Сергей Извольский - Дикий мир. Колонисты
Идти было всего ничего, из середины вагона, но мне показалось, прошла целая вечность. Вроде и двигались быстро, а все равно как через желе пробивались. Какофония звуков из скрежета, мата, хруста стекла и стонов начала восприниматься мной абстрагированно, как и картины лежащих на полу людей. Те, которые шевелились, напоминали жуков, перевернутых на спину.
– Аня! Ань, ты тут? – Когда Саня начал колотить по двери, время будто скачком ускорилось.
Толстый между тем дотянулся до ручки и начал ее активно дергать. Дверь не поддавалась. Я, чтобы не стоять истуканом, попросил его жестом остановиться, приложился ухом к поверхности двери. Ни звука. Под ногами было много воды. Странно. Купе проводников находилось на высокой стороне вагона, поэтому мы вылезли из окна и, обойдя размочаленный от удара тамбур и сортир, подошли с другой стороны. Я ногой оперся о выпуклость на стене вагона, прыжком дотянулся до разбитого окна, подтягиваясь на руках. Через мгновение боль в заднице от удара о землю чуть заглушила боль в разрезанных об осколки стекла пальцев, как раз по полоскам фаланг. Порезы были хоть и не на полпальца, но глубокие.
– Мля, ну дебил! – в бессильной злобе на самого себя прошипел я, вытаскивая несколько кусков стекла из пальцев. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. Толстый между тем уже аккуратно забрался по стене, благо наклон позволял. Спустив на ладонь рукав штормовки, он подтянулся, заглядывая в окно. Смотрел долго, мне хватило времени вытереть так не вовремя появившиеся слезы, смешав их с кровищей.
– Пошли, – коротко сказал Толстый, с легкостью спрыгнув с наклонной стенки вагона.
– Подожди, что там? – Он только сжал губы и отвел глаза в сторону, помогая мне подняться. – Саня, что там? – Я дернулся к окну, но он меня удержал:
– Не смотри, ей уже не помочь.
– Да ты можешь сказать, что там случилось? – Уже понимая, что девушка точно не выжила, я с необъяснимым упорством желал знать, что же именно там произошло.
– Не смотри, – сказал он мне в спину, – там…
Я не смог не посмотреть.
Глупо как-то все получилось. Еще даже чувство стыда осталось, от пьяных признаний в любви с первого взгляда, а девчонки уже в живых нет. Да еще в открытом гробу хоронить точно ее не будут.
– Саш, а аптечка где должна быть? – все еще смотря в разбитое окно, спросил я.
– Там, наверно, и должна быть, в купе…
Я еще и пытался попробовать залезть в купе, но Саня меня оттащил и отвел обратно в вагон.
Костик уже пришел в себя, но все еще сидел, осматриваясь мутным взглядом. Леха перематывал руки Егору порванной простыней. В соседних отсеках слышались стоны и плач, перемежаемые ругательствами.
– Где в этом сратом поезде может быть аптечка? – подошел к нам Олег. В одной руке у него был огнетушитель, в другой топор, выкрашенный красной краской.
– Аптечка есть у начальника поезда, – подал голос Леха. – В нашем вагоне начальника точно нет. А еще у него есть два противогаза.
– А нафуя ва? – спросил Егор, зубами затягивая узел на руке.
– А чтоб, если пожар, себе и еще одному противогаз надеть.
– Э… а остальным? – озадачился Егор.
– Ты это где взял? – не обратив на вопрос внимания, повернулся Толстый к Олегу, показывая на огнетушитель.
– Там, рядом с проводниковым купе в коридоре. Пожар тушить можно, даже противогаз, оказывается, где-то есть, а сраной зеленки нет. Может, у проводников есть?
– Нет, мы смотрели.
– Аня где сама? – спросил, видимо вспомнив, Олег.
Толстый глянул на меня, а я глянул в сторону неба.
– Там, – коротко произнес я.
Никто не посмотрел мне в глаза в этот момент. Даже Костик отвел мутный взгляд. Все помолчали дежурные несколько секунд, потом Толстый хлопнул меня по плечу:
– Пошли холодных на улицу вытаскивать.
– Эээ, парни… а девчонки где? Алина, Наташа? – просипел Костик.
– Они к себе в вагон пошли спать, когда ты вырубился, – после недолгой паузы, пока все переглядывались, сказал Олег.
– Там чуть дальше два вагона на боку лежат, – поделился увиденным я, – скорее всего в одном из них. А еще дальше дым, звездец какой, наверно, локомотив горит, – наконец-то рассказал я про столб дыма, очистив совесть.
Костик сразу же встал, вцепившись рукой в полку, видно намереваясь бежать спасать подружек. Как встал, правда, так и лег сразу же, еще и сумки с рюкзаками заблевал. «Хорошо на мой не попал», – мелькнула мысль.
– Сиди уж, блин, – переждав, пока тот закончит, подхватил его под руки Толстый и усадил обратно. – Саш, Олег, пошли? Николаич, вы тут разберетесь? – Леха в ответ лишь кивнул.
– Алекс, пошли? – обернулся ко мне Олег. Я кивнул и следом за ним полез в окно.
И застыл сразу, пораженный. За те минуты, пока мы были в вагоне, на землю спустился белесый туман, так что сейчас я с трудом различал лес на противоположной стороне от путей, хотя расстояние метров пятьдесят всего. Особо удивляться времени не было – Олег на туман даже внимания не обратил, и я потопал за ним. Вот блин, сисадмин вроде, а спокоен как удав. И сориентировался быстрее всех. Какой-то неправильный сисадмин.
Пока шли, Олег все смотрел на экран мобильника. Я приотстал, повозил руки по траве, намочив ладони росой, и аккуратно потер лицо. Губа дико саднила, сразу же заболели порезанные пальцы, но процедуру повторил пару раз – неохота с грязной рожей ходить. Догонял парней бегом. Пока бежал, до кучи опять заболела и задница. Стало очень себя жалко, и сильно захотелось домой.
– Глухо. Через сколько помощь должна появиться? – Перейдя на шаг, я услышал, как Олег обращается к Толстому, все поглядывая на экран мобильного.
– Да хер знает. Даже если рации не накрылись в нашем поезде, то часа два, а может, и все четыре.
– Алекс, ты чего все оглядываешься? Гонится кто?
– А вдруг поезд поедет и нас как в кегельбане жахнет? – Было стремновато, и я действительно часто оглядывался. Наш вагон видно уже не было, тех, к которым шли, тоже. Так и топали по такой сюрреалистической дороге. Хотя вот уже видны очертания.
– Да брось ты, там же пути разбиты. До нас точно не доедет. Блин, а вдруг в натуре что поедет, надо ж запалить что-нибудь, – озаботился Толстый, – в этом тумане не видно ж ни хера… Так, давайте эти вагоны посмотрите, а я до головы поезда добегу, может, там по рации уже сообщили, – не дожидаясь от нас ответа, Толстый легкой трусцой побежал дальше.
Два вагона, выступившие справа из тумана, сохранились лучше, чем наш. Один из них мягко съехал с насыпи и стоял практически ровно, левой стороной опираясь как раз на крутой спуск. Второй, последний вагон поезда, лежал на боку в стороне. Вокруг вагонов бродили люди, многие курили. Двое парней на улице принимали раненых из лежащего вагона, которых им подавали через межвагонную дверь. Поодаль в разных позах лежало человек семь, над ними колдовал мужчина лет тридцати пяти, рядом две женщины рвали простыни на бинты.
