Василий Головачев - Человек боя [И возмездие со мною]
Не теряя ни секунды, Егор заскочил в первую же попавшуюся незапертую дверь и застал хозяина комнаты врасплох: тот торопливо одевался, жуя на ходу бутерброд, тревога застигла его за ужином, и гостей он не ждал. Увидев Крутова, замер, стоя одной ногой в штанине, рванулся было к автомату на стуле и застыл, услышав клацанье затвора и негромкий, но бешеный голос:
– Стоять!
Крутов шагнул к парню, воткнул ствол автомата ему в горло и, глядя в расширяющиеся глаза, спросил:
– Где девушка и парень, которых вы захватили в деревне?
– Не я… – дернулся борцовского вида детина, чуть не подавившись бутербродом.
– Где?!
– Женщина была в седьмом отстойнике… он стоит с краю, возле леса… мужик – у вивисекторов… в лаборатории…
Крутов скрипнул зубами: ах ты, сучара, Дубневич, обманул!..
– Как открыть отстойник?
– Ключи у майора… и есть еще у Кинского…
– Кто это?
– Доктор… зав лабораторией биологических иссле…
– Где его можно найти?
– Сейчас он должен быть в центральном корпусе…
Крутов ткнул пальцем в сонную артерию здоровяка, натянул на себя его пятнистые брюки, куртку и ботинки, и выскочил из комнаты.
По коридору к выходу топали рослые парни в камуфляже, не обратившие внимания на Крутова, Егор уложил их всех двумя разрядами генератора и выбежал на улицу, надеясь, что Погорелов разберется, в кого надо стрелять, а в кого нет.
Жуковка
Им удалось добраться до «фазенды» деда Ивана, родственника Крутова, о котором вспомнил Ираклий, незамеченными. Дед оказался понятливым, цыкнул на заворчавшую жену, попытавшуюся было «качать права», и расспрашивать гостей о причинах ночного визита и их бедственного положения не стал. Лишь поинтересовался, где его племяш, от имени которого и заявились гости.
К этому времени Федотов еще не знал о том, что произошло в его доме на улице Воропаева, и ответил уклончиво:
– С ним все в порядке, поехал по своим делам…
Смыв грязь, пот и кровь во дворе дома – поливали друг друга по очереди из ведра, – бывший магистр жуковского филиала Ордена чести и его бывший заместитель легли в сарае на копне свежескошенного сена, источавшего удивительные запахи луга и солнца, и отрубились начисто, не слыша ни лая собак, ни крика петухов, ни мычания коров утром, которых собирал по улице пастух.
Проснулись в полдень, разбуженные квохтаньем кур и голосом хозяина, выговаривающего что-то повизгивающей собаке. Ночью ее не было, Ираклий мог в этом поклясться. То ли дед Иван привязывал ее на огороде, то ли привел откуда-то еще.
– Пора уходить, – проговорил задумчиво Ираклий. – Нас ждут пусть и не великие, но дела.
– Смерть как не хочется! – признался Корнеев, тоже прислушиваясь к долетавшим в сарай звукам мирной сельской жизни. Жуковка считалась городом, но ее окраины всегда жили по-деревенски.
– Как ты думаешь, Дубневич накрыл наше гнездо в Брянске?
– Позвони – узнаешь.
– У деда Ивана есть телефон?
– Спроси.
Ираклий невольно улыбнулся, но тут же помрачнел, вспомнив ночной бой и гибель товарищей. Пообещал с лютым предвкушением:
– Ну, Игорь Эдуардович, я тебя достану даже из кургана!
Умылись, позавтракали. Хозяйка сготовила омлет из десяти яиц, поставила на стол грибы соленые, капусту квашеную, моченые огурчики, хозяин притащил штоф водки, но выпил один – гости отказались. После этого Ираклий засел за телефон и начал обзванивать резидентов в Жуковке и Брянске. Жуковские не отзывались, что наводило на мрачные размышления, а в Брянске ответил лишь один номер – начальника группы информации и связи:
– Полковник?! Ты жив?! Не может быть!
– Не понял! – удивился Ираклий.
– Пришло сообщение из центра, тебя убили… и Серегу Корнеева…
– Что там стряслось? – понизил голос Корнеев, увидев, как изменилось лицо полковника.
Ираклий закрыл трубку ладонью, задумчиво посмотрел на заместителя.
– Нас, оказывается, убили, майор… – Поднес трубку к уху. – Где Пастухов, Рыбалко, Крюков, Марчиадзе? Я не могу их вызвонить.
– Они уехали, всех отозвали, я тоже уезжаю. Откуда ты звонишь?
Федотов положил трубку на рычаг, встретился взглядом с Сергеем.
– Нас окончательно сдали? – утвердительным тоном спросил тот.
– Похоже, крепко прижали нашего шефа, если он спокойно вычеркнул нас из списка живых. Ладно, разберемся. Какие-нибудь идеи есть?
– Надо ехать в Контору. Что они, обалдели все?
– А если еще маненько пошебуршиться тут, попартизанить?
Корнеев понимающе глянул в непроницаемые глаза Ираклия.
– Ты предлагаешь…
– Дубневич нас теперь не ждет. А терять нам нечего.
– Не темни, полковник.
– Собираем наших, кто еще не уехал, едем к зоне и ждем выезда какого-нибудь начальника. Захватываем, допрашиваем, записываем исповедь… а уж с материалами и вот с этим, – Ираклий похлопал по карману брюк, где лежал «глушак», – можно будет и в Контору заявиться.
– Ты гений, Кириллыч, – сказал Корнеев, – или сумасшедший.
– Что примерно одно и то же. Ты со мной?
– А куда я денусь? Я ведь тоже похоронен.
– Тогда начинаем, майор.
Попрощавшись с дедом Иваном и поблагодарив его и хозяйку за гостеприимство, контрразведчики добрались до улицы Воропаева и, понаблюдав за своим домом-базой некоторое время и не обнаружив следов ночного боя, спокойно вошли. Внутри их ждал сюрприз: Олег Фокин был жив!
Обнялись, уступив порыву чувств. Олег выглядел бледновато, но бодрился. Быстро поведал историю нападения на базу и о том, как его спас Крутов. Выжидающе глянул на Федотова.
– Мощный мужик этот твой Крутов, – проворчал Корнеев. – Нам бы его в команду.
– Да уж, – согласился Ираклий. – Если он ушел, полковнику Дубневичу спать спокойно не придется. А остальные наши ребята?
Олег опустил голову.
– Николаша и Лева убиты, Армен был ранен… увезли их всех, милиция понаехала, ОМОН… сразу после стрельбы.
Посидели в угрюмом молчании, сжав зубы. Потом Ираклий обвел подчиненных странным шалым взглядом и тихо сказал:
– Ну что, разведка боем закончилась? Выходим на тропу войны? Пощупаем зону в натуре?
– Очень хочется взглянуть, чем же они там занимаются, – признался Корнеев, – что потом десятками хоронят трупы. А после хорошо бы вернуться в столицу и взять за яйца того оригинала, который нас сдал.
– Дойдет очередь и до столицы.
В течение часа они собирались, меняли пробитое пулями колесо на джипе «Чероки», проверяли оружие и экипировку, переодевались и уничтожали следы своего пребывания в доме, который принадлежал тетке Людмиле, переехавшей недавно на квартиру с удобствами по улице Мальцева. Дозвониться до остальных членов команды Ираклию не удалось. Видимо, посчитав командира погибшим, ребята по приказу сверху сразу убыли в распоряжение центра. Таким образом из всей разветвленной контрразведывательной сети, наброшенной на Брянскую губернию для контроля таинственной деятельности негосударственной организации Российский легион, осталось всего три человека, да и те считались погибшими. С одной стороны, это обстоятельство развязывало руки Федотову, с другой – он понимал, что вряд ли в службе обрадуются, когда узнают, что они живы. И все же шанс доделать работу до конца оставался. Только имея на руках неопровержимые доказательства противозаконной деятельности секретной лаборатории в брянских лесах, можно было появляться пред светлые очи начальства. Оставался пустяк. Самим уцелев, добыть сведения и доставить их в Москву.
