Дмитрий Старицкий - Путанабус
Как только стаф-сержант с козлом на поводке достигли середины плаца, в хор волынок вплелись трубы, и совершенно жуткий марш (для тех, кто воспитан на прусско-русской военной музыкальной традиции) раздался уверенными звуками по всей округе. Играли музыканты громко и закончили свою композицию на полуноте, по отмашке жезла тамбурмажора.
В наступившей оглушительной тишине козёл припал на одно колено перед князем. Это впечатляло.
Принц Камри спустился с крыльца по ковровой дорожке, и, подойдя к коленопреклонённому козлу, положил правую руку тому на лоб, (при этом строй гвардейцев, блестнув штыками, разом взял карабины "на караул"), и громко, несколько высперено, провозгласил.
- Мой дорогой сержант Мэдок. Твоя служба кончилась. Отдохни от трудов. Пусть слышат все, что ветераны моей гвардии ни в чем не будут нуждаться. Спасибо за службу.
Князь убрал руку и козёл, по неуловимому движению поводка от стаф-сержанта, встал на все четыре копыта, кивая рогами.
Оркестр опять грянул что-то невыразимое, но достаточно громкое.
Сержант с козлом встал по левую руку от князя.
Раздались громкие, но невнятные для меня команды, и строй гвардейцев разом сделал то, что нашей армии и флоте делается по команде: "На одного линейного дистанции... Первый взвод прямо, остальные напра... Во! Шагом... Марш!".
И гвардия пошла под музыкальный марш парадным строем.
Офицеры с саблями наотлёт.
Рядовыве с карабинами, которые свечкой стояли у них на ладони правой руки.
И только мерный топот сотни ног ритмично перебивал оркестр.
Все, кто был в форме, отдали параду воинское приветствие. Остальные просто невольно подтянулись.
Стаф-сержант с козлом пристроился в хвост парада, и рота ушла из парка на улицу.
Вслед за ней, не переставая играть, ушел и оркестр.
К нам подошёл знакомый нам майор-барон и сказал.
- Князь просит вас всех пройти в бальный зал. Там будет традиционный раут, а потом - танцы и фуршет.
Новая земля. Британское содружество. Валлийский принципат. Город Нью-Портсмут.
Вдвоём с Наташкой сидели на открытой веранде маленькой кафешки на набережной, и совмещали неторопливое насышение непритязательной местной кухней с созерцанием реки Мунви, что несла свои быстрые сизые воды в Залив. Самого Большого залива с этого места видно не было. Для этого нужно было переместиться несколько южнее по реке, но нам было уже влом. И если абстрагироваться от промышленного пейзажа на другом берегу, так вообще всё замечательно.
С княжеского раута мы просто сбежали. По-английски.
С детства не люблю все эти китайские церемонии, а тут они просто процветают. Отрицая всё английское, местные валлийцы, похоже, просто упивались церемониями английского королевского дома. И даже униформа их гвардейцев в точности повторяла ту, в которой Валлийский полк охранял носителей британской короны на Старой Земле. Разве что медвежьих шапок не было. Так и это, скорее всего, даже не от жары, а от отсутсвия гризли на Новой Земле.
В двусветном бальном зале дворца, всем распоряжался типичный английский бифитер. Знакомый всему миру по этикеткам одноимённого джина. Только цвет его ливреи был зелёным. И все лакеи были в темно-зелёных с золотом ливреях и париках с буклями, что и в ресторане отеля, в который нас заселили. Закралось подозрение, что отель этот не что иное, как княжеская спец-гостиница для особо важныйх персон.
С чего бы это нам такая честь? Да ещё после такого неоднозначного приговора? И спросить-то некого. Из лиц "приближённых к императору" в знакомых у нас только майор-барон, так и тот правды не скажет - дипломат, мать его ити.
Хорошо ещё, что нас, как гостей торжества, представили принцу первыми, и монарху было просто некогда долго с нами беседовать. Всё общение ограничилось несколькими вежливыми, ничего не значащами фразами. Правда, с каждой моделью календаря Зорана князь беседовал отдельно.
А потом вся толпа его фузилёров представляла князю своих дам: жен, невест или матерей. Тоже традиция, ещё от британской монархии. Не ошибусь, если принц почти всех их и так знает. Но церемония, есть церемония. Пропусти кого, обида, опала, фронда...
Переглянувшись с Наташкой, мы стали потихоньку пробираться на выход, благо знакомых, с которыми требовалось обязательно по дороге расшаркаться у нас тут практически не было.
Остальных девчонок я там так и бросил. Всё равно все они пребывают в сладком предвкушении будущих танцев НА БАЛУ У НАСТОЯЩЕГО ПРИНЦА! Золушки, блин.
Пусть разочаровываются сами.
Или очаровываются...
Утром будет видно, кто с рассветом в автобусе будет сидеть.
Кисмет, как говорят болгары по-турецки. И ничего от меня тут уже не зависит. Как фишка ляжет, так и будет.
Молоденькая девушка в полосатой юбке и морковном шнурованном корсете на простую хлопковую рубашку принесла кофе и традиционно спросила, не хотим ли мы чего-нибудь ещё. Мы не хотели. Разве что у меня кончились сигареты, а весь остальной мой табачный запас томился в автобусе.
Официантка, которая попросила называть её Уинн, быстро смоталась внутрь кафе и принесла мне оттуда толстую сигару. И даже дала прикурить от спичек, которые тут же оставила передо мной на скатерти. Обычные бумажные спички забором в картонной книжке. Даже с логотипом кафе.
Сигара была хороша. Даже Наташа замолчала, глядя какое блаженство пришло мне с процессом запивания кофием табачного дыма.
Потом мы, периодически целуясь, в обнимку гуляли вдоль реки до самого впадения Мунви в Залив, и там, на огороженой блюстрадой смотровой площадке, наслаждались ласковым бризом, и зрелищем круговорота прозрачной зеленоватой воды в крупных прибрежных камнях, и начинающимся заходом солнца.
Наташа в моих руках, запинаясь, попросила робко.
- Только не целуй меня сейчас, подожди до отеля, а то я и так уже вся теку.
Новая земля. Британское содружество. Валлийский принципат. Город Нью-Портсмут.
В холле отеля нас встретила одинокая Дюля Комлева, которая лениво листала какой-то журнал, сидя ногу на ногу в глубоком кожаном кресле напротив ресепшн. С верхней ноги её соскочила туфелька и качалась маятником на пальцах. Рядом стоял резной журнальный столик темного дерева, на котором валялось ещё пяток глянцевых тетрадок для тех, кто читает плохо. Над столиком висело на стене шикарное зеркало во сесь рост. Второе кресло было пусто.
При нашем появлении Комлева отложила периодику на столик, и встала.
- Дюля, а почему ты не на балу? Принцев не хватило? - пошутил я мимоходом, принимая ключ от своего номера у портье. Симпатичной молодой девушки в прическе с буклями. На обшлагах её ливреи были золотом вышиты перекрещенные ключи. Настроение у меня сейчас хорошее, почему бы не пошутить?
Однако, сказать, что я удивился, увидев тут Дюлекан, это ничего не сказать. Она же сегодня в сказку попала и до полуночи ещё далеко, чтобы Золушку из себя изображать.
- Сегодня мой день, если ты забыл, - спокойно ответила девушка, глядя мне прямо в глаза. Её взгляд отливал антрацитом и полным осознанием своего права на кусок моей плоти.
В зеркале отражалась, стоящая за мной Наташа. Она насупилась, пальцы, сжимаюшие грушу с ключом побелели, в синих глазах образовалась обида на весь свет, ещё чуть-чуть и слёзы брызнут на полметра от такой несправедливости к ней.
Вилы.
Кого-то из них я сегодня просто обязан обидеть.
И я в этом не виноват - так звезды сошлись.
Говорили мы по-русски, но судя по тому, как оттопырила ухо из-за буклей девушка в зелёной ливрее, русский она понимала, а потому никаких разборок в этом гнезде княжеской контрразведки.
Попал я в то положение, в которое не хотят попадать 99 процентов мужчин, да ещё публично. А что делать? Хотя если так ставится вопрос, по гамбургскому счёту, то, естественно, я выбираю Наташу. Просто потому, что я хочу с ней не просто прокатиться до Одессы, а жить с ней и дальше. Крестить с ней детей. Поэтому обижать будем Дюлекан, как бы мне самому этого и не хотелось.
Вилы!
- Игры кончились, Дюлекан, - сказал я, как только на это решился, - Все игры. В том числе и игра в гарем. Дальше будет только жизнь, в которой я хочу состариться рядом с Наташей. Извини.
