Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде
— Командир! — Крикнул наводчик.
— Вижу! Не попадём!
— Командир, я смогу!
— Давай!
Самоходка дёрнулась. Фугас взорвался перед носом машины. Налетев, на встающий всполох из осколков, огня и дыма, «Хаммер» подбросило. Пролетев метра три, машина, встряла тупой мордой в бетонку и упала на крышу.
Самоходка взяла правее, обходя подбитый японский танк. Идущая правее и чуть впереди САУ получила прямо в рубку быстрый росчерк, взрывом надорвало клёпаные листы брони, горящие куски разлетелись на несколько метров вокруг.
— Командир, вижу цель! — Прокричал наводчик.
Майор ни как не мог разглядеть, кто стрелял. Ещё одна «Хо-ни» вспучилась в корпусе, запылала, открылся люк сверху рубки, показалась фигурка человека, пытающегося спастись из обречённой машины, когда неожиданно взорвалась боевая укладка — в вырвавшемся аду уже никто не мог уцелеть.
— Командир! — Завывал наводчик.
Наконец он увидел — самолёт был сильно разрушен, лежал на брюхе, слегка накренившись на надломленное крыло, задрав второе к верху. Открытая задняя аппарель была полузакрыта свисающими кусками обшивки. Но в грузовом отсеке самолёта, почти высунувшись наружу, прикрытая кусками дюраля, торчала покатая морда БМП. Сбоку, резко ворочавшейся башни был прикреплен параллепипед пусковой установки противотанковых ракет. Тонкий ствол пушки казался несерьёзным, но майор уже знал разрушительную силу скорострелки.
— Командир, я готов!
— Огонь!
Снаряд ударил точно в корпус вражеской машины — вспышка! И рикошет увёл его вверх, круша фюзеляж самолёта — сработала активная броневая защита «американца».
— Назад! — Прокричал командир. Самоходка отползала за подбитый «Чи-ха». Майор уже не видел ответных выстрелов БМП, но закрывший их танк, сотрясался словно припадочный, получая удары в башню, корпус. Скупые короткие вспышки разрывов отрывали куски брони и порванных траков разлетавшихся в разные стороны. Пролетая мимо самоходки, выли злые бронебойные подкалиберные трассирующие снаряды.
Лязгнула об пол вынутая из казённика гильза, сквозь шум в наушниках и рокот двигателя, майор слышал привычные металлические звуки вновь заряжаемой пушки.
— Готов!
— Мы его не возьмём в лоб. Обходим! Давай левее!
Водитель отработал рычагами, на месте крутанув машину, и рванул, уходя из-под обстрела.
Дзвинг-г-г! Самоходка слегка дёрнулась, в корме что-то затарахтело, забился оторванный кусок брони, но они уже вышли из сектора обстрела. Завоняло соляркой.
— Стоп! Поворачивай! Вперёд!
САУ, зайдя со стороны, почти вплотную приближалась к борту самолёта.
— Правее! Вот так, стоп! Огонь!
Бронебойный снаряд, прошив фюзеляж, продырявил броню укрывшейся внутри «Брэдли».
* * *— «Центр»! Это «Наблюдатель»! На аэродроме полная неразбериха. Повсеместные пожары делают невозможным ИК-наведение. Существует опасность ведения огня по своим.
— Чёрт побери, «Наблюдатель»! Да сделайте что-нибудь, они весь эфир забили своими воплями о помощи.
Оператор наведения самолёта АС-130 «Ганшип», среди пятен пожаров видел движение фигурок пехоты и снующую технику, но отличить, кто есть кто, не мог. Общий теплый фон давал не чёткую картинку. Снижаться было бессмысленно, а увиденные сразу два росчерка зенитных ракет и грохнувшийся «Дефендер» отбил всякую охоту у командира самолёта совершать опасные манёвры.
Приняв на себя ответственность, оператор навел пушки и уничтожил три единицы техники, группу пехоты, пострелял по отдельным человечкам.
Буквально через пять минут эфир взорвался воплями брани. В общем как он и предупреждал — «огонь по своим». Ещё через пять минут самолёт ушёл к Марлборо, где противник расстрелял из засады колонну бронетехники под кодовым названием «Авангард» и порядком истрепал батальон рейнджеров национальной гвардии.
Зато в небе мелькнула пара А-10 «Тандерболт». Опустив низко носы, они увенчались длинным факелом скорострельной пушки. Издырявив две японские машины, штурмовики с рёвом пошли на второй заход.
* * *Старший лейтенант Икеда бессильно уронил «трубу» «Стингера» на поросшую жухлой травой землю, тяжело дыша, завалился рядом, сняв защитные очки. Сидевший рядом солдат очистил от набившейся земли решётку антенны радиоприцела и уже без подсказок сноровисто перезарядил комплекс новой и последней ракетой в транспортно-пусковом контейнере.
Лейтенанту Икеда вкололи какой-то наркотик из американской аптечки — это позволяло ему некоторое время продержаться на ногах, но сейчас действие лекарства заканчивалось, и офицер, даже не замечая, что тихо постанывает, чувствовал подкатывающуюся тошноту и сверлящую голову боль. Не прибавляло боевого духу и их отвратительная стрельба из трофейных зенитных систем. Выпустив в общей сложности из двух комплексов девять ракет, они с унтер-офицером Нагавой сумели сбить всего два вертолёта. Зенитные ракеты часто мазали, а если и взрывались рядом с автожирами, то едва ли наносили существенные поражения — винтокрылые машины благополучно отваливали с места боя.
Хотя, по крайней мере, это поубавило прыти у американских пилотов, они действовали более осторожно и соответственно менее эффективно. Порог облачности устойчиво держался на уровне двух, трёх километров — американцы срывались вниз, за время спуска успевали прицелиться, отстреляться и снова взмывали вверх.
Наземный бой быстро зарывался в дебри забитого авиационной техникой аэродрома, затянутого клубами пыли и дыма. Поэтому там лейтенант Икеда уже ничего толком разглядеть не мог. Стаккато пулемётов и уханья танковых пушек доносились достаточно громко, но даже в бинокль разобрать что-либо было сложно. Неожиданно пропали куда-то и все американские вертолёты.
Унтер-офицер Нагава покинул свою позицию, не таясь вытянувшись во весь рост, подошёл к лежащему на земле старшему лейтенанту.
— Нам надо менять позицию. У меня осталась последняя ракета…
Он не договорил — вывалившиеся из облаков реактивные самолёты одним только своим рёвом заставили его свалиться на землю.
Завыв скорострелками, в белом дыму пороховых газов, оставляя мутный чёрный след форсированными движками, две машины, словно двухвостые осы, свечой на развороте взмыли в облака.
Перекатившийся по траве, унтер, на полусогнутых помчался к своему зенитному комплексу.
— Они сейчас вернуться! — Не оглядываясь, прокричал он.
— Бери, — тихо сказал Икеда солдату, указав на «Стингер», — при выстреле задержишь дыхание — гадость редкостная. Очки не забудь надеть.
Солдат молча с сосредоточенным видом водрузил ПЗРК на плечо. Старший лейтенант рукой указал ему примерное направление, с которого должны были появиться самолёты.
Тот едва успел повернуться, как под облаками блеснули серебристые крестики штурмовиков, раскинувших свои прямы крылья. Машины развернулись и уже двумя серыми растущими точками устремились в новую атаку.
— Нажми, — приказал солдату лейтенант.
Боец нажал на пусковой крючок, приводя его в боевое положение, наводясь прицелом в сторону приближающихся самолётов. ГСН ракеты мгновенно захватила цель — включился звуковой сигнал и вибрационное устройство.
Противник был уже совсем близко, вырастая в размерах буквально на глазах. Солдат, словно оцепенел, тупо уставившись в небо. Сигнал захвата вдруг оборвался.
— Да прижмись ты к нему щекой, — вымученно закричал лейтенант, пытаясь приподняться, — веди его в прицеле!
Штурмовики прогудели над головами зенитчиков. Сливаясь с ними в реактивном рёве, взвилась ракета расчёта унтер-офицера Нагавы.
Отметив, что ракета, пущенная Нагавой, не попала в цель и ушла в сторону белым дымным следом, старший лейтенант Икеда выхватил из одеревеневших рук солдата зенитный комплекс и быстро прицелился.
Лейтенант видел в прицел ползущие вверх вытянутые силуэты уходящих самолётов. Прерывистый писк, сменился постоянным тоновым сигналом — цель захвачена. Он надавил пусковую скобу.
При пуске ракеты он едва не свалился на спину. Удержал его солдат, подлезший сзади и, рискуя быть опаленным стартовым выхлопом, подпиравший его спиной.
Старший лейтенант Икеда, забыв о бинокле, щурясь, всматривался в небо. Самолеты, поворачивая, снова из маленьких тёмных точек, превратились в едва обозначившиеся крестики. К ним стремительно неслась ракета, которая и вовсе пропала из виду.
Вдруг одна тёмная точка, выбросила белое облако, растянувшееся и отставшее от продолжающей лететь машины. Но её полёт продолжался не долго. Через полминуты она рассыпалась на несколько дымящих кусков, плавно меняющих траекторию полёта на нисходящую.
Всё это время наблюдающий за результатами атаки лейтенант, упираясь на слабеющие руки, ждал. Наконец увидев поражение цели, смог с удовлетворённой улыбкой свалиться на землю.
