Юрий Корчевский - Военспец. Чужое лицо
На одной из остановок под Тверью, на постоялом дворе, Андрей нос к носу столкнулся с боярином Пушечного приказа Кутафиным.
– Ба! Кого я вижу! Алексей Митрофанович! Какими судьбами?
Дьяк склонился к Андрею и так, чтобы не слышал никто, сказал на ухо:
– Ты чего прикидываешься? Сам же мне про город сей на Неве глаголал! Я вижу, и ты туда путь держишь?
– Держу, скрывать не стану. Я тебе больше скажу: сам Пётр Алексеевич прилюдно обещал землицу мне дать на набережной, по соседству с Александром Даниловичем.
– Да ну! И здесь обскакал!
– Я же тебя предупреждал, боярин! Не поверил ты мне. Человечка своего, из разворотливых, по весне бы послал. Пётр тогда трофейной земли не жалел, участки обширные давал. А ноне все в Питербурх кинулись, лакомые-то куски забрали уже.
Боярин побагровел от досады – ведь он и в самом деле Андрею тогда до конца не поверил. Но и в Москве хоромы расширять не стал, как хотел, – а вдруг Андрей прав?
– Отобедать приватно со мной не желаешь ли? – спросил боярин.
– Отчего же нет? Со всем моим удовольствием, проголодался я в дороге.
Боярин договорился с хозяином насчёт отдельной трапезной, и Андрей понял, что Алексей Митрофанович хочет приватно поговорить. И точно. Пока уселись, слуги быстро принесли вино, закуски и заедки. Выпили по стаканчику романеи за неожиданную встречу.
По традициям положено было разговор начать с погоды, видов на урожай, коснуться царского двора, а уж потом о деле говорить. Но боярину не терпелось. Андрей предсказал появление города, когда о сём не помышлял сам государь, – и всё сбылось! Теперь же боярин, пользуясь случаем, хотел вызнать всё, чтобы вовремя подсуетиться.
– Как думаешь, где строиться лучше?
– А к совету прислушаешься?
Боярин перекрестился.
– Адмиралтейство государь заложил, Петропавловскую крепость в честь святых Петра и Павла.
– Слышал краем уха. Да оно ведь как, самому поглядеть надо.
– Государь сам всего не знает, что ему предначертано.
Дьяк наклонился, боязливо оглянулся на дверь:
– Ты-то откуда ведаешь? Не с дьяволом ли общаешься?
Андрей перекрестился:
– Помилуй Боже! О чём ты, боярин?
– Прости, коли обидел. Весь внимание.
– От Адмиралтейства три улицы лучом расходиться будут. Главная будет называться Невской першпективой – вот там землю просить надо. Сейчас это пустынь, лес да кочки. Меншиков да иже с ним поудобнее берут – на набережной. Виды красивые, изба Петра рядом. Только центр города не там будет, а на Невском да Дворцовой площади, в двух шагах от Невского.
– Во что деется!
Боярин облизнул пересохшие губы, налил себе в стакан вина и опрокинул его махом. За столом так не делалось, он должен был наполнить стакан собеседнику. Но боярин был настолько заинтригован, что презрел приличия.
– Говори, говори! – А у самого горели глаза от предчувствия чего-то необыкновенного.
– Невская першпектива начинаться будет прямо от Адмиралтейства. Встань ко главному входу спиной – он на берегу будет, отсчитай триста сажен, там и проси. Потом эти земли да дома на них баснословных денег стоить будут.
– Почему?
– О двенадцатом годе, через девять годков, государь столицей новый город сделает.
– А Москва как же?
– А что Москва? Москва стоять будет. На царство венчать там будут. Вторым городом в государстве будет на три века.
Боярин отпрянул в испуге:
– Ой, что делается!
Он опять наклонился к Андрею:
– Перемены великие грядут! Не зря Петра Алексеевича в народе «антихристом» зовут. Только о том никому, иначе не сносить нам обоим головы.
– В Преображенский приказ, к Ромодановскому попасть боишься?
– А то! А ты разве не боишься? После третьего огня всё скажешь, даже то, что забыл десять лет как.
– Язык за зубами держи да в заговоры не лезь. Вот голову и сохранишь.
– Страшно в новом городе строиться, да ещё под боком у шведа.
– Не о том говоришь. Дом строить будешь – повыше ставь. Нева иногда разливается сильно, затопить может. А шведов Пётр Алексеевич через шесть лет разобьёт под Полтавой. Наголову. Карла прибежища искать будет и умрёт в безвестности. А Россия перед Европой воссияет, как Вифлеемская звезда. Видные иноземцы за честь считать будут Петру Алексеевичу послужить.
У боярина челюсть отвисла от удивления.
– Не человек ты!
– Потрогать можешь. Как и ты, из плоти и крови.
– Искуситель!
– Всё запомнил, Алексей Митрофанович?
– Как есть всё! Каждое слово в точности.
– Забудь о нашем разговоре, и чтобы никому, ни-ни!
– Нешто я мальчонка малый?
– Поесть бы…
– Ой, дурень я! Ты же с дороги! Эй, прислуга!
Принесли горячее: кислые шти, куриные полти, жареных карасей в сметане, паром исходящих.
Андрей накинулся на еду – тряская дорога почти с утра до вечера разбудила аппетит.
А боярин не ел, только винца стаканчик опрокинул. Услышанное отбило у него желание есть, он переваривал мысли.
– Слушай, а ты не продашь мне свою землю?
– Побойся Бога, боярин! Мне ещё до Питербурха добраться надо, к Петру Алексеевичу попасть.
– Если государь чего-нибудь обещал, тем более прилюдно, слово своё он сдержит. Этого у него не отнять. Как говорится, царское слово твёрже гороха.
– Кстати, о горохе – напомнил. Вторая улица, что лучом от Адмиралтейства пойдёт на голландский манер, Гороховой называться будет.
– В разумение взять не могу, неужто карты подсказали? Или тебе свыше кто подсказывает?
Андрей кивнул. Пусть боярин сам думает как хочет. Он наелся, запил обед стаканом романеи.
Через постоялый двор и трактир, что ранее проезжими были и их обитатели видели купцов чаще, ноне заезжали знатные люди. Трактирщик стеклянную посуду прикупил, разорился, – по моде.
– Прости, боярин. Устал я, спать пойду. Дорога впереди ещё долгая.
– И я такожды. Утром едешь?
– Утром.
– Давай в моём возке. Он мягкий, да и веселее вдвоём, – предложил боярин.
– Кто бы против был?
– Вот и уговорились.
Боярин был рад, с хозяином за обед сам рассчитался.
Утром их ждал уже накрытый стол – боярин заказал.
Прислуга спала в людской, ела в общей трапезной.
Выехали они длинным поездом, составленным из двух обозов. А впереди и сзади по грунтовой дороге пылили другие обозы – с дворянами, купцами, камнем, провизией – город нуждался во всём.
Через несколько дней добрались до устья Невы. На островах там и сям виднелись постройки, пока большей частью деревянные.
Боярин и Андрей перебрались на лодке за алтын на Васильевский остров.
– Избу видишь? – показал Андрей.
– У меня в такой челядь живёт.
– А здесь – государь. Его там ожидать надо или к Петропавловской крепости идти. Вон она.
