Юрий Корчевский - Военспец. Чужое лицо
– На ней царапинки малой нет, – прогудел Потап.
– Надеюсь, но сам хочу удостовериться.
Андрей набросил на плечи шубу, обул валенки. У наружных дверей его уже ждал Макар. От масляного светильника запалил факел.
Андрей шагнул на крыльцо, следом – Потап.
Сани с ценным грузом стояли между домом и конюшней, в затишье – здесь ветер не так донимал.
Потап отбросил рогожу, за нею – толстый слой войлока.
При свете факела герб засверкал во всей своей красе.
Андрей восхитился. Одно дело – нарисовать эскиз, и совсем другое – увидеть всё это в металле.
Герб отбрасывал неверный свет от факела и сиял бронзой, как золотом. Красив!
Андрей не удержался, погладил отливку рукой. Отполирована она была на совесть, такую дарить государю было не зазорно.
– В других санях крепёж. Ты хоть про то не сказывал, мастера на медном заводе по своему разумению отлили.
– Ах, молодцы! Идите в дом.
Андрей заботливо укрыл отливку войлоком, потом рогожей, затянул узлы на санях. Уже в сенях он спросил:
– Управляющие письмо какое не передавали?
– Ох, господи, – засуетился Потап, – совсем запамятовал! Конечно, передавали!
Потап расстегнул тулуп, меховую жилетку и достал сложенную вчетверо бумагу.
– Хорошо. Иди в людскую, отдыхай.
Следующим днём Андрей на санях, с Антипом на передке, отправился к дому Петра. Подъехав, он подошёл к воротам – надо было осмотреть их, как ловчее прикрепить.
К дому тут же подошёл гренадёр Семёновского полка, стоявший на охране:
– Не положено, отойди.
– Начальника караула позови.
Гренадёр поднял свисток, висевший на его груди на цепочке, и коротко три раза свистнул, подав сигнал.
Из караулки, стоящей в отдалении, вышел капрал, подошёл не спеша:
– День добрый. В чём дело?
– Здравия желаю! Заводчик я. Петру Алексеевичу к генваря первого подарок сделал.
Капрал растерялся – такого в его службе не было. Но потом решил:
– Давай сюда! Я поручику или капитану отдам, а там пусть он решает.
– Ты подарок сей в руках не удержишь. Герб родовой, из бронзы полированной, на ворота.
– А ну как государь подарок сей отринет, не понравится он ему? Мне головы не сносить. Он через ворота не один раз в день проезжает. Не могу позволить!
– Зови офицера.
Капрал в нерешительности потоптался. Андрей понимал его: разрешишь сам – получишь по шее, не разрешишь – ещё хуже может быть.
Капрал вернулся через четверть часа с капитаном, командиром роты, нёсшей караульную службу. Они обменялись приветствиями, и Андрей повторил просьбу.
– Государь о подарке знает?
– Капитан, о чём ты? Какой же это подарок будет?
– Сам посмотреть хочу, вдруг непотребное.
– Свят, свят!.. – совершенно искренне перекрестился Андрей. – Я с государем знаком, пушки ему со своего завода поставляю, как можно?
– Сначала посмотрю! – упёрся капитан.
– Хорошо. Через час вернусь.
Андрей вернулся в дом. Рабочие отогрелись, кухарка же его Антонина расстаралась, накормила их вволю.
Андрей нашёл Потапа, объяснил ему, дескать, смотреть желают.
– Это мы мигом! Ваньша, запрягай лошадь!
– Погоди, Потап… Ежели подарок начальнику охраны понравится, как повесим? Инструменты нужны.
– А мы с понятием, инструменты с собой привезли. Вчетвером и приладим.
– Собирай людей, быстро! Едем! Времени уже полдень, пока доедем, пока капитан посмотрит, а там и темнота ждать себя не заставит.
Быстро собравшись, они выехали. Впереди на своих санях ехал Андрей, за ним Потап управлял санями с подарком, замыкали этот маленький обоз сани с рабочими и инструментами.
Когда Андрей подъехал, капрал топтался рядом с двумя гренадёрами. Увидев обоз, он без слов ушёл за капитаном.
Когда подошёл офицер, Андрей позвал его к саням. Из-за плеча капитана выглядывал капрал – любопытно ему было, что за подарок такой?
– Потап, открывай, – скомандовал Андрей.
Потап отбросил рогожу, войлок, и под ярким зимним солнцем засияла бронза.
– О! – вырвалось у всех, кто увидел герб. В восхищении люди обошли сани, разглядывая детали.
– Великолепно, слов нет, – промолвил капитан.
– Изволишь вешать на ворота? – тут же поинтересовался Андрей.
Капитан махнул рукой:
– Соизволяю! Полагаю, за такой подарок не накажут.
– Потап, слышал? Приступай! – распорядился Андрей.
Рабочие достали инструменты, ощупали, осмотрели ворота – только что не обнюхали. Сначала перебросили через ворота верёвки, с осторожностью подвесили на них герб. Затем с другой стороны подвесили ответную часть, само крепление, споро скрепили их бронзовыми болтами. И в завершение убрали верёвки. Потап рукавом тулупа смахнул снежинки с нижней части герба – куда смог дотянуться.
Присутствующие отошли на несколько шагов – полюбоваться.
Вид у въездных ворот совершенно преобразился, они стали выглядеть солидно – даже торжественно.
И вдруг гренадёр закричал:
– Государь едет!
Все отбежали в сторону.
Царь ехал в закрытом возке, запряжённом четвёркой лошадей. Придворной мишуры, парадности Пётр не любил. Ел простую пищу, иногда ходил в заштопанном кафтане. Но положение обязывало. Его посещали послы иностранных государств, видные люди из-за рубежа.
Сани сопровождала немногочисленная конная охрана.
Распахнулась дверца, и из возка выглянул Пётр. За четвёркой коней он не видел герба – его заинтересовали люди у ворот. Обычно часовые разгоняли зевак.
Пётр вышел и с высоты своего роста сразу увидел сияющий солнцем герб. Не обращая ни на кого внимания, он подошёл – был он в мундире капитана Преображенского полка.
Несколько минут Пётр внимательно разглядывал герб.
Андрей и капитан замерли – вдруг царю не понравится подарок? Рабочие стояли как соляные столбы и только таращили глаза – неужто сам государь перед ними? Даже некоторое разочарование читалось на их лицах – они представляли государя в расшитых золотом одеждах и с короной на голове. А тут обычный с виду офицер, только роста великого.
Пётр обернулся и увидел Андрея:
– Француз?
– Я, ваше величество.
Пётр поднял трость, с которой никогда не расставался, и ткнул ею в сторону герба.
– Твоя работа? – Голос его был грозным.
У Андрея сердце в пятки ушло. Пётр был скор на расправу, а тяжесть его палки и ударов испытали на себе многие вельможи – даже Меншиков, фактически второе лицо в государстве.
– Это подарок мой тебе к Новому году, – чётко ответил Андрей.
– А это? – палка упёрлась в нижнюю часть герба.
– Поверженный лев, что на гербе шведском.
– Шельмец и прощелыга!
И неожиданно Пётр громко расхохотался.
Среди присутствующих пронёсся вздох облегчения – гроза миновала.
