Вадим Львов - Сталь и пепел. На острие меча
Когда установили, выяснилось, что многие группы уйгуров партизанили вместе с русскими. Это требовалось устранить, немедленно. Русские — сильный и умный народ. Умеют работать с азиатами. Если им удастся опереться на уйгуров или киргизов в противовес бушующему пламени Газавата[100], то все усилия Исламабада пропадут впустую. Удержав Киргизию и, вероятно, Казахстан как плацдарм, Москва сможет держать нож у горла не только Китая, но и Пакистана с Афганистаном. Совмещая массированные бомбардировки, операции спецназа и тайную дипломатию, русские смогут сломить повстанцев после ухода НОАК. Или еще хуже — договорятся с китайцами. Тогда точно Исламабаду конец. Значит, первейшая цель миссии Букти здесь, под Бишкеком, — устранить русское присутствие и влияние на уйгуров. Любой ценой.
Слава Аллаху, нашелся местный полевой командир, некто Эркин, для которого ислам важнее дружбы с неверными. Сейчас, терпеливо сидя под деревом, капитан пакистанской разведки ждал связного от скрывающего в горах отряда сопротивления. Надо было передать инструкции, как проще устранить временных союзников из числа неверных.
Глава 31. Мексика. Торреон. 27 августа
— Какие причины взрыва?! Подробнее, лейтенант.
Короткий волосатый палец генерала Марьентоса уткнулся в грудь стоящего перед ним красавца — адъютанта Серхио Коронадо, приходящегося мексиканскому генералу родственником со стороны жены.
— Неизвестно, сеньор. — Лейтенант пожал плечами. — Но весь юго-восток США обесточен, и связи нет. Над Шривпортом огромное грибовидное облако. И радиационный фон резко повысился. Какие будут приказы, команданте?
Генерал, сверкнув глазами, резко махнул рукой, давая понять, что адъютанту пора заткнуться и очистить помещение.
Едва адъютант исчез из поля зрения, генерал схватил бутылку текилы и сделал один большой глоток. Через минуту, отдышавшись, еще один, уже гораздо меньший. Вытер губы и сел за стол, уткнув массивный подбородок в ладонь.
«Карлос Пинаро, сопливый фанатик! Всегда знал, что нельзя подпускать к таким операциям не в меру горячих юношей», — раздраженно подумал генерал.
Взрывать боеголовки он приказа не отдавал. Да его никто и не выполнил бы. Мексиканцы — не арабы, среди них нет смертников-шахидов. Приказ был простой — захватить боеголовки и удерживать до особого распоряжения, прикрываясь заложниками. Это должно вызвать дезорганизацию управления военной машины гринго и временный шок у властной элиты. На операцию под романтическим названием Brisa fresca[101] генерал Марьентос отправил две отлично подготовленные группы FES Armada de Mexico[102] под командованием фрегат-капитана Родриго Писсаро. Особый юмор ситуации заключался в том, что Писсаро и все его люди прошли курс спецподготовки в США под руководством офицеров SEAL и за деньги американских налогоплательщиков. Учились бороться с терроризмом, освобождать заложников, вести разведку и совершать диверсии в глубоком тылу противника. Выучившись, пришли домой к учителям. Проверить знания…
Помимо морских диверсантов в группу был включен специалист по ядерному оружию. Выпускник MIT[103], двадцатидвухлетний Карлос Пинаро, который на «отлично» окончил престижный институт США и был фанатичным сторонником создания Ацтлана. Он приходился братом одному из региональных «команданте» Los Zetas. Такой напортачить вполне мог. Молодые головы всегда горячи, особенно когда типично штатский умник оказывается в окружении настоящих мужчин из элитного спецназа. Но выбора особого не было: среди мексиканцев надежных людей, способных отличить ядерную боеголовку от посудомоечной машины, немного. Зато по кокаину каждый второй может диссертацию писать. Если, конечно, писать умеет. Предыдущий специалист по ядерному оружию, включенный было в диверсионную группу Писсаро, старший мастер сержант ВВС США Даниэль Ортиз, оказался натуральным hijo de puta[104], в последний момент стал хитрить, и пришлось устроить ему «несчастный случай». А на его место взять пацана Пинаро как единственного более-менее смыслящего в ядерной физике. Так или иначе, что-то менять было уже поздно.
Генерал откинулся в кресле и посмотрел в облупившийся бетонный потолок. Его убежище, нора, берлога. Память, пользуясь минутным отдыхом, услужливо крутила перед глазами картинки из прошлого.
Марьентос ненавидел американцев. Ненавидел всегда, ненавидел искренне. Каждый прожитый день и каждую ночь он лелеял свою ненависть, словно хорошая мать — младенца. Предки генерала когда-то жили на территории нынешнего Техаса и были весьма богатыми людьми. Потом пришли переселенцы-гринго и стали угонять их скот и лошадей, нападать на их владения. Разразившаяся тогда американо-мексиканская война, в которой участвовали предки Марьентоса, закончилась сокрушительным разгромом Мексики, взятием Мехико и потерей больше половины территорий. И предки генерала из уважаемых землевладельцев превратились в нищих беженцев, перебравшихся за Рио-Гранде. Поколение сменяло поколение, но никто из их семьи никогда не забывал, чего их лишили гринго. Тем более северный сосед не упускал возможности напомнить о себе. Тетку генерала, Лючию, в шестнадцатилетнем возрасте изнасиловали трое американских подонков, когда она подрабатывала в придорожной забегаловке. Его двоюродного брата, отправившего в США на заработки, обманул работодатель, не заплатив ни цента. В отчаянии парень попытался ограбить бензозаправочную станцию и был застрелен полицейским. Множество подобных историй может рассказать каждая мексиканская семья, живущая у границы. Молодой Хоакин Марьентос после отупляющей работы в автосервисе, где он ремонтировал машины ненавистных туристов-гринго, шел в полулегальный молодежный клуб, где его ровесники пили дешевую текилу и пиво, слушали радио и читали марксистскую или нацистскую литературу. Яростно обсуждали услышанное и прочитанное и спорили до хрипоты. Там, в этой прокуренной лачуге с жестяными стенами и заплеванным полом, он и встретил своего Наставника. Отставной полковник мексиканской армии, с большими связями в столице и член тайной организации Organizaciуn Militar Nacional[105], возвращающийся из США. Грамотная речь Хоакина понравилась незнакомцу и, уходя, он сказал Марьентосу:
— Будешь в Масатлане, найди меня. Меня зовут коменданте Ривас. Найди обязательно. Судьба дает тебе шанс, так не упусти его.
И Хоакин шанса не упустил. Через полгода по протекции Риваса и его друзей он уже учился в Colegio Militar[106], зубря труды по военной истории, тактике, баллистике и инженерному делу и отбивая пятки на плацу. Остальное время с ним и его наиболее одаренными товарищами занимались в индивидуальном порядке. Центральная Америка тлела в семидесятые огнем множества конфликтов, и армейская верхушка лихорадочно искала опору в обществе, надеясь избежать развития ситуации по никарагуанскому сценарию. Такая опора была найдена — идеология исключительности латинской расы, новые кадры армии из числа беднейших слоев населения, обучающиеся за государственный счет. Точнее, за американский счет.
