Клятва истинной валькирии - Мид Райчел

– Отлично. Ну что, мы опять братья? Между прочим, моя госпожа – дама с ужасной прической, которая меня терпеть не может.

– Зачем ты задаешь мне вопросы, если не веришь в мои ответы? – спросил Гераки. – Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал, а ты поверил?

– Не знаю, – честно признался Джастин.

Он чувствовал себя усталым и разбитым.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что я видел нечто удивительное и ужасное, не укладывающееся в обычный человеческий опыт. И я давно принял, что в мире действуют другие силы. Помимо человека. Я понимаю, что происходит нечто большее, чем видят обычные люди. И я это чувствую. И я думаю, что боги не просто так все делают. Здесь есть какая-то закономерность. Но я ее не вижу и не могу понять, какое место я во всем этом занимаю.

Гераки тихо рассмеялся:

– А тебя это выводит из себя, правда? Господин действует, не советуясь с тобой…

Джастин хотел ответить, но тут официантка как раз принесла двойной бурбон. Под белым топом не просматривалось белье, каштановые волосы коротко стрижены, в языке серебряное колечко. Напоминает девушку, с которой он встречался в колледже. Официантка одарила его совершенно откровенным взглядом, улыбнулась и пошла прочь, покачивая бедрами.

Гераки усмехнулся:

– Ты, я смотрю, времени не теряешь?

– Использую каждый шанс.

– Ты скоро потеряешь женщину, которая стоит десяти таких, как эта.

– Кого, Мэй? – покачал головой Джастин. – Нет. Между нами ничего нет.

– Тогда ты просто дурак.

Вороны радостно захлопали крыльями в его голове – фраза им явно понравилась.

– Она – избранная, боги так и льнут к ней.

– Да, мы заметили. Она только что избавилась от богини смерти, которая гонялась за ней с рождения.

– За ней и другие будут гоняться.

В глазах у Гераки вдруг вспыхнул нездешний огонек – да такой, что Джастин едва не уверовал, что Гераки и есть самый настоящий пророк и носитель божественной силы. Тут он вспомнил, как Мэй вдруг озарилась огнем любви и счастья в храме Клода и как вороны сказали, что другой бог хотел завладеть ею.

– Интересно будет посмотреть, кто ее, в конце концов, заполучит. Она необычная женщина. Великолепная, потрясающая, я бы сказал.

– Ну, если она тебя интересует, вперед.

Гераки поглядел на него с видом оскорбленной невинности и попранной праведности. И Джастин тут же понял, что ему сейчас будут читать мораль.

– Я, – сообщил Гераки, – больше делами плоти не интересуюсь. Я же сказал тебе: тело пророка нуждается в чистоте, дабы голос бога дошел до него. У вас другая роль… – Тут он пожал плечами. – У вас нет ограничений на связь с женщинами.

– Я же сказал – мне она не нужна.

– Тогда ты точно дурак и дебил, – повторил Гераки. – И даже странно, что наш бог избрал тебя. Ладно, оставим в стороне вопрос о жене, с которой сила и слава и которая тебе, как ты говоришь, не нужна. Очевидно, ты увидел что-то еще более важное, чем она.

– Да я многое увидел, знаешь ли. Я видел, как прислужники богини смерти превращаются в дым и обретают сверхъестественные силу и скорость. Я видел генетически совершенных людей, созданных такими благодаря человеческим жертвоприношениям. Я сражался с женщиной, которая превратилась в ягуара. Я видел, как твои «пророчества» обретали плоть. Я видел, как из ниоткуда явились двое воронов и спасли мне жизнь – и теперь они мне досаждают, не оставляя в покое ни на минуту.

Джастин понятия не имел, почему он это все рассказывает. В любом случае Гераки все равно бы никто не поверил, вздумай он кому-нибудь передать эту информацию.

Гераки же улыбнулся и кивнул:

– Ах да. Мысль и память. Ты к ним уже привык? Я сначала очень страдал из-за волков, но потом тоже привык и теперь даже рад их присутствию. Опять же, я очень много медитирую, а медитировать приятнее в компании – даже если это компания волков.

Джастин некогда хотел найти людей, у которых в голове тоже звучали чужие голоса. Но такого он не хотел, нет.

– Ты, похоже, считаешь, что знаешь, что к чему, да? Так ты собираешься мне рассказать про то, что происходит? Или так и будешь дальше дразниться?

И тут с лица Гераки изгладился всякий след самодовольства, и циничная улыбка исчезла тоже. Он перегнулся через стол и процедил:

– Я смотрю, ты желаешь узнать истину? Так вот, слушай. Истина такова, что когда вы изгоняете из мира богов, те возвращаются – и начинают мстить. Люди не могут жить без богов, а боги – без людей. Таков естественный порядок вещей. После Упадка наша страна выбрала неверный путь в отношениях с божественным началом. Наш народ слишком долго отталкивал от себя богов, и теперь те рвутся обратно. Вот почему вокруг нас чувствуется возмущение сил. Образовался вакуум, и сущности, которых давно не видели среди людей, врываются в незанятое пространство и обзаводятся сторонниками. Вера есть сила богов, и они избирают себе среди людей тех, кто ведет их земные дела.

Джастин похолодел. Он бы хотел не верить, но глубоко внутри он знал – это правда.

– Как боги находят своих избранных?

– По-разному бывает. Иногда это голос крови. Наследственность. Иногда они обращают внимание на силу и пользу, которую можно извлечь из человека. Или если он считается очень умным. Главное, чтобы богу подошло. И согласовывалось с его целями. Мы все – фигуры на шахматной доске, доктор Марч. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Вы. Я. Она. Мы – те, в ком боги нуждаются. Они сражаются за нас. Но, конечно, я уже принес присягу, и она нерушима.

– Так ты, похоже, считаешь себя на этой доске королем, не меньше?

– Вы, наверное, давно не играли в шахматы. Король – самая слабая фигура.

Гераки смерил Джастина спокойным взглядом.

– А самая сильная – королева.

– Так чего же от меня ждет ваш господин? Чего ждешь ты? Чтобы я воспользовался своим умом, чтобы завербовать вам новых сторонников?

Гераки пожал плечами:

– Это лишь начало. Умножая сторонников, умножаешь веру. Умножая веру, умножаешь силу. Другие будут делать то же самое во имя своих богов. Мы не единственные понимаем, что происходит. Ваши человеческие начальники тоже это понимают. Понимают и влиятельные люди – ты не поверишь, если я назову имена. Но это не продлится долго – скоро начнется битва, в которой каждый будет сражаться за своего бога. Разве ты не хочешь оказаться на стороне победителей? Мы нуждаемся в бойцах и последователях.

– Я еще никому присяги не приносил, – отрезал Джастин.

– Да, не приносил, – грустно вздохнул Гераки. – Жаль. Пока ты не примешь его как своего господина, ты не сможешь обучиться тайнам мастерства. Не сможешь подчинить себе силу. Но он уже принял тебя. Ты носишь на себе его знак.

Гераки поднял рукав, и дыхание Джастина едва не пресеклось. На запястье Гераки он увидел татуировку – тот же самый знак, что шрамом остался на боку Джастина после огненной ночи. Буква, похожая на F.

– Где, – выдохнул Джастин, – ты это получил?

– В салоне на Брукс-стрит. Ах, ты имеешь в виду идею… Бог меня надоумил.

Комната вокруг покачнулась, между тем стакан с бурбоном был еще наполовину полон.

– Это… невозможно!

– Неужели? – Гераки смотрел Джастину, казалось, прямо в душу. – Он нас обоих отметил. Я слышу его голос, а ты донесешь его послание до людей. Все, что я только что сказал о возвращении богов в мир, чистая правда. Я знаю, ты чувствуешь, что тебе в этом отведена какая-то роль. Почему бы не встать на чью-то сторону? Как у тебя получилось обзавестись воронами и божественным знаком – и до сих пор не принести клятву?

– Потому что твой господин немного просчитался и выдал мне товар прежде, чем я за него расплатился.

Гераки наклонился над столом – на этот раз с очень задумчивым видом:

– А ты умный парень. Раз сумел перехитрить его. Но ты и не рассчитался с ним сполна, разве нет? Он не следовал бы за тобой, если бы ты был свободен… Да и вороны тебя бы покинули. А вместо этого он ждет часа, когда случится неизбежное. Так чего же он ждет? Какую черту ты не решаешься переступить – и оттого избегаешь службы?