"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Геммел Дэвид

И Танаки оставили жизнь, но сослали сюда в унылую южную пустыню. Здесь было мало развлечений — только хмель да молодые любовники, сменявшиеся в ее постели. И даже это скоро надоело ей. Со скуки она занялась работорговлей, где перенасыщенность рынков сбивала цену. Вдобавок не существовало такого места, где рабы продавались бы постоянно, по твердым расценкам. Меньше чем за четыре месяца Танаки создала свой рынок, а через год уже руководила всеми набегами на земли готиров. Цены поднялись, и налаженная по-новому торговля стала приносить огромный доход. Золото мало что значило для Танаки, проведшей свое детство среди сокровищ, отнятых у покоренных народов, — но торговля давала пищу ее острому уму и отвлекала от мыслей о мстительном Джунгире.

Она знала, что когда-нибудь Джунгир почувствует себя достаточно сильным, чтобы убить ее, несмотря на все возражения своих приближенных. Как ни странно, она не питала к нему ненависти за это. Нетрудно понять, что им движет. Он долго пытался завоевать отцовскую любовь и, не добившись этого, возненавидел ту, кого отец любил.

Танаки отодвинула бархатную штору и посмотрела в узкое окно.

— Он ничего не оставил тебе, Джунгир, — прошептала она. — Он завоевал полмира, объединил племена, основал империю. Что же осталось на твою долю?

Бедный Джунгир. Бедный бесплодный Джунгир!

Ее мысли обратились к юноше, Киаллу. У него серые ласковые глаза, но в них порой проглядывает сталь. И таится страсть — буйная, неудержимая, ждущая своего часа.

— Приятно было бы проглотить твою невинность, — улыбнулась она, и ее лицо смягчилось. — А впрочем, нет, — с грустью созналась Танаки.

— Принцесса! Принцесса! — завопил Челлин, вбегая к ней. — Надирские воины!

— Ну так что же? Мало ли здесь надирских воинов?

— Но то ханские Волки, принцесса! А командует ими Цудай.

У Танаки пересохло во рту.

— Ворота закрыты?

— Да, госпожа. Но их триста человек, а у нас и полусотни не наберется. Да и те, что есть, разбегутся при случае.

Танаки открыла темный дубовый сундук и достала пояс с двумя короткими мечами.

— Мы не можем сражаться с ними, госпожа. Зачем они здесь?

Она молча пожала плечами. Итак, день настал. Не видать ей больше голубого неба и орла, парящего в воздушном потоке над горами. Не будут мужчины больше обладать ею, отдавая ей при этом свою душу. В ней вспыхнул гнев. Она прошла мимо Челлина и поднялась на стену, чтобы видеть прибытие ханских Волков. Челлин сказал правду: их было больше трехсот, в остроконечных серебряных шлемах, отороченных волчьим мехом, в серебряных, окаймленных золотом панцирях. Они ехали в кажущемся беспорядке, но по приказу могли мигом построиться в боевой клин или разбиться на три части. Их дисциплина поражала. Тенака-хан создал эту гвардию четверть века назад и вышколил ее до еще не виданной у надиров степени. У кочевников по-прежнему считалось почетным быть принятым в число Волков. Из сотни желающих лишь одному доставался серебряный шлем и панцирь с изображением волчьей головы.

А в середине ехал Цудай, несравненный воин и непобедимый полководец.

Вокруг Танаки собрались люди.

— Что делать? — спрашивал один.

— Что им здесь надо? — недоумевал другой.

— Они приехали убить меня, — сказала Танаки, дивясь тому, как спокойно звучит ее голос.

— А нас они тоже убьют? — спросил какой-то воин.

— Закрой свою поганую пасть! — взревел Челлин. Танаки вскинула руки, призывая к молчанию.

— Садитесь на коней и уезжайте через железные ворота. И поскорее! Они убьют всякого, кто окажется здесь.

Многие воины устремились вниз, но Челлин остался на месте.

— Я не отдам им тебя, покуда жив.

Она с улыбкой взяла в ладони заросшие бородой щеки старого вояки.

— Ты их не остановишь. И мне будет приятнее, если ты останешься жив, Челлин. Иди!

Он постоял еще, потом выругался и побежал к своей лошади.

Надиры приближались, и Танаки уже ясно видела лицо их командира. Цудай улыбался. Он поднял руки, и всадники выстроились в боевом порядке по обе стороны от него.

— Чего тебе здесь надо? — крикнула Танаки.

— Тебя, шлюха! — ответил Цудай. — Мы доставим тебя в Ульрикан на суд.

Гнев Танаки возрос, но она подавила его.

— Как смеешь ты назвать шлюхой дочь великого хана, ты, вскормленный паршивой козой?

— У меня тут триста воинов, принцесса, — ухмыльнулся Цудай. — Каждый из них попользуется тобой отсюда до Ульрикана, а ехать туда шестьдесят дней. Мой простой ум подсказывает мне, что пятеро мужчин ежедневно будут наслаждаться прелестями, которые ты столь щедро дарила иноземцам и всякому отребью, окружавшему тебя. Подумай только, принцесса, — триста человек!

— Зачем ты говоришь мне об этом, сукин ты сын?

— Быть может, ты не захочешь подвергнуться такому унижению. Наследница великого хана, конечно, предпочтет лишить себя жизни?

Несмотря на страх, Танаки заставила себя засмеяться.

— Моему возлюбленному брату того и надо, не так ли? Нет, Цудай. Иди и возьми меня. Я это переживу. Но когда воеводы узнают, что ты сделал со мной, с тебя сдерут твою гнусную шкуру.

— Как пожелаешь, принцесса, — развел руками Цудай, — но не ожидай слишком многого от других ханов. У Джунгира вскоре родится наследник — по всем приметам это мальчик.

— Ты лжешь! Джунгир бесплоден.

— Я никогда не лгу, Танаки, и ты это знаешь. Одна из ханских жен забеременела.

— Значит, у нее был любовник! — выпалила Танаки, но сердце у нее упало. Жен и наложниц хана держат в огражденном стеной дворце, под охраной евнухов. Никакой мужчина туда не проберется. А если подобное чудо и произойдет, другие наложницы мигом донесут об этом хану.

— Выйдешь ты к нам, или нам прийти за тобой? — прокричал Цудай.

— Входите! Будьте как дома!

Цудай с усмешкой махнул рукой, и двадцать воинов захлестнули веревки за остроконечные бревна частокола. Когда надиры полезли вверх, Танаки обнажила свои мечи. Первому, кто показался над частоколом, она рассекла горло, второму пронзила легкое. Она ждала, и кровь капала с ее серебристых клинков, а воины приближались к ней справа и слева. Крутнувшись волчком, она убила одного ударом в шею, спрыгнула со стены на повозку, груженную мешками с зерном, соскочила на землю и побежала к дому. Четверо человек бросились ей наперерез. Она свернула в переулок и тут же обернулась назад. Шестеро воинов загородили проход, и она ринулась на них, прорубая себе дорогу.

Надир на стене раскрутил пращу и метнул маленький круглый камень, угодив Танаки в висок. Она покачнулась и чуть не упала. Один из шестерых бросился на нее. Она метнула правый меч ему в грудь. Воин упал, схватившись за клинок Второй камень просвистел мимо. Танаки добрела до амбара и прислонилась спиной к двери. Голова кружилась, слабость одолевала ее. Показались еще двое надиров. Танаки едва держалась на ногах, и они подступили к ней. Она взмахнула мечом, разрубив одному руку. Другой ударил ее кулаком по голове и вырвал у нее меч. Кулак ударил еще дважды, теперь по лицу, и Танаки упала на колени. Мужчины окружили ее, срывая с нее одежду. Ее втащили в амбар и швырнули нагую на усыпанный соломой пол.

— Ну вот, теперь мы не слишком похожи на принцессу, — произнес холодный, насмешливый голос Цудая. Она попыталась встать, но чья-то нога, упершись ей в лицо, отшвырнула ее назад. — Я обещал тебе пятерых в день, но эти двенадцать доблестно сражались за тебя и заслужили награду. Поручаю тебя их нежной заботе.

Посмотрев сквозь опухшие веки, она увидела, как мужчины развязывают свои сыромятные пояса, увидела их похотливые лица. Что-то сломалось в ней, и слезы потекли по щекам.

— Заставьте ее покричать немного, — сказал Цудай, — но не увечьте понапрасну. Другие тоже ждут своей очереди.

Воевода вышел на солнце и постоял немного, прислушиваясь к звериному ворчанию мужчин и стонам некогда гордой принцессы. Потом у нее вырвался долгий, пронзительный крик. Цудай позволил себе улыбнуться. Он долго ждал этого мгновения. Четыре года, с тех пор, как надменная принцесса Танаки отвергла его предложение. Через несколько месяцев он повторил его, дав ей еще один случай. Теперь она почувствует на себе всю глубину его ненависти. Крик раздался снова — скорее животный, чем человеческий. Занятно — сколько отчаяния может выразить такой звук без всяких слов.