Проклятые земли Трэурана (СИ) - Воробей Владимир

— Ты не берешь его? Разве это не увеличит твою силу? — искренне удивился Стиг.

— Увеличит. Но обворовывать мертвеца как-то негоже. — Лиара задумчиво закусила губу.

— Если я все правильно понял, то это редкая вещица? — Коэн недоуменно посмотрел на волшебницу.

— Невероятно редкая. Могущественных магов, способных на создание такого артефакта, единицы. — в голосе волшебницы звучало неподдельное почтение. — А тех, кто добровольно расстается с ним, и того меньше.

— Хе, добровольно — хмыкнул Стиг.

— Нам не помешает компания могущественного мага. — серьезно произнес Коэн. — Путь долгий, места гиблые.

— Он не будет возражать. — Альдо угрюмо зыркнул на кости.

— Могущественным магом я вряд ли стану, в кристалле только часть его силы. — Лиара после недолгих размышлений подняла амулет. — А вот экзальты будут расходоваться поэкономнее.

— Пускай Альдо еще тут пороется, вдруг шарики эти волшебные найдет. — воодушевленно предложил Стиг. — Раз покойник был таким могущественным, то они точно годные будут.

— А чего сразу Альдо?! — возмутился гном. — Я не нанимался в гнилой требухе колупаться!

— Не надо ни в чем колупаться. — успокоила братьев Лиара. — Чужие экзальты бесполезны.

— Странно, но вонь уже почти не чувствуется. — как всегда искусно сменил тему Стиг.

— Ну вот, осваиваешься. Подумай над моим предложением. — отреагировал Альдо менторским тоном. — Ногти ты недели две, как не обрезаешь. А позавчера тухлую рыбу вмял и бровью не повел. Окарритариваешься потихоньку.

— Не тухлую, а вяленую. Ну может самую малость подпортилась. — оправдывался Стиг.

— Вонь здесь жуткая. У тебя наверное нюх от удара о дерево повредился. — Коэн брезгливо сморщил нос. — Уходим. По дороге решите из кого выйдет карритар получше.

Спуск с раненым, неустанно подначивающим брата Стигом оказался делом весьма кропотливым и хлопотным.

Тем не менее, еще до захода солнца, утомленные, но не павшие ни с дерева, ни духом уничтожители семейства падальщиков и Стиг, гордо нарекший себя «недурственной приманкой», вернулись в лагерь.

Глава 4

Целительные навыки Лиары, вкупе с незаурядной гномьей живучестью, позволили Стигу за несколько дней оправиться настолько, что он вполне твердо держался в седле коня.

Пока пострадавший от лап карритара гном зализывал раны, на лагерь было совершено лишь пару дерзких набегов относительно мелкого зверья неприятной наружности.

Дозорным пришлось изрядно повозиться, отваживая от лагеря стайку когтистых, противно визжащих, енотоподобных тварей. Потом зубастых, падающих с деревьев, ящериц. И, наконец, крылатых, но при этом не летающих даже под угрозой смерти, толстенных белок.

Настырное, крикливое и весьма агрессивное зверье пыталось умыкнуть провизию, не претендуя на что-то большее.

Коэн предположил, что в ареоле обитания карритара не водилось других высших хищников. Те же, кто осмеливались забрести во владения падальщика, быстро оказывались в его гнезде, ожидая своей очереди на съедение.

Первая неделя пути, после окончательного выздоровления Стига, ознаменовалась целым рядом событий, достойных упоминания.

На одной их стоянок Альдо притащил с охоты здоровенную рептилию, утыканную длинными, как у дикобраза, иглами. Как потом выяснилось, добычей неразборчивого гнома оказался чрезвычайно опасный, ядовитый звероящер.

Ничего не подозревавший охотник зарубил беспечно развалившуюся на камне тварь раньше, чем она успела воспользоваться своими смертоносными, способными выбрызнуть облако яда на добрый десяток шагов, железами. В плоской, покрытой панцирем голове звероящера, даже не укладывалась мысль, что кто-то увидит в нем свой обед. Альдо увидел.

Лиара искренне удивилась что гном умудрился так вот запросто укокошить создание, токсин которого мог свалить его едва коснувшись кожи. Но гораздо больше волшебницу поразило то, что Альдо не посетила догадка о несъедобности твари, сама внешность которой напрочь отбивала аппетит, вызывая острые приступы тошноты.

После недолгих препирательств и порывов Альдо откусить кусок хвоста звероящера доказывая, что «это можно есть хоть сырым», добычу определили непригодной к употреблению и выбросили подальше от лагеря.

Еще одно, едва не ставшее фатальным, происшествие случилось с Коэном на рыбалке.

Решив разнообразить опостылевший мясной рацион рыбой, он отправился на небольшое, живописное озеро.

Примотав к бечевке железный крюк, Коэн нанизал на него кузнечика и, после недолгого ожидания, словил крупного угря. Вытаскивая снасть, он ненароком зацепил ее за корягу.

Именно так подумал Коэн и полез в озеро, намереваясь достать норовистую рыбу, голова которой время от времени выныривала на поверхность. Ступая по топкому дну, он забрел в воду по пояс, но затем остановился. Что-то было не так.

Развернувшись Коэн уже собрался выходить, но в этот момент вода вспенилась и на поверхность всплыло круглое большеротое создание, вооруженное иглоподобными, загнутыми внутрь зубами. Между его крохотных, как пуговицы, глаз торчал отвратительный, извивающийся отросток, ошибочно принятый Коэном за угря.

Зубастик проворно нырнул в мутную воду и попытался укусить жертву в живот. Хотя вгрызться в плоть круглоголовому не удалось, он вцепился в крепкий кожаный пояс Коэна и, с поразительной силой потянул его на глубину. На середине озера зубастик разомкнул хватку и бросился в горло жертвы. Коэн выхватил метательные ножи и принялся остервенело кромсать ими противника. Истекающий кровью зубастик суматошно заметался и исчез под водой.

После этого мокрому и потрепанному Коэну, поклявшемуся себе никогда больше не притрагиваться если не ко всей рыбе, то к угрям так точно, до конца дня пришлось терпеть колкости и насмешки гномов.

Также нельзя не упомянуть о еще одном, малозначительном на первый взгляд, эпизоде, который порядком подпортил несколько дней путешествия.

На одном из привалов Стиг заприметил на дереве греющуюся на солнце диковинную птицу. Ее причудливой особенностью было наличие четырех лап, а не двух, как то положено нормальным пернатым. Странное животное не могло похвастаться внушительными размерами, поскольку было едва ли больше обычного гуся.

Обхватив ствол дерева всеми четырьмя лапами, пернатое мирно дремало под теплыми лучами солнца.

Стиг, внезапно решивший полакомиться «птицятиной», на цыпочках подкрался к зазевавшемуся животному и, коварно подпрыгнув, ухватился обеими руками за ему хвост.

То что произошло дальше не поддавалось логическому объяснению.

Птица пронзительно завизжала и стала вырываться, панически размахивая крыльями. Но при этом она не пыталась взлететь а, будто угорелая, принялась карабкаться вверх по стволу.

Как выяснилось, животное обладало недюжинной физической силой. Не собираясь расставаться с жизнью, оно героически поползло к верхушке, волоча за собой отчаянно дергающегося Стига.

Упрямый, прожорливый гном не отпускал добычу до последнего. Правда, со стороны непросто было сразу разобраться, кто именно был добычей.

Вопила крылатая бестия, орал бородатый гном, пропахивая носом кору дерева.

Коэн, Альдо и Лиара, ставшие свидетелями этой поистине эпической охоты, заливались безудержным смехом.

— Фу! Брось ее! Плохой песик! — обхохатываясь кричал Альдо.

Наконец Стиг осознал, что надо сдаваться и отпустил хвост неуступчивого пернатого, затянувшего его довольно высоко вверх. Приземляясь, гном жестко грохнулся на задницу.

— Скотина крылатая! — пригрозил кулаком Стиг, потирая ушибленное место.

— Просто птицы не твое. — подтрунивал Альдо, не сдерживая смех. — Она тебе еще и нос расквасила?!

— Это дерево. — оправдывался Стиг.

— Все в плохом лесу обижают бедного, маленького гнома — весело засюсюкал Коэн.

— А ну отстаньте от него. — Лиара вступилась за пострадавшего, решив, что насмешек и ссадин, с него уже предостаточно.