядки предельно жестко, и протесты были подавлены.
Впрочем, Ане сейчас было не до происходящих в масштабе страны перемен. Ее гораздо больше заботили личные проблемы. Выглядело все достаточно печально – мораторий на пересмотр коэффициентов полезности вне зависимости от работы и должности касался только женщин с несовершеннолетними детьми. Ее семья – папа, мама и сама Аня под эту категорию никак не попадали. И как раз ее маму – вполне преуспевающего менеджера по продажам медицинской техники в коммерческой фирме и ее саму – студентку медицинского университета со средней успеваемостью, пересмотр коэффициентов полезности затрагивал напрямую. Их старая полезность в рамках указа президента была аннулирована. Новую должна была определить на своем заседании тройка комитета, и им с мамой уже были выписаны повестки на пятнадцатое января. Отца девушки, как госслужащего, этот пересмотр не коснулся, но сделать он ничего не мог. Так что дружную семью коренных горожан в ближайшем будущем ожидало вполне возможное расставание, когда маму отправят служить родине в одно место, а саму Аню в другое. В отчаянии Анина мама даже пыталась уволиться с работы и устроиться хотя бы санитаркой в государственной больнице, лишь бы остаться в городе на «твердой» работе с гарантированной полезностью, но и этого не удалось – все вакантные места подобного рода были заняты подсуетившимися ранее. Ловушка захлопнулась. Причем, на самом деле сделала она это уже давно. Тогда, когда полтора десятка лет назад граждане одобрили введение коэффициентов полезности и комитета полезности, думая, что это коснется лишь бомжей, алкашей и зарвавшихся коррупционеров, когда никто и не думал протестовать против изменений в конституции, закрепляющих эту практику – в тот момент общество молчаливо согласилось с пересмотром социального договора, превращающего свободных граждан фактически в крепостных. А вот осознание этого факта пришло лишь сейчас, когда государство своим правом воспользовалось.
Вот поэтому девушка и приняла Илью за своего спасителя. А как же – офицер, связан с какими-то секретными делами, о которых ей и говорить нельзя. Звонит и договаривается о встрече как раз тогда, когда проблема встала очень остро, и ничего более важного просто нет. Значит может помочь, зачем же еще? О том, что оторванный от мира в своей спецчасти парень просто не в курсе происходящего, она и подумать не могла. Каким образом Илья решит проблему, Ане было в общем-то все равно – надеяться ей было больше не на кого.
Заказав и выпив до половины третью чашку кофе, Илья надолго задумался. Надо сказать, что рассказ Ани в немалой степени его ошарашил. Конечно, облава в студгородке РХТУ была сама по себе тревожным признаком, но о том, что все приняло настолько глобальный масштаб, парень не подозревал. В висках уже стучала маленькими молоточками головная боль – Илья не переносил кофе, в больших количествах оно неизменно вызывало у него тахикардию и неприятные ощущения в голове. Но сейчас было не до этого – надо было срочно найти какое-то решение. Бросить Аню в такой ситуации просто так он не мог – этого бы Илья не простил самому себе никогда. А впрочем, что там думать – понятно все, есть только одна возможность помочь Ане. Вопрос лишь в том когда начать разговор – сейчас или завтра, с глазу на глаз? При личной встрече лучше, но и время тянуть не следует. Ладно...
– Посиди недолго здесь – кивнул парень заплаканной девушке. – Я скоро вернусь. Все будет хорошо.
Илья вышел из кафетерия, прошелся немного по университетскому коридору, и вскоре нашел что искал – небольшую аудиторию для семинаров, пустовавшую в это время. Затворил за собой дверь и, подойдя к окну, решительно набрал на коммуникаторе номер экстренного вызова.
– Илья – раздался вскоре в трубке голос Липатова. – Что случилось?
– Случилось Максим Петрович. Много что случилось. Что же вы нам ничего не рассказали? В стране такое происходит...
– Ты хочешь поговорить об этом? Прямо сейчас? – в голосе подполковника прорезались язвительные нотки. – Или может все-таки отложим до завтра? Мне кажется, у тебя своих дел перед стартом должно быть выше крыши.
– Проблема не у меня лично.
– А, понятно. Не беспокойся, семьи участников экспедиции никаких проблем с комитетом иметь не будут.
– Спасибо и на том. Максим Петрович, я не знаю в курсе вы или нет, но у меня есть невеста...
– В курсе Илья, еще как в курсе. Такое разве забудешь? Возможно, ты со своей синей «госпожой» скоро увидишься.
– Некогда хохмить Петрович, – неожиданно для себя резко крикнул в трубку Илья. У меня в Архангельске невеста. Аней зовут. У нее и ее семьи по последнему указу комитет аннулировал полезность. И не говори, что ты об этом не знал!
– О проблемах не знал, – сбавил несколько тон подполковник. – Но я то что могу сделать? Я к комитету никакого отношения не имею.
– Я думаю можете, товарищ подполковник – возразил Илья, снова переходя на «вы» . – Если даже вы лично не знаете никого из комитета, то наверняка знаете такую высокопоставленную шишку, которая к комитетским начальникам двери ногой открывает. И для которой оформить новые, высокие коэффициенты Ане и ее матери ничего не стоит. Иначе просто быть не может. Наверняка наша экспедиция курируется на самом верху, не в бирюльки играем. Позвоните куда следует и сделайте так, чтобы у Ани и ее матери с полезностью все было хорошо. Это мое условие.
– Вот как, даже условие, – нехорошим тоном сказал Липатов. – А если нет тогда что?
– Ничего, – немного помолчав, как-то устало выдохнул в трубку Илья. – Ничего. Что я ребенок что-ли, вам условия ставить? Вы все такие крутые, а от меня в экспедиции совсем ничего не зависит, не так ли? Вы меня просто по приколу с собой решили взять прогуляться на несколько парсеков? Или все-таки, извините за высокий стиль, властям что-то нужно, в том числе и от меня лично? А раз от меня командованию что-то требуется, то могу и я кое-что потребовать взамен, вот что я думаю.
– Не властям нужно Илья, а родина просит – прервал его монолог подполковник.
– Хорошо, в таком случае я прошу родину в вашем лице об ответной услуге. Думаю, родине это сделать будет нетрудно – запальчиво сказал Илья. Помолчал немного и продолжил другим тоном. – Помогите мне Максим Петрович. Это для меня очень, очень важно и я думаю решить вопрос с комитетом вы в силах – по большому счету это пустяк. Очень прошу, помогите. Просто дайте слово, что вы постараетесь решить эту проблему и мне больше ничего не нужно.
– Ладно, жди звонка, – после паузы сухо сказал Липатов – Выросло поколение торгашей на нашу голову. Ничего святого, даже лучшие из вас с родиной уже готовы торговаться. Правильно вас президент прижал, с таким материалом империи не построишь. – В голосе подполковника явственно слышались нотки неподдельной горечи. Куда Россия катится... – на том конце трубки раздался сигнал отбоя.
Подполковник перезвонил через три часа, когда Илья с Аней не спеша прогуливались по улице ожидая новостей. Девушка нервничала, крепко держала Илью за руку и не отпускала от себя ни на шаг.
– Все, пусть твоя Аня с тещей не волнуется. Их семье в индивидуальном порядке утвердили новые высокие коэффициенты на старом месте работы. Электронное уведомление придет им сейчас по почте, а к вечеру с курьером будут бумаги. Думай теперь студент, как перед своей госпожой будешь за связь на стороне оправдываться. Ты меня в такое втравил, что я ей при встрече все обязательно расскажу, будь уверен. Бывай, до завтра – сказал Липатов и сразу же отключился.
Аня не осталась с Ильей на ночь в гостинице – она стремилась домой, спеша поделится радостью, что все семейные проблемы решены. Илья ее понимал и не настаивал, хотя от встречного предложения переночевать у нее дома решительно отказался. Распрощались по быстрому. У подъезда своего дома Аня прошептала «буду ждать» , поцеловала парня в губы и скрылась внутри. Илья проводил ее долгим взглядом и медленно пошел к гостинице. До начала комендантского часа оставалось минут двадцать, но ему было все равно. Впрочем, обошлось – по дороге его так никто и не остановил.
