Закон оружия - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"
Но внезапно мантикора замерла на месте, приподняв когтистую лапу. Ее голова повернулась на юг, ноздри раздулись, словно тварь принюхивалась к чему-то…
Есть такое явление, как интуиция мага. Чем больше человек общается с тайным миром непознанного, тем сильнее она развивается. И обычный человек порой обладает предчувствием, которое невозможно объяснить рационально, но у тех, кто искушен в искусстве управления стихиями, оно гораздо сильнее.
Никс тоже почувствовал, как с относительно недалекого моря потянуло чем-то тяжелым, гнетущим и смертельно опасным. Гораздо более опасным, чем вся армия Хеллы… Нет, таинственное нечто еще не оформилось в реальную угрозу. Просто вероятность того, что это ужасное будущее наступит, возрастала с каждым мгновением…
И Хелла приняла решение. Возможно, чутье мага у нее было еще недостаточно развито, но помноженное на чисто женскую способность предвидеть неприятности, оно привело к неожиданному результату – как для пиратов, так и для упавших духом защитников города.
– Продолжжжать оссаду! – прошипела она, в бешенстве хлеща себя по бокам ужасным хвостом. – Никого не впуссскать в город и не выпусскать из него!
И длинными прыжками понеслась на юг.
«Отсрочка, – пронеслось в голове мессира гильдии Воинов Ночи. – Всего лишь небольшая отсрочка. Хотя, если честно, ума не приложу, как могло предчувствие чего-либо отвлечь ее от захвата города, который станет ее первой ступенькой к завоеванию Центрального мира».
Раненый полз вперед. Арбалетный болт, застрявший под правой лопаткой, причинял невыносимые мучения, но человек все равно продолжал ползти. Это свойственно любому существу – пытаться убежать, уйти, уползти от смерти. Потому что очень страшно умирать в одиночестве. Когда кто-то есть рядом, он словно делит с обреченным часть безысходности. Это очень важно – уходя, взглянуть в чьи-то глаза, оставив в них частичку своей обреченной души, даже если это глаза не друга, а палача. Но все равно, так намного легче…
Пальцы умирающего наткнулись на прутья решетки.
Он поднял глаза. Ну что ж, может, так даже и правильнее. Похоже, это то самое старое кладбище, которое он собирался ограбить со своими ребятами. Судьба сыграла с Саргоном злую шутку. Он всегда достигал намеченной цели, вот и сейчас дополз до нее. Но осуществить задуманное не удастся. И препятствие к этому – всего-навсего два арбалетных болта. Один в спине и второй в черепе, выбивший глаз и застрявший в глазнице. Жаль, что тогда он, услышав хлопок тетивы, рефлекторно отвернул голову. Глядишь, стальная стрела пробила б мозг, и он уже шел бы себе спокойно по Серой дороге к Темному порогу. А так приходится ползти через дыру в ограде. Потому что лучше умирать пусть даже рядом с мертвыми, нежели одному.
Все могилы, которые он смог разглядеть единственным уцелевшим глазом, были старыми, почти сровнявшимися с землей от времени. Кроме одной. Небольшой холмик свежей земли и меч, всаженный в него вместо крылатого шпиля. То, что нужно. Согласно поверьям, тот, кто умер недавно, может стать хорошим рабом на Серой дороге для того, кто только собирается умереть…
Раненый обнял холмик сырой земли и закрыл уцелевший глаз, ожидая, когда темный омут беспамятства примет его в свои объятия… Но увы, абсолютный покой возможен только в могиле. А пока ты жив, изволь получать в полной мере все, что причитается живому.
Кладбищенская ограда застонала под ударом тяжеленного кулака и, смятая, рухнула внутрь. Невиданное в этом мире чудовище, все заляпанное засохшей кровью, перешагнуло границу про́клятой земли. Оно было похоже на великана, закованного в тяжеленные латы. Правда, сходство с человеком на этом заканчивалось. Потому что никакое человекообразное существо, включая живых мертвецов, вурдалаков, упырей, кутрубов и иную нечисть, не может шляться по этой земле без головы…
Правда, движения чудовища были похожи на осмысленные. Оно словно принюхивалось к чему-то, поводя из стороны в сторону верхней частью корпуса, а порой становясь на четвереньки и припадая к земле широченным нагрудником. Может, потеряло что?
Если б у раненого оставались силы, он бы удивился. А может, даже испугался… Хотя нет. Чего бояться тому, кто находится в двух шагах от Темного порога? Разве только что у него отнимут слугу, которого он, кстати, уже чувствовал… Почти видел… Похоже, это молодая женщина. Надо же, везло всю жизнь, и перед смертью повезло. Всяко приятнее иметь в рабынях девчонку с хорошей фигурой, нежели какого-нибудь грязного бродягу, зарытого на старом кладбище такими же оборванцами, как он сам…
Но умирающему не суждено было обзавестись прислугой в Обители мертвых. Страшный удар стальной ноги сбросил его с могилы и швырнул на торчащие кверху прутья искореженной кладбищенской решетки. Металлические штыри насквозь пробили тело Саргона в нескольких местах, заставив его застонать от новой боли – когда тупой кусок железа рвет твою плоть, даже уходящему к Темному порогу небо с овчинку покажется…
Но перед тем, как его ноги коснулись Серой дороги, умирающий пират увидел странную картину. Стальное чудовище рухнуло на колени перед свежей могилой и завыло. Жутко, протяжно, будто живое существо, которое потеряло нечто гораздо более дорогое, чем собственная голова.
– Всех коней поймать не удалось, – доложил Дирк. – Одному, самому сильному, удалось подняться на ноги и утащить с собой командира, который застрял ногой в стремени. Я выстрелил вслед на всякий случай, но там пылища поднялась. Так и не понял, попал я в того пирата или нет.
– Да и кутруб с ним, – досадливо отмахнулся Снайпер. – С болтом в башке он все равно никому ничего не расскажет. А даже если он и окажется у своих, то мы к тому времени будем уже на месте. Коней у нас хватает, так что быстрее переодеваемся – и вперед.
– Думаю, ты знаешь, что делаешь, – с сомнением в голосе произнес Тестомес, довольно ловко запрыгивая в седло. Он уже успел сменить свои обноски на вполне приличные доспехи, снятые с мертвого пирата. На черной коже кровавые пятна были почти не видны, так что с пяти шагов никто не смог бы отличить убийцу от честного разбойника.
– Тоже так думаю, – отозвался Снайпер, засовывая за пояс абордажную саблю в ножнах. – Надеюсь, что ваши легенды не врут. Эх, жаль, не успеваем к развалинам смотаться. Остался я без своих доспехов и нормального оружия…
– Почему не успеваем? – поинтересовался Дирк.
– Потому что чутье мне подсказывает – шевелиться нужно пошустрее. А оно меня никогда не обманывает, – произнес Снайпер, также усаживаясь на трофейного коня, отбитого у пиратского разъезда…
…Каждому известно, что Стоунхенд стоит на пологой возвышенности, дабы любой подъезжающий мог оценить величие главного города графства. Также не секрет, что с южной, самой высокой башни города можно увидеть широкую полосу морской воды – весной и летом светло-голубую, похожую на ленту в волосах невесты, а осенью и зимой темную и зловещую, словно траурный платок на голове вдовы. Нет, с этой стороны не приходят пираты, ибо густая цепь Акульих рифов надежно защищает побережье от их кораблей. Но в то же время с некоторых пор люди панически боятся юга – пожалуй, даже больше, чем севера с его драконами и неистовыми пиратами. Все-таки известная и понятная опасность всегда гораздо страшнее той, причины которой не разгаданы до сих пор…
Маленький отряд мчался во весь опор. По подсчетам Снайпера, до моря было не более четырех-пяти километров – вполне обозримое расстояние для конных воинов, не обремененных тяжелыми доспехами. Другое дело, что вскоре всадникам пришлось свернуть с широкого тракта на более узкую дорогу, густо поросшую высокой травой. Судя по облезлым и покосившимся дорожным столбам, некогда это был довольно оживленный путь, которым долгое время никто не пользовался. Казалось бы, в большом городе всегда будут желанны дары близкого моря. Ан нет, заброшенная дорога красноречиво говорила об обратном.
