Андрей Круз - Эпоха мертвых. Москва
– Если бы немцы в Советский Союз не полезли, то Сталин с ними торговал бы. – пожал плечами Мегрел. – Это теперь модно спорить о том, собирался ли он нападать первым, или не собирался. А торговать к тому времени он уже торговал. Торговала Америка, торговали все, кто не стал жертвой нападения. И с нами будут торговать, потому что весь строевой лес идет отсюда. Потому, что его легко привезти в Нижний по этой самой железной дороге. Потому что его там можно перекупить у нас, а затем по реке, как в былые времена, с плотогонами спустить вниз или с буксирами поднять вверх.
Мегрел отвлекся на то, чтобы налить себе чаю из фарфорового чайника. Его руки были изуродованы артритом, но помогать ему не бросились – он этого не любил. Цацаев тоже налил себе чаю, а из гостей к чайнику никто не притронулся. Обстановка уже не располагала.
– Так к чему я это все, молодой человек… – обернулся он снова к посетителям. – К тому, что во вред себе никто действовать не будет. Мы своим людям дадим знать, что если увидят тех, кого вы ищете, они нам сюда сообщат. А мы сообщим вам. Обычная благодарность нам не чужда. Если у моих людей сил будет достаточно, они нападут, и если победят, то поищут ваш оранжевый ящик. А еще они не будут препятствовать вам действовать на нашей земле, пока вы не начнете наносить нам ущерб.
Мегрел отпил из чашки, достал из вазочки печенье, откусил, сверкнув слишком белыми зубными протезами.
– Понятие «ущерб» я буду толковать широко. – продолжил он. – Например, если ваш отряд бывших сотрудников режима начнет убивать и мучить крестьян на моей земле, я сочту это нападением на меня…
– Да твои то, Мегрел, тут сами что творят! – возмутился Анатолий.
Неожиданно заговорил Цацаев, с сильным чеченским акцентом, который, кстати, так трудно воспроизвести.
– Не твоя забота, что мы тут творим. – сказал он, хлопнув широкой крестьянской ладонью по цевью лежащего на коленях автомата. – У тебя своя земля есть, там свои правила устанавливай. Надо нам будет – мы тут всем голову отрежем, и в футбол играть будем, не надо – пальцем никого не тронем. Они на нас работают, и пусть себе дальше работают. Так что слушай, что тебе говорят, если хочешь домой попасть, чтобы твоей башкой никто в футбол не играл.
– Ты с угрозами погодил бы пока, воин ислама. – неожиданно прогудел Циммерман. – Из штанов не выпрыгни.
Циммерман в Чечне провел обе войны, не вылезая из командировок, и к тамошнему местному населению относился не то чтобы совсем плохо, а просто хуже некуда. Цацаев же его раздражал своей наглостью и самоуверенностью, которые читались в его взгляде. Подсознательно Циммер, как его называли подчиненные, начал искать повод для конфликта, хоть скажи кто ему об этом – он ни за что бы не сознался.
– А то так и доугрожаться можно. – добавил Циммер.
Спокойствие спецназовского командира было не наносным. Пока суд да дело, его бойцы на машинах распределились по ключевым точкам сила и по поступлении сигнала могли бы начать настоящую резню. И поставить на ее исход командир мог смело – у бандитов не было шансов. Все же у него были не срочники недавнего призыва, а настоящие профессионалы, которых готовили в Центре по самой интенсивной программе, а до этого каждый из них успел и послужить, и повоевать.
Сам же Циммер предполагал такое развитие беседы и все требуемые приказы отдал заранее. Знал он и то, что в этой комнате он сам успеет перестрелять всех, прежде чем в его сторону раздастся хоть один выстрел. Да и стрелять то ему не всегда требовалось, потому что кулаком своим, в габариты которого легко вписывалась пивная кружка, он мог дать по башке не хуже, чем кувалдой.
Цацаев повернул к нему побледневшее от злости лицо, сидевший у него за спиной здоровяк с черной бородой и в шапочке с зеленой лентой схватился было за РПК, но Мегрел поднял руку.
– Хватит. Этого не надо.
Негромкий голос старого законника остановил и заморозил ссору.
– Не надо здесь ссорится. Вы в гостях, мы гостей принимаем. Нехорошо. – он сложил ладони перед грудью в каком то монашеском жесте, затем резко и пристально взглянул в глаза Циммеру. – Но мой друг, Маирбек, сказал верно – не надо хозяйничать там, где не вы хозяева. Тогда хозяева оскорбятся, и будут правы. Я знаю, что у вас подготовленные люди, и знаю, что вас так просто не возьмешь. Но я хочу, чтобы вы тоже знали – я человек авторитетный. Если наша дружба развалится, я могу связаться со Шкабарой, а у него две тысячи человек. Обратно вам надо идти через земли Полковника, а у него тоже почти тысяча.
Полковником звали еще одного законника, в свое время с большой помпой арестованного в Москве за вымогательство, и которого пресса, по всегдашнему своему незнанию деталей и пристрастию к громким словам окрестила Семой Живодером. Сейчас он действительно командовал немалой территорией, и именно его людей перебили на железнодорожной станции.
– В общем, не надо устраивать ссору, когда ее можно избежать. Мы не хотим, чтобы гости вели себя как хозяева и это справедливо. А вы наверняка не хотите оказаться во враждебном окружении, когда вместо того, чтобы делать свое дело, вы будете вынуждены спасать свою жизнь. Тот же Маирбек воевал, он умеет устраивать засады.
– Ничего, мы тоже засаживать обучены. – буркнул Циммерман. – Маирбекам с Махмудами по самые гланды.
– Слушай, Ваня! – аж подлетел Цацаев, но снова был остановлен Мегрелом.
– Держитесь в рамках приличия. – сказал авторитет. – Или уходите отсюда. Не надо оскорблять тех, кто не оскорблял вас первым. Мы все сказали, а вам решать. Хотите войны с нами – мы готовы, хоть к ней нет повода. Если вы готовы уважать хозяев этой земли – мы не будем мешать вам делать свое дело. Мы друг друга поняли?
– Поняли. – ответил замолчавший было Еременко. – Надеемся, что если ваши люди заметят тех, кого мы ищем, они нам сообщат.
– Обязательно. – кивнул Резо Габуния.
Еременко встал с кресла и вышел, не прощаясь. Циммер прошел следом, не обратив никакого внимания на Цацаева, сидевшего с таким видом, что казалось, он вцепится ему в горло зубами. Бородатый телохранитель бывшего боевика выглядел примерно так же.
– Ты на хрена скандал устроил? – буквально прошипел Еременко своему спутнику, когда они вышли на улицу и направились к двум командирским «Водникам», утыканных антеннами, возле которых стояло несколько человек в камуфляже и в черном.
Основные силы отряда проскочили село насквозь и разместились у околицы, согласно приказу, полученному от Циммермана, готовые в любой момент атаковать село.
– Да никто ничего не устраивал. Дал им понять, что мы их на фуфельнике вертели со всеми их понтами блатными, да и все.
– Не, ну ты это серьезно или как? – аж подскочил Еременко. – Они в этих местах цари, боги и воинские начальники, а ты их вертел. Как дело будем делать?
– Да так и будем, как предполагали. – пожал плечами Циммерман. – А ты что, и вправду рассчитывал, что они за нами говно разгребать начнут? Не смеши. Мы их выпустили, вооружили, дальше они сами справляются. Так зачем мы им теперь нужны?
– Лучше бы и дальше не нужны были. – остановился Еременко и посмотрел в глаза Циммерману. – А теперь Цацаев, у которого вполне готовых боевиков полторы роты, да еще всякой швали хватает, мечтает нам бошки отпилить.
– Мечтать не вредно. – все с тем же равнодушием ответил Циммерман.
Похоже было, что угрозы со стороны Цацаева он и впрямь всерьез не воспринимает. И почему – Еременко понять не мог. О чем и спросил.
– Ну ты и наивный, Толя. – ответил Циммер. – ты и вправду думаешь, что они нас отсюда выпустить собираются? Ты видел, как Маирбек этот на все наши цацки смотрел, что на нас висят? На «Вал» мой, например?
Он тряхнул своим бесшумным автоматом с оптикой.
– Да ничего подобного, никто нас так запросто отсюда не выпустит! – продолжил Циммер. – Они лишь ждут, добудем мы свой контейнер, или не добудем, вот и все. Чтобы потом, если мы его добудем, с нас его снять вместе с остальными трофеями, а затем отправиться в Центр торговаться. Понимают что если мы тут так за ним бегаем, значит он многого стоит.
– И что ты предлагаешь?
– Я уже сказал, действовать как задумано. А я попутно подумаю, что нам делать с Маирбеком этим и остальными твоими друзьями.
Татьяна Лапина.
12 мая, суббота, день.
После того, как броневик с четырьмя их товарищами, включая ее парня, уехал в полную неизвестность, она загрустила. Она, уже привыкшая к походной и боевой жизни, повоевавшая, привыкла все это делать с ним вдвоем. И оставшись одна, немного растерялась.
Примерно половину времени они проводили в секретах, охраняя лагерь двумя сменами. Татьяна делила смену с Аней, Вика – с Ксенией. Леха же постоянно пропадал в разведке, надеясь перехватить противника еще на подходе. Все остальное время он посвящал просвещению своего не слишком обученного личного состава. Учил читать карту, учил по ней определяться, рисовал схемы стандартных засад, движения в разведке, учил маскироваться. В общем, всему, что мог знать бывший снайпер, срочник из морской пехоты, хоть и с боевым опытом.
