Алексей Калугин - Кластер Верда: Первое правило крови
– Господин Дунгаев любит абстрактную живопись, – сказал коротышка, заметив, с каким интересом рассматривает гость картины.
– Понятное дело, – кивнул Валтор. – Кто ж ее не любит?
Хотя сам он прежде не видел ничего подобного. Поскольку вообще был не любитель живописи. Особенно современной. Которая, по мнению Валтора, мало чем отличалась от увеличенной до размеров стены фотографии.
Они вошли в вестибюль, с потолка которого свешивались три огромные люстры, похожие на перевернутые ледяные глыбы.
В конце вестибюля находилась большая двухстворчатая дверь, декорированная под мореный дуб, с массивными, блестящими, замысловато изогнутыми ручками.
– Личные апартаменты господина Дунгаева, – доверительным полушепотом сообщил коротышка.
Подойдя к двери, он надавил на одну из дверных ручек.
Дверь не открылась. Но откуда-то сверху послышался удар гонга.
– Это что значит? – насторожился Валтор.
– Мы уважаем традиции! – пафосно возвестил коротышка.
Валтору это ни о чем не говорило. Но переспрашивать он не стал. Зачем, если скоро и без того все станет ясно?
– Дверь номер восемь, – сообщил бесстрастный голос.
Настолько невыразительный, что невозможно было понять, принадлежит он мужчине или женщине.
– Идем, – взмахнул двумя пальцами у плеча коротышка.
– Мы разве еще не пришли? – удивился Валтор.
– У господина Дунгаева дюжина комнат для приема гостей. Нас поставили в известность, в какой он нас будет ждать.
Они прошли в дальний конец вестибюля, где за широкой малиновой портьерой прятался узкий проход. Настолько узкий, что идти по нему им пришлось одному за другим. Сначала – коротышка, за ним – Валтор и в самом конце – громила.
– Почему все так сложно? – спросил недовольно Валтор.
– В целях безопасности, – таинственным полушепотом ответил быстро шагающий впереди коротышка. – У господина Дунгаева много недоброжелателей.
– Да брось ты! – недоверчиво прищурился рамон. – Хочешь сказать, его пытались убить?
Коротышка ничего не ответил.
Валтор все так же недоверчиво хмыкнул. Преступления в Кластере были такой же редкостью, как дождь в пустыне. По той простой причине, что преступнику некуда было скрыться. А за всем происходящим в общественных помещениях неусыпно следили видеокамеры. Для того чтобы раскрыть преступление, скафлерам достаточно было просмотреть записи соответствующих камер за определенный отрезок времени. Конечно, несмотря на это, порой в Кластере что-то случалось. Бывает ведь, что человек в состоянии аффекта не думает о последствиях своих действий. Но это были не громкие преступления, вызывающие общественный резонанс. И, уж точно, не заказные убийства. Так что, окружая собственную персону повышенными мерами безопасности, Кир Дунгаев, скорее всего, просто набивал себе цену.
Они прошли мимо двери, на которой светилось окошко с номером «пять». Следующей оказалась дверь под номером «девять». Затем – дверь под номером «один».
– Это тоже в целях безопасности? – указал на следующую дверь под номером «три» Валтор.
– Точно, – кивнул коротышка. – Номера комнат меняются в произвольном порядке. И только сам господин Дунгаев знает, какая комната каким номером обозначена в данный момент.
Наконец они добрались до двери с номером «восемь».
Коротышка надавил большим пальцем на светящуюся ячейку с номером. Дверь беззвучно ушла в стену. Коротышка переступил порог и сразу же сделал шаг в сторону, освобождая проход Валтору.
Поплотнее обхватив пакет, который он держал под мышкой, Прей вошел в комнату.
Помещение оказалось таким же большим, как вестибюль со свисающими с потолка глыбами льда. Для того чтобы дойти до противоположной от входа стены с огромным мозаичным панно, запечатлевшим стилизованное изображение солнца, нужно было сделать не менее двадцати пяти шагов.
С потолка свешивалось несколько больших круглых светильников, вся поверхность которых была испещрена многочисленными оспинами, напоминающими лунные кратеры.
Левую стену занимало огромное голографическое панно, изображающее невысокую, но на удивление пропорциональную гору с плоской заснеженной вершиной. Если бы Валтор интересовался географией, то знал бы, что гора эта называется Фудзияма и находится она на острове Хонсю. Но кого могла интересовать география в Эпоху Сепаратизма? К тому же на Японских островах не был возведен ни один Кластер. Причина очевидна – повышенная тектоника. Так что японские сепаратисты перебрались на континент и обосновались где-то среди бескрайних просторов Сибири. Хотя ничего этого Валтор тоже не знал. И название «Сибирь» ему ровным счетом ничего не говорило. Он слышал его пару раз краем уха, но где и когда, уже и не помнил.
Правая стена представляла собой бесконечный открытый стеллаж глубиной примерно в ладонь, разбитый на несметное число ячеек, ни одна из которых формой и размерами не повторяла другую. Все они были заняты причудливыми вещицами – коробочками, вазочками, шкатулками, фарфоровыми фигурками, деревянными масками, перьями, веерами, небольшими гравюрами, камеями, иконками, статуэтками, игрушечными домиками, солдатиками, кружками, паровозиками, машинками, геометрическими фигурками совершенно непонятного назначения, некоторые из которых были особым образом подсвечены – снизу, сверху или сбоку. Все вместе это создавало впечатление не эклектично подобранной коллекции, а скорее собрания ненужных вещей, которым чья-то совершенно парадоксальная мысль нашла применение.
Чтобы добраться до конца комнаты, нужно было обойти пять столиков – два чайных, два для совещаний и один журнальный. В конце же, на небольшом возвышении, под мозаичным солнцем стоял сверкающий черным лаком монументальный двухтумбовый стол.
В помещении никого не было. Видимо, Кир Дунгаев опаздывал на встречу. Или намеренно заставлял приглашенных ждать, подчеркивая тем самым значимость собственной персоны.
– Ты говорил, сюда не пройти со стилетом, – насмешливо глянул на коротышку Валтор. – Я не видел ни одного охранника.
– По дороге сюда ты миновал, как минимум, пять сканеров, – ответил тот. – Если бы хотя бы один из них звякнул, знаешь, что бы тогда произошло?
– Вы бы не вошли в эту комнату, господин Прей.
Последнюю фразу произнес человек, вышедший из тени, а, может быть, из стены, в трех шагах от того места, где стояли вошедшие. Он был высок ростом, но узок в плечах. Одет он был в черный, плотно облегающий тело полуспортивный костюм на молнии. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, открывая высокий белый лоб, на котором не прочертила линию ни одна морщина. Большие, широкие губы совершенно не гармонировали с длинным острым носом и маленькими, близко посаженными глазками. И уж совсем неуместной казалась тоненькая полоска черных прямых усиков, будто приклеенная к самому краю губы.
– Господин Дунгаев!
Бело-голубые разом вытянулись в струнку.
Дунгаев взялся за замок молнии и медленно потянул его вниз.
– Ты можешь идти, – кивнул он коротышке.
И тот моментально выскользнул за дверь.
– А ты сядь вон там, – Дунгаев указал на кресло в углу, в которое тотчас же переместился громила.
Дунгаев расстегнул молнию до конца, стянул с себя черную спортивную куртку и кинул ее на пол. Под курткой у него оказалась кремовая гипюровая манишка с короткими рукавами и пышным кружевным жабо. Из рукавов торчали худые бледные руки.
– Мне нравится ваш стиль, господин Прей, – сказал он, окинув Валтора придирчивым взглядом.
– Это не стиль, а образ жизни, – ответил рамон.
– О, да, – не то улыбнулся, не то скривил губы Дунгаев.
И замер в ожидании непонятно чего.
Не собираясь первым начинать разговор, Валтор подошел к стеллажу и стал рассматривать выставленные на полках вещицы. Вначале его внимание привлек голубоватый, будто светящийся изнутри камень, на котором сидела большая, с дерзко выставленными рожками улитка, вырезанная из темно-коричневого с желтоватыми прожилками камня. Затем он увидел большую гайку, закрепленную на отполированной дощечке. Гайка была семигранная.
– Я могу вам что-нибудь предложить, господин Прей? – спросил Дунгаев.
– Нет, – не оборачиваясь, ответил Валтор. – Ваши ребята выдернули меня из ресторана.
– Я в курсе.
– Еще бы.
Дунгаев недовольно дернул верхней губой.
– Идите за мной, господин Прей.
Валтор почувствовал удовольствие, услышав в голосе собеседника скрытое раздражение. Он и не предполагал, что Дунгаева так просто вывести из себя.
Хозяин подошел к чайному столику, открыл стоявшую на нем шкатулку и достал из нее тонкую коричневую сигарету. Присев на край стола, он сунул сигарету в рот, щелкнул зажигалкой и прикурил.
Еще один показушный жест, отметил про себя Валтор. Табак в Кластере был даже дороже травы. В теплицах он вообще не желал расти, в пампе его не выращивали, а привозили аж из Тин-Трола. Только такие богатенькие человечки, как Дунгаев, могли позволить себе курить табак. Хотя, не глупо ли переводить деньги в дым? Который, к тому же, и вонял прескверно.
