Евгений Лотош - 4-03. Fuga maggiore
— Кирис спит, засоня! — фыркнула Зорра, отпуская Фуоко и тормоша спящего человека за плечо. — Кирис, вставай! Фуоко проснулась! Вставай!
Человек вяло пошевелился, приподнял голову — и резко вскинулся. Фуоко не успела и охнуть, как оказалась в могучих ребродробительных объятьях.
— Фучи! — прошептал в ухо такой знакомый и родной голос. — Фучи, ты жива! Они же сказали, что у тебя мозг погиб, никакой активности… Ох, Фучи!
Голос прервался невнятными судорожными вздохами, и Фуоко не сразу сообразила, что Кирис плачет. Она осторожно обняла его вздрагивающее тело и неловко погладила по спине.
— Я в порядке, Кир, — прошептала она скверно слушающимися губами. — Я в порядке. Я жива. Какая активность, когда у меня энергоплазма в черепе энцефалограмму глушит, забыл, что ли? Ну что ты, все же хорошо. Кир, ты мне сейчас ребра сломаешь!
Медвежья хватка слегка ослабла, и Фуоко с облегчением вздохнула.
— Я не успел, Фучи… — пробормотал Кирис. — Прости, я не успел. Я хотел тебя закрыть от взрыва, но слишком далеко…
— Дубина! — ласково сказала Фуоко, наслаждаясь его близостью. — Хорошо, что не успел. Так бы и тебя зацепило…
— Меня осколки не задевают, забыла? Помнишь, еще в Хёнконе на пляже граната рядом рванула? Я совсем чуть-чуть не успел тебя полностью заслонить… — Кирис отодвинулся и с тревогой заглянул ей в лицо. — Фучи, ты как? Что-нибудь болит?
— Голова кружится. И разные… фигуры разноцветные перед глазами мелькают. Ой, Кир, так смешно — у тебя в голове зелененький сгусток сидит. И не только в голове… Кир, я лягу. Меня что-то мутит.
— Блин… — Кирис на секунду отвернулся и двинул кулаком по большой кнопке рядом с изголовьем. Где-то вдалеке протарахтел звонок. — Так, Фучи, ну-ка, аккуратненько…
Он движением отогнал послушно отпрянувших парсов, помог девушке лечь и прикрыл ее одеялом как раз в тот момент, когда в палату вбежали сразу три женщины в белых медсестринских одеждах. Страшный приступ головокружения перевернул палату вверх тормашками, и мир поплыл-покатился перед глазами, оставаясь в то же время неподвижным. Какое-то время яркие геометрические поверхности и очертания палаты сражались, с переменным успехом стараясь вытеснить друг друга подальше. Вестибулярный аппарат громко возмущался происходящим, и Фуоко с трудом удерживала тошноту, подступающую к горлу. Вслед за чувством равновесия взбунтовались и все остальные. Возбужденные человеческие голоса утратили четкость, зато обрели отчетливый привкус ванильного мороженого, а ее тело попеременно становилось то кристально-твердым, то мягким и звонким, растекаясь по кровати тонкой маслянистой пленкой. Чувство времени взяло выходной и отправилось погулять, и когда Фуоко снова обрела способность нормально воспринимать мир, она снова лежала навзничь, глядя в белый потолок.
Ослепительный свет от ламп, бьющий в глаза, по-прежнему казался кисловатым и жидким, но в целом геометрический вальс слегка отступил и скромно маячил где-то на заднем плане, не претендуя на главную роль. Девушка попыталась повернуть голову, но тело отказывалось повиноваться. Зато над ней склонилась озабоченная голова и спросила что-то желтым голосом. Смысл слов ускользал, но Фуоко сосредоточилась и заставила себя слушать. И, словно ее усилия возымели эффект, голос, наконец, стал безвкусным, зато внятным и разборчивым:
— …моргните, если меня понимаете, дэйя! Моргните два раза!
Понимаю ли я его? Наверное, да. Значит, нужно моргнуть. Фуоко медленно прикрыла веки, потом еще раз — точнее, правое веко, потому что левая половина лица чувствовалась немного странно и, похоже, не повиновалась вовсе.
— Она нас слышит, — с облегчением сказал голос, почему-то превращаясь в фиолетовый пульсирующий куб. — Дэйя, прошу, лежите спокойно и не пытайтесь двигаться. У вас случились судороги, вы пока что пристегнуты к кровати.
— Я… в порядке… — прошептала Фуоко. Мир и в самом деле быстро прояснялся, чувство тела возвращалось. Что-то давило ей на плечи и на талию — ремни? Зачем ее пристегивать? — Кир… ты где?..
Прежнее лицо пропало, и появилось новое. Кирис с тревогой смотрел на нее, и его эмоции казались разноцветным водопадом, омывавшим ее теплой струей с ледяными прожилками. Водопад торжественно пел давно знакомой нотой — точнее хоралом нот, знакомых и незнакомых, но Фуоко точно знала: это Кирис. Как же она не слышала его раньше?
— Кир, — сказала она, старательно контролируя наполовину онемевшие губы, — я тебя чувствую напрямую. У меня… — она запнулась, вспоминая слово из далекого-далекого прошлого. — У меня приступ синестезии. Ночной мир… накладывается на реальный. Плохо ориентируюсь в пространстве. Надо просто полежать…
Резкая вспышка боли пронзила бедро, но тут же скукожилась и ослабла, превратившись в легкую боль от укола. Так, спокойно, дорогая, сказала Фуоко себе. У тебя последствия контузии. Там, в деревне посреди рисовых полей… что там произошло? Вспоминай! Почему так страшно и так не хочется помнить?
…железная хватка чужой руки и едкий запах мужского пота. Граната перед лицом. Непонимание, переходящее в ужас. Потом все терялось в тумане. Видимо, граната все-таки взорвалась, и Кир так же говорит. Контузия. Да, контузия и сотрясение мозга. Главное, что ты можешь нормально думать. Симптомы пройдут со временем, так что не паникуй. Где она? Все-таки ее довезли до Шансимы?
Озорная пляска теней вокруг успокаивалась, слух и зрение постепенно возвращались в норму. Она уже различала вокруг встревоженные мужские и женские голоса. Слегка повернув голову, она различила несколько фигур в халатах. Потом мир пропал совсем и тут же вернулся, и вдруг она обнаружила, что над ней склоняется человек со странными утюгами в руках. Утюги прижались к голой груди холодными скользкими поверхностями.
— Разряд! — выкрикнул мужской голос, и грудную клетку слегка защекотало.
— Пульса по-прежнему нет, — встревоженно сказала женщина. — Похоже, дефибрилляторы неэффективны, как и предупреждали. Температура тела упала до тридцати пяти градусов.
— Да что толку с трупом возиться? — с досадой сказал другой мужчина. — Даже если забыть про дыру в черепе, кора мозга без кислорода давно уже умерла. Если и запустим сердце, получим овощ. Только не запустим — сам же видишь, ни адреналин, ни разряды не действуют.
— Я в порядке… — попыталась произнести Фуоко, но глотка отказалась повиноваться. Вместо того свежий воздух властно ворвался в горло и легкие и наполнил грудную клетку. Лишь сейчас она поняла, что на лицо надета плотно прилегающая маска. Давление спало, и воздух начал выходить обратно, неприятно щекоча ноздри. Автоматическим движением, не осознавая, что делает, Фуоко подняла чугунную руку и сорвала маску с лица.
— Что случилось? — хриплым шепотом спросила она. На несколько секунд вокруг воцарилась мертвая тишина.
— Она в сознании? — потрясенно пробормотал один из мужчин. — Сердце стоит — и в сознании?
Фуоко заставила себя глубоко вздохнуть, чтобы откашляться и прочистить горло.
— Я в порядке, — сказала она уже увереннее, машинально стирая с груди липкую слизь. — Почти…
Что-то словно кольнуло грудную клетку изнутри, и по жилам побежало горячее пламя.
— Пульс появился! — нервно сказала все та женщина. — Двадцать ударов… сорок… восемьдесят… семьдесят… шестьдесят пять…
Фуоко попыталась приподняться на локте, но что-то мягкое и упругое остановило ее левую руку. Она неловко повернулась на левый бок и чуть привстала, осматриваясь. Почему-то она оказалась совсем не в том месте, что в первый раз — тоже явно больничное помещение, но не палата. Стены выложены белым кафелем, а вдоль них стоят стеклянные шкафы, большие металлические баллоны с вентилями и странные установки. Еще несколько установок стояли совсем рядом, одна из них ритмично пыхтела. Над головой нависал большой вогнутый диск с кучей ярко светящихся ламп. Под боком ощущалась твердая гладкая поверхность. Операционная? Ну да, похоже. Геометрическое мерцание по-прежнему маячило на грани поля зрения, проявляясь то тут, то там мгновенными переливами чистых цветов, но вперед не лезло. Похоже, с реальным миром оно договорилось о вооруженном нейтралитете.
— Дэйя, вы меня слышите? — мужчина в белом халате надавил ей рукой на плечо и заставил снова лечь на спину. В правый глаз опять ударил резкий неприятный свет бестеневой лампы. — Вы меня понимаете?
— Слышу и понимаю, — губы повиновались все лучше. — Что случилось? Почему я здесь? Где Кир?
— Вы… потеряли сознание, дэйя. Мы пытались вас реанимировать… э-э, привести в чувство. Как вы себя чувствуете?
— Странно, — Фуоко набрала в грудь воздуха и резко выдохнула. По всему телу пробежала и тут же пропала волна головокружительных ощущений. Только сейчас она поняла, что лежит голая на твердой поверхности операционного стола, и кожа быстро покрывается зябкими пупырышками. — Но я в порядке. Мне холодно, дэй доктор, я замерзла.
