"Фантастика 2025-95". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Бью его по лицу, из-за чего он моментально отключается. Пробудет в таком состоянии несколько часов, а когда придет в себя, то уже будет в совершенно другом месте.

Тринадцать лет. Именно столько лет я был ликтором. Именно столько я ждал до тех пор, пока меня чуть не убили. Именно столько смотрел на О'Нила и думал о том, что сделаю с ним.

И именно столько он будет находиться там, где его никто и никогда не найдет. Где к нему, кроме меня никто не будет приходить. Где каждый новый день будет для него хуже предыдущего. Где он будет молить о смерти. Конечно, всё это при условии, если он не умрет раньше времени.

Поднимаю его и закидываю себе на плечо, чтобы после выйти из дома.

Смотрю на звезды, что едва видны из-за деревьев. Такие далекие и безразличные к тому, что я совершил. Безразличные ко всей человеческой боли, ко всем страданиям, ко всей этой бессмысленной жестокости. Бессмысленной ли? Не думаю.

Спускаюсь по ступенькам и наступаю на сырую после дождя землю, когда понимаю, что мне придется тащить его на себе несколько миль к машине.

Полтора года назад мы с Эйвери покинули остальных, отправившись в район Фрейзхола, к океану, где я нашел несколько заброшенных домов, один из которых удалось восстановить. Ближайшие города, да и сам Фрейзхол находится не так далеко, поэтому это не столь глухое место.

Но тот дом я выбрал не только по вышеперечисленным причинам, но и из-за его большого подвала, который я немного переделал и оборудовал всем необходимым. Именно там О'Нил и проведет остаток своей жизни.

Я уехал пару недель назад, но оставил её там не одну, а с её братом и Амандой, которые теперь живут в самом Фрейзхоле с недавних пор.

Пока иду, то мысли так и возвращаются к прошлому, к тому, что я делал. Много плохого.

Что на это повлияло?

Потеря родителей, плохое детство, с проблесками чего-то хорошего, а именно моего дяди, что воспитал и заложил основы во мне, который был моей семьей и домом. Его убийство и стало тем спусковым крючком, после которого я покатился вниз. Злость с тех пор бурлила во мне, отравляя каждый миг, подталкивая к мести, которую я лишь накапливал и ждал.

Раскаиваюсь ли я или сожалею о всём содеянном?

Нет. Никогда не страдал чем-то подобным.

Некоторые со мной не согласятся, что возмездие это не выход, да мне и плевать.

Именно оно помогает выжить в этом мире, именно оно дарит свободу и успокоение. Именно благодаря возмездию возможно обрести контроль над собственной судьбой, вырвать ее из цепких лап несправедливости.

Без него я бы давно сгорел дотла.

Подхожу к машине и закидываю тело О'Нила в багажник, предварительно связав ему руки и ноги.

Сажусь, завожу двигатель, когда свет фар вырывает из темноты кусок дороги, и трогаюсь с места, отправляясь обратно.

Домой. К Эйвери.

Григорий Семух

Последняя фантазия

Архимаг

Глава 1

Ветер лениво перекатывал волны, облака так же лениво скользили по небосводу, скатываясь к тонкой нитке горизонта, туда, где в мутное белесое небо, впивались острые клыки скал, орошая все вокруг, кровавыми брызгами заката…

— Нет, не так.

Получилось как-то слишком привычно, я бы даже сказал, олдово…

Я взмахнул рукой, остановив движение туч, жестом отмотал время назад. Вытащив из-за горизонта солнце, повертел его в руках. Желтый огненный шар, приятно пощипывал ладони и резал глаза, но почему снова желтый? Сколько миров я уже создал? Сколько планет, цивилизаций? И всякий раз моё творение освещалось желтым солнцем.

Желтое солнце на закате становится красным, слишком привычно и скучно, почему бы не сделать закат зеленым?

Хм, вариант интересный. Солнце на закате, становясь зеленым, будет окрашивать в зеленый и небеса. Зеленые небеса будут сливаться цветом с зеленой травой в степях, и будет казаться что на какой-то момент небо словно соединилось с землей… Пожалуй, эта оптическая иллюзия, может стать основой для религии в культуре какого-нибудь степного народа кочевников, которые будут бесконечно кочевать, по бесконечной степи, в поисках того волшебного места, где небо касается земли. Осталось только придумать этот народ, и эту культуру, а потом создать. Но сначала солнце.

Может быть если сделать звезду побольше… Я дунул в огненный шар на ладони увеличив его вдесятеро и перекрасив в голубой, зашвырнул на место, разве что в этот раз на пару космических единиц подальше. Пошевелил пальцами в воздухе, заставив атмосферу сгуститься, помял, скомкал, растянул, меняя структуру газов, и вернув все на место, запустил время, не забыв мысленным свайпом сдвинуть пространство, мгновенно сменив скальную гряду на бескрайнюю степь.

Голубой, с белой сердцевиной диск солнца, стремительно скатился к горизонту, окрасив небо всеми оттенками зеленого, и на краткий миг, буквально на пару ударов сердца, соединив небеса с уходящей в бесконечность степью. Закатный мост продержался недолго — крошечные доли градуса оборота планеты, считанные угловые микросекунды, и небеса вновь отделились от земли. Изумрудная зелень, плавным градиентом ушла в голубую лазурь, вслед за которой на молодой мир, опустились мрачные фиолетовые сумерки — солнце полностью скрылось за горизонтом.

— Красиво — я снова свайпнул пространство вернув на место горную гряду — но надо слегка замедлить, плюс потерялась аналогия с клыками скал, разрывающими в клочья небеса — кровавости больше нет. Впрочем отсылку можно сохранить изменив константы. Пусть у существ в этом мире будет зеленая кровь… Да, точно, этим мы дадим понять что тутошние аборигены не люди, и в жестоких сценах рейтинговая комиссия не сможет придраться к зеленой кровавости. Пожалуй получится сбросить возрастное ограничение с шестнадцать плюс, до тринадцати, но нужно будет поправить немного сценарий.

Я закрыл глаза, вспоминая лица главных героев, и они тут же появились передо мной. Создавать их целиком мне было лень, поэтому живые головы моих персонажей ныне сидели на грубых, деревянных на вид манекенах. Лица ожили и задвигались, одну за другой перебирая все положенные им по сценарию эмоции, пока на лице одной из девушек, не появился легкий румянец смущения. Остановив время я шевельнул парой извилин(так я называл ментальные усилия) и сменил константы, кровь теперь стала зеленой. Щеки девушки вместо привычно-розовых, вдруг пошли зеленоватыми пятнами, словно под ее кожей завелась плесень, как голубая плесень внутри сыра. Плесень! Черт!

Не вовремя всплывшая мысль закоротила цепочку восприятия, тут же выхватив из подсознания запах сыра, стилтона или дорблю, я не разобрал — они мне не нравились одинаково. Сыр потянул за собой следующую цепочку восприятия, та еще одну, цепная реакция раскрутила воронку воображения и спустя несколько секунд, когда я сумел погасить вспыхивающие в разуме словно лампочки гирлянд ненужные мысли, лица моих персонажей превратились в жуткие оплывшие хари, с желтой, жирно блестящей кожей, под которой расползались метастазы зеленой плесени… Черт.

К горлу на мгновение подступила тошнота, а каньон внизу, над которым я сейчас парил и который вчера пол дня создавал, заполнился мерзкой, вонючей жижей, словно где-то в глубине прорвало несуществующие в этом мире канализационные трубы. Канализация тут же вытянула из недр подсознания ещё одну ассоциацию — городскую легенду о крокодилах в канализации Нью-Йорка…

Крокодил не заставил себя ждать — уродливая, тварь, больше похожая на какого-то динозавра чем на привычного мне крокодила, вынырнула из коричневой жижи, и попыталась поймать меня, парящего в воздухе над каньоном. Огромная челюсть словно раскололась пополам, раскрывшись казалось, метров на двадцать, туша, навскидку весом в несколько десятков тонн, выскочила из заполнившей каньон бодяги, словно дельфин, только метров на сто в высоту, и у нее были все шансы проглотить меня как муху. В моменты случайных скачков мысли, контролировать воображение трудно. Вместо того чтобы развеять тварь — в конце концов именно я ее и создал, пусть неосознанно, пришлось по быдляцки отбиваться телекинезом — почему-то телекинез всегда легко представить. Возможно потому что когда начинаешь работать с воображаемой реальностью, перемещать объекты не прикасаясь к ним — это первое действие что ты изучаешь и оно вбивается куда-то в подкорку.