Вадим Филоненко - Вадим Филоненко Бедуин
— Ну чего, бродяги, кукуете? Вы, я смотрю, в это болото прямо-таки вросли. Корни пустили и мхом покрылись, — пошутил Куб.
— Ага. Придется теперь мне кликуху менять, — поддержал я шутку. — Был Бедуином, стану Лешим.
— Или Болотником, — предложил свою версию Куб.
Илья содрогнулся:
— Не надо о болотниках!
— Мех рассказал, как вас чуть не накрыло. Что, впечатлила встреча с потусторонней тварью? — развеселился егерь.
— Век не забудем. Ну что, Куб? Какие новости?
— Хорошие. Я других не приношу. За плохие, говорят, гонцам раньше головы рубили, — фыркнул егерь. — Короче, группа ушла вперед по следу подопечных.
— А наблюдатели от «дичи» были?
— Трое. Ждали-ждали, не дождались и ушли своих догонять. А уж следом за ними и мы двинулись. А как на ночевку встали, Потап послал нас с Фигой, Саней и Немым назад.
— Решили все же разминировать приманку? — уточнил я.
— Ага. Фига там сейчас трудится. А я вот за вами рванул.
— Слышь, Илья, — пихнул я кулаком в бок рядового. — Будет твой протеже жить. А ты переживал.
На хорошую новость Кочкин отреагировал вяло. Видать, перегорел. Или просто устал.
— Ну, чего, мужики? Двинули к Фиге? — Куб поправил надетый поверх шлема прибор ночного видения. Точно такие же были и у нас с Кочкиным.
— Пошли потихоньку. — Я встал, размял ноги и закинул на спину рюкзак.
Паренек лежал на боку в той же самой позе, в какой сидел на взрывчатке, — руки за спиной и поджатые ноги. Казалось, это не живой человек, а статуя. Словно ее сняли с постамента, отнесли в сторону и положили на землю. Рядом сидел санинструктор по прозвищу Саня и растирал тело освобожденного, пытаясь выпрямить ему конечности.
На самом деле санинструктора звали Володей по фамилии Чумной, но егеря ласково нарекли его Саней, отдавая дань жизненно-важной профессии.
Фига колдовал над миной, подсвечивая себе фонариком и что-то бормоча под нос. Немой стоял поодаль и бдил за окрестностями.
— Чего это с ним? Живой? — опасливо спросил Кочкин, не решаясь подойти к освобожденному.
— Почти. Дышать дышит, а насчет остального… Шок у него, — пояснил Саня.
Еще бы! Почти сутки просидеть в одной позе, боясь шелохнуться! Он сейчас небось ни ног ни рук не чует!
— А поговорить с ним удалось? Узнать, кто его на мину посадил? — любопытствовал Кочкин.
Саня посмотрел на рядового с раздражением и даже не соизволил ответить.
— Ну, все, мужики, я закончил. — Фига хозяйственно убрал мину в рюкзак. — Можно двигать к нашим. Они, кстати, должны уже разбить лагерь.
Мы положили освобожденного пленника на гибкие полевые носилки и через час с небольшим были в лагере.
Костер Потап решил не разводить. Задействовал керосинки. На двух доспевали котелки с кашей, на третьей кипятился чай.
Сгрузив паренька в «полевом госпитале», мы разошлись по своим делам.
Ко мне подвалил Ерш, панибратски хлопнул по плечу и сочувственно спросил:
— Я слыхал, туго вам на болотце пришлось?
— Терпимо, — вежливо откликнулся я.
— Ага… А я тоже как-то раз встречался с болотником. — Изгой явно настроился рассказать мне длинную историю, но тут меня очень вовремя окликнула Юрун:
— Бедуин, на минутку.
— Извини, Ерш, в следующий раз добазарим, — обрадовался я и поспешил к следопыту: — Чего, Юль?
— Ну-ка пойдем со мной, — возбужденным шепотом предложила она и потянула меня к зарослям ивняка.
Егеря зафыркали нам вслед. Я показал им в ответ средний палец, дескать, утритесь и обзавидуйтесь.
Но Юрун, как оказалось, звала меня в кусты не ради интима.
— Слушай, Бедуин, — торопливой скороговоркой заговорила она. — Я тут случайно подслушала, как Мех разговаривал с кем-то по рации… Мы только-только начали разбивать лагерь, а он отвалил в сторонку и стал что-то бормотать себе под нос. Я к нему сзади подошла. Не нарочно — просто мимо в кустики направлялась. Он меня тут же заметил и поспешно оборвал разговор. Но я успела услышать несколько слов… — Она сделала паузу, а потом раздельно произнесла: — «Крылан», «убрать» и наши нынешние координаты.
— Интересно… Получается, Крылану надо кого-то убрать… — принялся я размышлять вслух.
— Кого-то или что-то. А может, это наоборот, кому-то надо убрать самого Крылана. Я же не знаю, с кем разговаривал Механик. Но меня это напрягло. Я рассказала Глебу, а он отмахнулся. Он вообще в последнее время странный.
— Ревнует тебя ко мне, — сказал я полуправду.
— Да ладно, — не поверила Юрун.
— Интересно, что общего у Механика с Крыланом? — вернулся я к прежней теме.
— А может, наш Мех и есть тот самый загадочный Дьявол? — пошутила Юрун. — Прикинь, какой прикол. Вышли на маршрут с Дьяволом! А на меня к тому же Мех еще и глаз положил. На привалах смотрит так, будто я голая и стриптиз танцую, а не пеммикан ем. Он облизывается на меня, как… голодный упырь на человеческую кровь. Каждое мое движение ловит… А что, может, мне ответить ему взаимностью? — принялась дразнить меня Юлька. — Стану подружкой Дьявола. Как, звучит?
— Подружка Дьявола — это дьявольское отродье. Ты хочешь быть отродьем, Юрун? — Я издевательски вскинул бровь.
— Не смешно, — отрезала Юля.
— А никто и не смеется, — парировал я.
Обиженные друг на друга, мы вернулись в лагерь. Юрун дулась на меня. Интересно, за что? За то, что не стал ее ревновать и уговаривать остаться со мной?..
Я заглянул в палатку Сани и обнаружил там Потапа.
Освобожденный пленник уже распрямился и теперь лежал на спине под капельницей.
— Спит? — спросил я.
— Ага. Утром можно будет допросить, — обрадовал Саня.
— А идти сам он сможет?
— Два-три шага, не больше. Придется кого-то оставлять с ним или нести на носилках, — ответил Саня.
— А вертолет за пареньком вызвали? — уточнил я.
— Нет. Ты прикинь, Бедуин, вся связь вырубилась! Ни наши «переговорники», ни радиостанции не работают, — ответил Потап. — Да и КИПы заглохли.
Я торопливо проверил свою рацию и «наладонник». Действительно, глухо.
— Аномалия? — предположил я.
— А хрен ее разберет, — пожал плечами Потап.
— И давно такая петрушка?
— Точно не знаю. Весь день мы соблюдали режим радиомолчания, а как встали лагерем, я попытался связаться с Ванаварой. Вот тогда-то и обнаружилось. Я велел ребятам проверить свои передатчики — глухо.
Мы помолчали.
— Ладно. Утром решим, как поступить, — постановил Потап. — Может, к этому времени связь восстановится. А сейчас всем отбой. Саня, тебя это тоже касается.
— Есть, товарищ майор! Никогда еще не выполнял приказы с таким удовольствием, — широко улыбнулся санинструктор.
Прежде чем отправиться спать, я разыскал Юрун.
— Чего тебе? — холодно осведомилась следопыт.
— Дело есть. Отойдем в сторонку…
Мы вновь отправились в знакомые уже заросли ивняка.
Куб заметил и хмыкнул нам вслед:
— Ну, вы даете, ребята! Все не натешитесь никак?
— Отвали, — дружелюбно посоветовал я.
Юрун презрительно вздернула носик и с видом Снежной королевы проследовала в кусты.
— Юля, — по-деловому заговорил я, — вспомни: ты слышала тот разговор Меха по рации до того, как у всех вырубилась связь?
Юрун некоторое время размышляла, а потом переменилась в лице:
— После! Это было после! Вначале Потап пытался связаться с Ванаварой, а потом попросил нас всех проверить свои передатчики. Связи уже не было! Но как же тогда Меху удалось?..
— Вот именно… — задумчиво протянул я.
— Так ты позвал меня только за этим? — после паузы спросила Юрун.
— Конечно. А зачем же еще? — состроил я удивленную рожу.
— Ну и ладно! — Ее глаза обиженно блеснули.
Юля резко развернулась, собираясь уходить, но я схватил ее за руку и привлек к себе. Она попыталась возмущенно вырваться, но я обнял ее и прошептал ей на ухо:
— Никуда тебя не отпущу, так и знай!
— Вот дурачок, — счастливо улыбнулась Юрун, обняла меня за шею и поцеловала…
Через некоторое время мы разошлись по своим палаткам. Юля традиционно размещалась вместе с Глебом, а я спал в общей палатке егерей. По дороге я завернул к представителям Петровича:
— Эй, Мех! Спишь?
— И тебе советую, — недовольно откликнулся наемник.
— И правда, шел бы ты, Бедуин, — раздраженно добавил разбуженный Боря Таран.
— Извините, парни… Мех, дай свою рацию.
— Зачем еще?
— Да дай ты ему! — обозлился Таран. — Иначе ведь до утра не отвяжется.
— Держи. — В меня полетела рация Меха. — Она все равно не пашет. — Наемник зевнул во весь рот.
Он не соврал. Рация действительно не работала…
Под утро я заступил в дозор. Позевывая, вылез из палатки в предрассветную сырость.
