Алексей Борисов - 2085. Хроника пятого вторжения.
– Спасибо, – сказал он, чувствуя приятный и необычный холодок, пробежавший по нёбу – будто кофе был с мятой, или с бергамотом. После первого же глотка остался привкус чего-то среднего между грецким орехом и свежим огурцом.
Жосинда услышала голос и повернулась к Керовану.
– Доброе утро, – в последнее время она добилась больших успехов в освоении русского языка и старалась чаще свои умения демонстрировать. – Ты сегодня с той ноги вставать будешь, или как?
– Угу, – Керован усмехнулся. Подняв глаза на проём балкона, он невольно залюбовался своей подругой.
После окончания военных действий на территории Файори феррианка отпустила длинные волосы, копна тёмно-синих кудряшек буйно и в беспорядке окутывала её тонкое лицо. Даже неестественная для землян бледность кожи, характерная для экваториальной расы Найсфейреррау, выглядела уместной и ярко манящей. Золотистым отблеском сверкнули из-под длинных ресниц чуть грустные глаза, перелив красок утреннего солнца заискрился в глубине зрачков, похожих на капли жидких кристаллов. На Жосинде не было ни единого предмета туалета, соответствующего феррианским направлениям моды. Белый пиджак строгого покроя оригинально сочетался с наивными брюками клеш розового цвета. Под пиджаком ярко выделялся сиреневый блейзер с высоким воротом, на серебряной цепочке тускло блестел кулон из финифти – подарок Керована. Самыми неординарными для такого костюма были блестящие чёрные босоножки.
Облокотившись на перила, Жосинда долгим и проницательным взглядом посмотрела на Керована.
И тут порыв ветра принёс целый сонм мелкого пуха с файорского золотистого тополя. Как будто звёздная пыль окутала феррианку, как будто лето уступило часть своей власти зиме. Тополиная метель показалась Керовану волшебной. Цепляясь за ткань пиджака и за кудри феррианки, пух едва заметно искрился золотом и красными полутонами солнечного света. Яркость красок и сочность оттенков казались невероятными, контраст светлых деталей интерьера с ослепительностью и насыщенностью того, что виднелось на улице, заставляли задуматься о реальности происходящего.
Керован закрыл глаза, а когда открыл их снова, Жосинда уже была рядом. Присев на край кровати, феррианка дотронулась пальцами до его лица и провела ими под глазами Керована.
– Э… А я думал кофе будет с лимоном, – Керован сказал первое, что пришло в голову.
– Тебе не понравился тэлким?
– Ого! Так это ваш знаменитый тэлким?
– Ну да. Есть ощущение, что ярче всё воспринимается?
– Да ещё бы! Слушай, я смотрю на тебя и… Ты просто прекрасна.
Жосинда тихо рассмеялась.
– Ты сейчас похож на одного персонажа.
– Какого?
– Ну, из одного стихотворения. Феррианского. Кажется, Джемар в своё время перевод сделал.
Задержав дыхание буквально на полсекунды, Жосинда стала говорить нараспев:
Холодные реки как сеть в изумруде,
Где сам изумруд – это лес и поляны,
Там горы подобные льда кусков груде
Возносятся в небо стремительно, рьяно.
Там солнца – светлей, чем в равнинах огонь,
Там небо – бескрайний простор синевы.
Там травы предгорий тонки – только тронь,
Рассыплются в миг на ручей бирюзы.
Я был там и видел, как чёрный фасад,
Наполненной светом небес колоннады,
Прекрасен, утопленный в девственный сад,
Где травы цветут лепестками торнадо.
Керован хмыкнул и продолжил на кирриоле:
Ты шла, будто в травах звездою плыла,
Твой шаг был неслышен и лёгок как свет,
А голос… Кого-то ты в даль позвала,
Быть может, мечтая услышать ответ…
Жосинда удивлённо подняла брови. Чуть наклонила голову и медленно спросила по-русски:
– Откуда ты знаешь кирриол? Я не давала тебе уроков, да и Джемар, как мне помнится, кроме Дитера никого не пытался обучить нашему языку.
– Я попросил Джемара научить меня читать вслух именно это стихотворение. Правда, оно длинное, всего я не помню.
– Да, у нас любят писать длинные стихи. Зная Джемара, можно только подивиться, как ему хватило терпения выучить всю поэму.
– Он читал её тебе?
– Почему-то на русском, в своём переводе. Правда, я не помню, кто автор, кажется, он вообще мне об этом не говорил.
– А зачем он вообще это читал тебе? – насторожился Керован.
– Успокойся, тебе не надо ревновать. Я люблю тебя и только тебя. Знаешь, иногда мне кажется, что ты больше феррианин, чем кто-либо другой.
– Больше чем Джемар?
– Не-а. Я имею в виду землян из нашего проекта. А читал мне он эту вещь для того, я так думаю, чтобы показать, как русский язык богат и разнообразен, и насколько удобнее пользоваться в общении именно им, нежели тем же немецким или английским. Если хочешь, он считает русский более удобным для понимания друг друга, хотя и более сложным в изучении.
– Это понятно. И ты говоришь, автора он не назвал?
– Нет. А кто автор, ты знаешь?
– Да. Арнгу Вилл Джемар.
– Быть не может! Разве он пишет стихи?
– Выходит так.
Жосинда вздохнула. Поднялась на ноги и посмотрела на улицу. Ветерок продолжал наносить в номер снежинки пуха, но их поток заметно поубавился.
На несколько минут повисло молчание.
– Помнишь, какое сегодня число? – медленно начал Керован. – Знаешь, если уж ты не сможешь остаться тут со мной…
– Я должна вернуться на Найсфейреррау, хотя бы на какое-то время. Кери, не надо об этом говорить так печально, это бессмысленно. Я всё равно к тебе вернусь.
– Ну да, через двадцать наших лет, а может и через тридцать.
– Ну и что? Ты же регенерант! Вот уж кому стоит убиваться так это мне, поскольку несмотря на феррианскую продолжительность жизни я буду стареть, а ты нет. И ещё не известно…
– Да, извини. Мне иногда кажется, что вы, ферриане такие же регенеранты.
– Увы…
Снова оба замолчали. Первой заговорила Жосинда.
– Я должна улететь на "Танайяре".
– Но за эти годы столько может измениться. Знаешь, можно сказать так, даже горячее и сильное пламя требует подпитки. И не всегда удаётся сохранить огонь, как бы не старались его оградить от дождя или сквозящего ветра. Понимаешь?
– Не хуже, чем ты. Не стоит загадывать и заранее предаваться унынию.
– Просто я боюсь, что эти чудесные отношения, которые сейчас у нас с тобой… Они могут потерять актуальность.
– Знаю. Но мы должны пойти на этот риск. Иначе нельзя.
– Да, да. Так я и хочу сказать тебе.
– Что?
– Джемар ведь полетит с тобой на борту "Танайяра"?
– Это так. Только не надо думать всяких глупостей.
– Я и не думаю. Просто… Если ты поймёшь, что не любишь меня, постарайся сделать хотя бы его счастливым.
Жосинда резко повернулась лицом к Керовану, иссиня-чёрные кудри разметали снежинки пуха.
– Ты просто идиот. Или сволочь. Я ТЕБЯ люблю, неужели не понимаешь?
– Понимаю. Я тоже люблю тебя. Именно поэтому я не собираюсь брать с тебя клятв в вечной любви. Не дети мы с тобой, в конце концов. Только я знаю, насколько Джемар одинок, ведь та девушка, Вийта – её, наверное, уже нет на свете…
– Не знаю.
– И я этого не знаю. Только помни мои слова. Я не Казанова какой-нибудь, но я тоже живой человек. И не землянину кичиться своей верностью. Мы просто не такие уж верные по своей природе.
– Да, я поняла тебя. Но всё это будущее. А сейчас мы вместе.
С этими словами феррианка быстро нагнулась к Керовану и страстно поцеловала. Керован ответил тем же.
Когда Жосинда отстранилась чтобы перевести дыхание, Керован с удивлением дотронулся рукой до своих губ.
– Мятная жвачка?
– Нет. Тэлким, – усмехнулась Жосинда, крепко обнимая землянина.
– Послушай, но для вас же он очень вреден.
– Фигня. Иногда хочется больше красок и впечатлений.
– Не делай так больше. Хорошо? Сколько угодно ешь глюкозы, там кури или ещё чего-нибудь, только не употребляй тэлкима.
– Договорились.
– Жоси.
– М-м-м?
– Я люблю, – губы Жосинды прервали его слова.
Не успел Керован расстегнуть пуговицы её пиджака, как раздался звонок в дверь.
– Ну вот, блин.
– Не открывай, – попросила Жосинда.
Керован вздохнул и взял с тумбочки пульт дистанционного управления. Нажав кнопку, высветил сенсографическое изображение прихожей.
Возле двери стояли двое. Джемар и Дитер.
– Придётся впустить.
Жосинда нехотя кивнула, но не стала приводить свой пиджак в порядок. Увидев, как его подруга растянулась на кровати, соблазнительно выгнувшись, Керован выругался про себя. И это ещё они нас называют развратными? Конечно, не в феррианских правилах скрывать от кого бы то ни было недовольство тем, что прерывают на самом интересном месте, но всё же… Ладно, сказал себе Керован, представляю себе насколько глупыми мы, земляне, кажемся иногда тем же Жосинде и Джемару. Бессмысленными и несуразными.
