Александр Голодный - Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!
Жаль, что не поступило предложение остаться админом в той самой фирме… Но записанный в «Айфон» Николая Михайловича мобильный Ратного тоже придает оптимизма.
Несмотря на ожидания, ночь не порадовала интересными сновидениями. Зато ярких впечатлений хватило с утра, когда Сергей вышел точно на то место, с которого начался маршрут из сна. Несмотря на застекленные балконы и новую крышу, хрущевку узнал сразу. С частными домами было хуже – появилось много новых. Но солидные кирпичные особняки дореволюционных времен остались на месте. Ратный шел по улице, непроизвольно ускоряя шаг, глаза выхватывали знакомые детали, сознание анализировало увиденное. Самое поразительное – он абсолютно точно не бывал в этой части города, тут ему просто нечего делать. Но откуда тогда?..
Вопрос интриговал не на шутку.
– Мистика какая-то.
Констатация факта вслух у забора из бетонных плит ясности не внесла. Пусть нет широкой щели, и наклон незначительный, но… А что с той стороны? Несмотря на воскресный день из-за забора доносится промышленный шум, сквозь который пробивалась бодрая музыка. Пройдя вдоль забора, Сергей вышел к проезду под плакатом «Тротуарная плитка, бордюры, блоки». Шум доносился из ангара (во сне от него остался только ржавый металлический каркас), перед которым грузили плиткой «Газель». Никто не обратил на Ратного особого внимания.
Сначала к забору. Да, это то самое место. Теперь, куда я бежал?
Вместо выхода красовалась обветшавшая кирпичная стенка. Да, что-то такое мелькало под ногами, наверняка обломки кладки.
Снова на выход, вдоль забора, по улице. В принципе, Ратный был готов к тому, что увидит, но поневоле остановился. Промзона. И пусть на ней идет серьезная реконструкция, вместо сносимых почерневших древних складов возводятся современные каркасные здания, но это она.
Осталось проверить последнюю деталь.
Там, где он ушел в ливневку, работал экскаватор, лежали бетонные трубы, перекуривали мужики в брезентовых робах. Сергей решительно направился к ним.
Изрядных размеров котлован, обглодыш старой трубы, в стороне бетонный короб нового узла. А он тогда спускался по скобам кирпичного колодца. Ага, вон и кирпичи выглядывают из отвала.
От примолкших мужиков отделился один, подошел к задумчиво стоящему Ратному.
– Сгнило все, с советских времен не ремонтировали.
Фраза сбила с мысли и породила какую-то ассоциацию. Развернувшись к рабочему, Сергей автоматически снял перчатку и протянул руку. Немного помедлив, мужчина ответил. В глазах его стоял вопрос. А ведь Ратного точно приняли за кого-то другого. И скорее всего – проверяющего. Ну да, чистая куртка, выглаженные дорогие джинсы, белый шарф, приличное теплое кепи… просто мелкий чиновник из администрации. Значит, по обстановке:
– Понятно. До вечера с планом работ справитесь?
– Должны.
– Хорошо.
Кивнув, Сергей развернулся и пошел назад, с полным раздраем в мыслях. И что-то основное, но не вносящее ясность, крутилось на заднем плане. Какая-то деталь…
Она сформулировалась, когда Ратный, отстраненно глядя в окно, уже ехал в трамвае. «С советских времен не ремонтировали…» Вот! Все во сне и выглядело так, будто не знало ремонта с советских времен, с восьмидесятых. А Сергей приехал сюда жить в двухтысячных.
И как это понять? Точно, мистика!
***
Не зря про понедельник говорят «день тяжелый». Он еще оказался и начисто лишенным удачи. Бесполезно промотавшись в поисках работы, голодный, уставший, озлобленный, Ратный в довершение был «обрадован» хозяйкой съемной квартиры: «Со следующего месяца оплата повышается в полтора раза. Не нравится – съезжайте. Желающих жить в центре много».
Все, это край. Еле сдержав матерное возмущение, Сергей кивнул и вежливо пообещал подумать.
Думать, собственно, не о чем. Проблема денег снова встала в полный рост. А с однокомнатной точно придется съезжать и искать комнату в общаге. Да, такими темпами и до бомжатской ночлежки недалеко осталось.
От невеселых размышлений оторвал телефонный звонок.
– Да, Константин, приветствую.
– Привет, Владимирыч! Не занят?
– Свободен. Как муха в полете.
– Может, соберемся у меня?
– Отпускное одиночество достало?
– Почти. Да и с Вартик немного повздорили… А ты для нее авторитет. Подъедешь?
Вздохнув (нашли «миротворца». Своих проблем – не расхлебать), Сергей ответил:
– Хорошо, Константин. Иду одеваться.
– Отлично! Звоню Сане.
В этот раз дверь открыла одна Вартуш, хозяин остался на кухне, откуда доносился голос чем-то возмущающегося Веселова. Ага, признаки неудовольствия на лице имеются.
– Что такая хмурая? Здоровье беспокоит?
– Да так…
– Вартик, что случилось?
– Да попросила Костю: «Давай сделаем ремонт». Хотели же в отпуске ванну переделать, плитку красивую положить, мебель на кухне поменять, а то со старой облезлой живем, стол еще у родителей брали. Знаешь, какую сейчас красивую на заказ делают?
– Знаю, видел в салоне.
– Вот. А Костя: «Все отпускные за ипотеку лучше отдать».
– Вартик, вообще-то, он тоже прав. Банки сейчас квартиры у должников отбирают на раз.
– Я знаю, Сережа, только пожить нормально тоже хочется. Ведь во всем себе отказываем.
– Зато живете в своем доме и на выплату ипотеки денег хватает. Знаешь, сколько народа мечтает оказаться на вашем месте?
Вартуш вздохнула, продолжила:
– А еще пришла с работы, устала, так чего-нибудь свеженького захотелось. А он: «Давай мяска поедим, я картошечки нажарил»… Ходит целый день между компьютером и телевизором…
– Так ты что, еще не ужинала?
– Ничего не хочу.
– Понял. За это надо наказывать. Сейчас ему выскажу.
– Да, Сережа, поругайте, пожалуйста. Он вас слушается.
– Сделаем. И свеженькое что-нибудь приготовим.
– Ой, не надо. Совсем ничего не хочется.
Сергей остановился, внимательно и доброжелательно посмотрел в глаза:
– Что, подташнивает?
– Нет, но… как-то так, нехорошо.
– Крепись. Это только начало. Ладно, пойду Константина на путь истинный наставлять.
На кухню Сергей зашел посередине гневной тирады Александра:
– … за эту хибару тринадцать штук! Охренели, козлы. О, Владимирыч! Прикидываешь, мне на следующий месяц цену за хату подняли.
– Не тебе одному.
– И ты попал?
– В самую дырочку. С двумя «п».
– Убиться.
– Именно. Парни, что-то вы начадили, воздух тяжелый.
Приоткрывая окно, Костя с досадой доложил:
– Представляешь, вытяжка сдохла. Вообще невезуха какая-то. Ты с Вартик говорил?
