Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го
По маленькому телевизору в углу кабины управления передавали в прямом эфире церемонию закрытия Олимпийских игр с олимпийского стадиона Сочи. Ведущие, захлебываясь от возбуждения, в который раз уже перечисляли страны, в которые отправятся разыгранные на Олимпиаде восемьдесят четыре комплекта наград. То, что значительная часть из них останется в России, грело душу, но офицеры управления зенитно-ракетной бригады особого назначения, измотанные почти месячным непрерывным боевым дежурством, на внешние раздражители реагировали слабо.
Бригада была временной единицей, сформированной специально для охраны и обороны района проведения двадцать вторых зимних Олимпийских игр от возможного нападения с воздуха. Восемь ее дивизионов – по два, оснащенных системами С-400[8] и «Панцирь»[9], и четыре – системой С-300[10] – создали над западной частью Северного Кавказа очень плотное прикрытие.
Больше всего повезло дивизионам «Панцирей», которые вместо положенного им по штату прикрытия дальнобойных комплексов составили ближнее кольцо обороны олимпийских объектов и стали для туристов одной из сочинских достопримечательностей и излюбленной целью уличных фотографов.
Боевая тревога за это время объявлялась три раза. Первый раз – за день до открытия, когда в районе Геленджика обнаружился неопознанный вертолет. Оказалось, что это МЧС оперативно перебрасывало ремонтников к месту аварии: налипший снег оборвал провода ЛЭП. Второй – когда Босфор прошла группа из трех американских кораблей из состава шестого флота в Средиземном море – просто так, на всякий случай. Гостей взяли в плотное сопровождение моряки-черноморцы, а режим тревоги через сутки отменили. И то сказать, американцы – это не та сторона, от которой можно ожидать гадостей в ходе Олимпиады. Вот перед Олимпиадой – это да. Всякого можно было ожидать. Но администрация Кейсона не захотела пойти по пути картеровской и к объявленному Польшей и прибалтами бойкоту Олимпиады не присоединилась, чем фактически его и сорвала.
Третий случай произошел позавчера и стал самым неприятным. У украинского Ту-154 после взлета отказал двигатель. Пилоты приняли решение возвращаться в Адлер. Самолет, ведомый наземными диспетчерами, пересек дальнюю закрытую зону, чтобы выйти на посадочную глиссаду. А у офицеров бригады стыли пальцы на джойстиках управления: безусловный приказ требовал сбить все, что войдет в ближнюю – пятикилометровую, от набережной считая, – закрытую зону. А ведь самолет с отказавшим двигателем – малопредсказуемая система. Куда его поведет в следующий момент? В сторону города – и надо сбивать, несмотря на то что на борту полторы сотни человек пассажиров и экипажа. Обошлось.
– Внимание! Неопознанная цель!
Сонная одурь скинута, все внимание на планшеты воздушной обстановки. Масштаб приличный, в планшет влез весь Северный Кавказ, Крым, северный краешек Турции. Светлые точки – самолеты. Большинство из них неспешно ползет по обозначенным воздушным коридорам. Они светятся желтым. Оранжевые – военные самолеты. Их мало, и в основном они над Турцией. У турок опять не ладится что-то в иракском Курдистане, и их активность объяснима. Красная точка по азимуту 152 – новая цель.
– Цель скоростная, маловысотная, азимут сто пятьдесят два. Удаление двести десять! – Пауза. – Цель групповая!
– Грузины? – предположил очевидное кто-то.
Уже шестой год висящий на волоске после провальной военной авантюры режим Тбилиси с достойным лучшего применения упорством устраивал провокации против России и потерянных Абхазии и Южной Осетии, которые в Тбилиси выспренно именовали «оккупированными Россией территориями». Попытки переключить внимание собственного народа с его бедственного положения на «внешнего врага» особенно участились в период подготовки к Олимпиаде. Из Тбилиси миру не уставали напоминать о том, что идею бойкота Олимпиады высказали именно здесь, чуть ли не сразу после того, как стало известно, что спортивные игры пройдут в Сочи.
После летнего разгрома в две тысячи восьмом зараженная реваншизмом грузинская элита в открытую ставила на вмешательство США как на способ вернуть обретшие свободу республики. Ставка оказалась проигрышной. Американцы ценили Грузию исключительно в качестве «крысиной норы» к богатому ресурсами каспийскому региону и вовсе не собирались еще раз рисковать потерей своей фактической колонии для удовлетворения амбиций очередного «своего сукиного сына».
Не удивительно, что на таких беспокойных соседей все службы, обеспечивающие безопасность Олимпиады, обращали пристальное внимание.
– Цель разделилась, наблюдаю две! Тип – «истребитель», азимут сто пятьдесят два. Удаление – сто девяносто!
Грузинские F-16, в свое время поставленные Грузии американцами в порядке восстановления уничтоженного Россией военного потенциала, пройдя на малой высоте над западной Грузией, повернули на северо-запад и шли в сторону Сочи вдоль абхазского побережья. Они уже находились в радиусе поражения «четырехсотых» систем и приближались к границе поражения «трехсоток».
– Удаление – сто пятьдесят!
– Ну что же они не отворачивают? – процедил сквозь зубы кто-то из операторов.
Командир бригады взял в руку микрофон громкоговорящей связи.
– Тархун – Звезде!
– Тархун на связи! – донеслось из динамика голосом командира одного из дивизионов «трехсоток», Нефедова.
– Цели на азимуте сто пятьдесят два – взять на сопровождение!
– Тархун принял, взять на сопровождение цель на азимуте сто пятьдесят два.
В нескольких километрах от аэродрома локатор дивизиона пришел в движение и, довернувшись в сторону целей, облучил их пучком высокочастотных радиоимпульсов. В кабинах грузинских F-16 заверещали зуммеры и замигали лампочки системы предупреждения, сообщившей пилотам о том, что их уже взяли на прицел.
– Цель на сопровождение взята, к пуску готов! – доложил Тархун. – Цель применяет помехи.
На экранах было видно, как отметки грузинских самолетов словно размазались, но никуда не исчезли. Командир бригады глядел на экран в готовности отдать приказ к уничтожению целей, но грузинские пилоты, поняв, что обнаружены, выбросив в воздух облака алюминиевой фольги, развернулись и на форсаже пошли домой.
– Тархун, отбой! – скомандовал командир бригады. Он был рад, что и на этот раз стрелять не пришлось.
15 мая 2014 года. США, Вашингтон
Над Вашингтоном висело знойное марево. Все фонтаны города были облеплены людьми. И даже взгляд на президентский вертолет, стоявший на лужайке перед южным фасадом Белого дома, не вызывал иных ассоциаций, кроме гигантского вентилятора.
Пятьдесят метров от винтокрылой машины до кондиционированной прохлады внутренних помещений показались президенту адской сковородкой. Помощники, чувствуя поганое настроение босса, старались лишний раз не попадаться ему на глаза, и в холле президента встретил только Оскар Шаняк.
– Судя по тому, что все, кроме тебя, попрятались, ты хочешь сообщить мне нечто приятное, – несколько взвинченным тоном сказал президент.
– Уймись, Джон. Положение тяжелое, но, ей-богу, не настолько, чтобы опускать руки.
Президент только пожал плечами.
Для Соединенных Штатов в мире наступали тяжелые времена. Предыдущие годы превратили нефтеносную часть Ближнего Востока из традиционного союзника в подозрительного нейтрала с перспективой стать в дальнейшем на сторону донельзя обрадованного таким поворотом событий Тегерана. Пока от этого спасала только то затухающая, то возобновляющаяся резня в Ираке, который оставался камнем преткновения между Ираном и нефтеносными арабскими монархиями.
К востоку от Ирана располагался Афганистан, который сотрудники Госдепартамента в частных беседах уже давно не называли иначе, как «занозой в заднице». Свергая режим талибов, предыдущая администрация в самых страшных кошмарах не могла представить, что эта страна станет для Америки чудовищной ловушкой.
Из Афганистана нельзя было просто уйти, поскольку в массовом сознании американцев вывод из этой страны войск был неразрывно связан с распадом СССР. Аналогии напрашивались сами собой.
Но и сохранять там воинский контингент становилось все сложнее и сложнее. Многолетняя напряженность самым пагубным образом сказалась на соседнем Пакистане, вынуждая американское командование в регионе держать почти половину наличных сил в этой стране для обеспечения бесперебойного снабжения и проводя военные операции в не контролируемой Исламабадом «зоне племен».
Хотя в Вашингтоне постоянно подчеркивали, что суверенитет Пакистана уважается, страна была фактически оккупирована. И это приводило к постоянным трениям с Китаем, который имел на Пакистан собственные виды.
