Герман Романов - Империя «попаданца». «Победой прославлено имя твое!»
– А дальше что, государь? – умоляюще попросила Петра Екатерина, когда тот сделал небольшую паузу.
Не очень приятно, когда на тебя наставили вороненый ствол. Петр поцеловал жену и так ловко переместился, что между ним и Орловым оказалась Екатерина. И заметил, как опустился вниз пистолет – рисковать своей любовницей Григорий, как он и рассчитывал, не стал. И Петр продолжил повествование:
– Удивились монархи крепко и спрашивают преображенца – ты же мог жизни лишиться. А тот и отвечает им спокойно: «А на хрена мне такая жизнь нужна? Ну ее, обойдусь…»
Екатерина засмеялась выразительно, ее грудь поднялась, и пленительные полушария показались из корсета. Петр тут же стал их целовать, а Катины губы коснулись его макушки.
Но не страсть сейчас двигала им – он толкал своего соперника на импульсивный шаг – кому ж понравится, когда на глазах ласкает его женщину другой мужчина.
А Петр оторвался от лобзания груди и сделал шаг в сторону. И, услышав, как щелкнул курок пистолета, моментально присел на одно колено, за долю секунды уйдя от неминуемой смерти.
Прогремел выстрел, но пуля ушла высоко над головой Петра, а Орлов разъяренным медведем проломил куст, вскинул другой пистолет и выстрелил еще раз. Но за долю секунды до выстрела вскрикнула Екатерина и заслонила собой Петра, которому пришлось ее сильно оттолкнуть в сторону.
Он все же успел – пуля только чуть чиркнула женщину по обнаженной ключице, даже крови не было, лишь малая ссадина. И взвыл от ярости Орлов, выхватил шпагу.
Но и Петр рванулся в сторону, руками перехватив трость за середину. Краем глаза он успел заметить, с каким разъяренным лицом бежит к нему верный Нарцисс, а за ним вдалеке поспешают казаки и адъютанты. Вот только их криков он не слышал, сосредоточившись всем телом и душой на схватке с Орловым. Время замерло…
Григорий на бегу выбросил вперед шпагу, и будь Петр чуть медлительнее, то стал бы он гусем на вертеле. А так не повезло цалмейстеру – уклонившись в сторону от шпаги, он от всей души врезал Орлову набалдашником трости по виску и, ухватив руками, резко толкнул в спину, придав дополнительное ускорение. Верзила головой вперед, длинной рыбиной, полетел в канал и громко плюхнулся в воду, щедро окатив брызгами и Петра, и поднимавшуюся с земли Екатерину.
– Как ты себя чувствуешь, моя любовь? – Петр достал из-под расшитого обшлага белый платочек и прижал его к ссадине на ее плече. Только сейчас он осознал, что она своим телом прикрыла его от пули, и, не оттолкни он ее в сторону, пуля попала бы жене в горло.
– Зачем ты бросилась, он бы мог попасть в тебя? – Петр тонул в ее синих глазах.
– Я полюбила тебя, мой милый. Я должна была защитить вас. – От таких слов у него запершило в глазах, и он крепко прижал ее к груди.
– Не убивай его, он дурак, – продолжила Катя, – к прошлому нет возврата, но, если сможешь, не казни его.
– Хорошо, – ответил ей Петр, нежно погладил и повернулся к каналу.
Но Орлова на поверхности не было, только пузыри из-под воды шли. И Петр понял, что несостоявшийся убийца рискует превратиться в утопленника. Сильный удар по виску может оглушить, а попадание в воду в таком состоянии гарантирует стопроцентное утопление.
– Твою мать, через… – Петр не успел высказать свои мысли по поводу незадачливого любовника-террориста. И, не раздумывая, бросился в воду.
Он почему-то ожидал холода, но его встретило своими объятиями тепло. Глубина была небольшой, но Григория Петр нашел не сразу, и лишь когда сам стал задыхаться, цепко ухватился рукой за мундир.
Всплыв на поверхность, он отволок Орлова к берегу, и тут же многочисленные руки офицеров и казаков охраны в одно мгновение выдернули его и наглотавшегося воды цалмейстера на зеленую траву.
Одного брошенного взгляда на Орлова Петру хватило, чтобы понять – Гришка нахлебался всласть потому, что получил полный нокаут. Из правого уха цалмейстера текла тонкой струйкой кровь. Распахнув мундир, он прижался ухом к груди – сердце не билось.
– На колено ко мне кладите животом, – громко приказал Петр и увидел широко раскрытые глаза Екатерины.
Он ободряюще улыбнулся жене, и тут на коленку взгромоздили утопленника. Одного надавливания на живот хватило – вначале изо рта потекла вода, а потом Григорий закхекал, завозился и его вырвало.
– Водки и сухую одежду принести, – приказал Петр и злобно посмотрел на собравшихся. – Нарцисс, останься, а всем остальным удалиться на сто шагов. Я кому приказал? Быстро!!!
Свита испарилась немедленно, оставив на траве четыре казачьих чекменя и два мундира. Через минуту появился столик с напитком и папиросами, на котором оказалось и добавление в виде небольшой кожаной фляжки, кусочка копченого сала и луковицы. Нарцисс полностью раздел императора, оставив на нем лишь кружевные панталоны, а Екатерина накинула ему на плечи казачий чекмень.
Петр размотал горлышко бурдючка, хлебнул порядочный глоток водки для снятия стресса – словно горячая струя обожгла пищевод, и через минуту стало хорошо. Кусочек сала показался райской пищей.
– Потерпи, родная, – сказал Петр жене и плеснул на ссадину чуть водки.
Катя зашипела, как кошка, но неудовольствия не показала. Наоборот, женщина так прижалась к нему, с такой радостью смотрела, что Петр на секунду пришел в замешательство – такая любовь показалась ему нереальной.
Но он тут же все осознал – Екатерина после долгих лет наконец нашла в муже защиту и опору в жизни и сейчас просто боялась хоть на секунду расстаться с ним. Она беспрерывно то гладила его пальчиками, то шептала такие ласковые слова, что Петр даже легонько покраснел.
Нарцисс же быстро разоблачил Орлова, накинул ему на плечи мундир и посадил на траву. Однако арап с такой лютой злобой смотрел на Гришку, что, дай ему волю, убил бы на месте и не поморщился. И Петр предпринял меры предосторожности, отослав арапа в сторону.
Орлов уже ровно сидел на зеленой траве и бросал по сторонам мутные, но осмысленные взгляды. Петр сунул в руки гвардейца кожаную фляжку и приказал пить. Григорий послушался, машинально приложился и выпил водку, как воду. Закашлялся и очухался, зыркнул злобно.
– А теперь слушай меня внимательно. – Петр встал напротив бывшего любовника жены и посмотрел тому в глаза. – Есть наши чувства личные, есть дела и нужды государственные. Вот потому я тебя спрашиваю, что для тебя важнее, твоя личная похоть или процветание и благо державы Российской? Если первое, то запомни – Екатерина Алексеевна объяснилась со мной, прошлое забыто нами, и мы с ней любящие друг друга супруги, желающие принести пользу России. И если ты не осознал этого, то я тебя обратно в канал затащу и там утоплю, как до этого оттуда вытаскивал! Ты почто, паскуда, в семью нашу лезешь, закон божеский переступаешь, нехристь поганая?!
